Черный дом - Кинг Стивен - Страница 72

• Предыдущая
• 72/162
• Следующая

– Нет! – Арнольд яростно мотает головой. – Я сказал только жене, никому больше. – Во взгляде, брошенном на Джека, мольба. – Рыбак говорил со мной, он сказал мне, где тело, и я хотел, чтобы Пола знала об этом. Честное слово, Голли… лейтенант Сойер, я не думал, что она кому-то об этом расскажет, я просто хотел, чтобы она знала.

– Это серьезная ошибка, Арнольд. – Джек мрачно смотрит на него. – Ты расскажешь чифу о том, что сделал, причем расскажешь прямо сейчас. Потому что Дейл имеет право знать, почему все пошло вразнос, и не должен винить за это себя. Тебе нравится Дейл, не так ли?

– Чиф? – Голос Арнольда переполняет уважение к начальнику полицейского участка Френч-Лэндинга. – Он, он… он самый лучший. Но тогда он не уволит меня?

– Решать ему, Арнольд, – отвечает Джек. – Я считаю, ты это заслужил, но, возможно, тебе повезет.

Бешеный Мадьяр, волоча ноги, направляется к Дейлу. Джек пару секунд наблюдает за их разговором, потом идет мимо них к углу полуразрушенной закусочной, где все еще стоят, молча глядя друг на друга, Нюхач Сен-Пьер и Уэнделл Грин.

– Привет, мистер Сен-Пьер, – здоровается он. – Привет, Уэнделл.

– Я собираюсь подать жалобу, – шипит Грин. – Я готовил самый сенсационный материал за всю свою карьеру, а эта деревенщина засветил пленку. Нельзя так обращаться с прессой! Мы имеем право фотографировать все, что считаем нужным.

– Полагаю, ты сейчас скажешь, что имел право сфотографировать и тело моей убитой дочери. – Нюхач поворачивается к Джеку. – Этот кусок говна заплатил Тедди и остальному отребью, чтобы они отвлекли всех и никто не заметил, как он прошмыгнул в развалины. Он сфотографировал девочку.

Уэнделл нацеливает палец в грудь Джеку.

– У него нет доказательств. Но вот что я тебе скажу, Сойер. Я сфотографировал и тебя. Ты прятал вещественные доказательства в кузове своего пикапа, и я выведу тебя на чистую воду. Поэтому подумай дважды, прежде чем связываться со мной, потому что я сотру тебя в порошок.

Красный туман начинает застилать глаза Джека.

– Вы собирались продать фотографии мертвой девочки?

– А тебе-то что? – Рот Уэнделла кривится в отвратительной усмешке. – Ты ведь тоже не такой белый и пушистый, не так ли? Может, объединим наши усилия?

Красный туман сгущается.

– И как мы можем объединить наши усилия?

Стоящий рядом Нюхач Сен-Пьер сжимает и разжимает кулаки. Джек знает, что Нюхач правильно истолковал его тон, а вот Уэнделла Грина ослепляют долларовые купюры: вместо угрозы ему слышится в вопросе Джека деловое предложение.

– Ты позволяешь мне перезарядить фотоаппарат и сделать нужные мне снимки, а я молчу про тебя.

Нюхач наклоняет голову и вновь сжимает кулаки.

– Более того, я парень щедрый… может, возьму тебя в долю, скажем, дам десять процентов.

Джеку хочется сломать ему нос, но он ограничивается ударом в живот репортера. Грин обхватывает живот руками, складывается пополам, потом валится на землю. Лицо его наливается краской, он пытается вдохнуть. В глазах ужас и недоумение: как такое могло с ним случиться?

– Видишь, я тоже щедрый парень, Грин. Сэкономил тебе тысячи долларов, которые пришлось бы заплатить дантисту, плюс избавил от перелома челюсти.

– Не говоря уже о пластической хирургии. – Нюхач постукивает правым кулаком по ладони левой руки. Выглядит он так, будто кто-то только что украл у него из-под носа любимый десерт.

Лицо Уэнделла лиловеет.

– К твоему сведению, Уэнделл, что бы ты там ни видел, я не прятал вещественные доказательства. Скорее открывал их, пусть ты и не поймешь, о чем я.

Грину удается протиснуть в легкие кубический дюйм воздуха.

– Как только сможешь дышать, убирайся отсюда. Хоть ползком. Возвращайся к своему автомобилю и уезжай. И не теряй времени, а не то наш общий друг до конца твоих дней усадит тебя в инвалидное кресло.

Медленно, очень медленно Уэнделл Грин поднимается на колени, шумно втягивает ртом воздух. Встает. Машет им открытой ладонью, но значение этого жеста остается загадкой. Может, просит Нюхача и Джека держаться от него подальше, может, говорит, что больше не будет докучать им, может, и первое и второе. Согнувшись, прижимая руки к животу, он скрывается за углом.

– Наверное, я у вас в долгу, – говорит Нюхач. – Вы позволили мне сдержать слово, которое я дал своей женщине. Но должен признать, Уэнделл Грин – единственный человек, у которого мне действительно хочется оторвать все, что можно.

– Я не знал, успею ли опередить вас.

– Действительно, терпение у меня практически лопнуло.

Мужчины улыбаются.

– Нюхач Сен-Пьер. – Нюхач протягивает руку.

– Джек Сойер. – Джек чувствует, что его рука попала в медвежью лапу.

– Вы собираетесь оставить всю работу полиции штата или продолжите поиски Рыбака?

– А как по-вашему? – спрашивает Джек.

– Если вам понадобится помощь или подкрепление, вы знаете, к кому обратиться. Потому что мне очень хочется поймать этого сукина сына, а я полагаю, если кто-то и сможет это сделать, так только вы.

По дороге в Норвэй-Вэлли Генри, внимательно выслушав рассказ Джека о стычке с Грином и разговоре с Сен-Пьером, кивает:

– Уэнделл сфотографировал тело, это точно. Когда ты вышел из здания и направился к своему пикапу, я услышал, как дважды щелкнул затвор фотоаппарата, но решил, что фотографирует Дейл. Потом услышал вновь, когда ты, Дейл и Дюлак вошли в закусочную, и понял, что кто-то сфотографировал меня. «Что ж, – сказал я себе, – похоже, к нам пожаловал мистер Уэнделл Грин», – и велел ему выйти из-за угла. Тут с криками понабежали все эти люди. Но я услышал, как мистер Грин, воспользовавшись суматохой, проскользнул внутрь и сделал несколько снимков. А когда вышел оттуда и встал у фасада, твой приятель Нюхач засек его и разобрался с пленкой. Нюхач – это что-то, не так ли?

– Генри, ты собирался мне все это рассказать?

– Конечно, но ты бегал вокруг, а я знал, что мистер Уэнделл Грин не уйдет, пока его не вышвырнут. Я больше не прочитаю ни одного написанного им слова. Никогда.

– Я тоже, – кивает Джек.

– Но ты не собираешься отказаться от розысков Рыбака, не так ли? Что бы ни говорил этот самодовольный коп.

– Теперь просто не могу отказаться. Честно говоря, я думаю, что видения, о которых я вчера упоминал, имели прямое отношение к этому делу.

– Айви-дайви. Давай вернемся к Нюхачу. Правильно ли я расслышал, что ему хотелось оторвать Уэнделлу все лишнее?

– Да, думаю, что да.

– Должно быть, очень интересный человек. Я знаю от своего племянника, что Громобойная пятерка вторую половину дня и вечер субботы проводит в баре «Сэнд». На следующей неделе я, пожалуй, возьму автомобиль Роды и съезжу в Сентралию, пропущу пару кружек пива и поболтаю с мистером Сен-Пьером. Я уверен, что и в музыке у него своеобразные пристрастия.

– Ты хочешь поехать в Сентралию? – Джек таращится на Генри, который чуть-чуть улыбается.

– Слепые могут прекрасно водить машину, – отвечает Генри. – Может, даже лучше, чем большинство зрячих. Рей Чарльз, к примеру, мог.

– Да перестань, Генри. С чего ты взял, что Рей Чарльз мог водить машину?

– С чего, ты спрашиваешь? Потому что однажды в Сиэтле, лет сорок назад, когда я вел программу на KIRO[73], Рей прокатил меня по городу. Никаких проблем. Конечно, мы не выезжали на главные магистрали, но иной раз Рей точно разгонялся до пятидесяти пяти миль.

– Если это правда было, неужели ты не боялся?

– Боялся? Разумеется, нет. Я был его штурманом. Так что не думаю, что у меня возникнут проблемы с поездкой в Сентралию. На этом шоссе заблудиться негде. Единственная причина, по которой слепые не водят машину, в том, что зрячие запрещают им садиться за руль. Это вопрос власти. Они хотят, чтобы мы оставались в их зависимости. Нюхач Сен-Пьер, безусловно, меня бы понял.

– А я-то думал, что в сумасшедший дом мне предстоит попасть только во второй половине дня, – смеется Джек.

• Предыдущая
• 72/162
• Следующая