Трудности языка (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady" - Страница 30

• Предыдущая
• 30/89
• Следующая

— Ему, видите ли, не нравится мое произношение английского.

— Ну, хоть в чем-то я с ним согласен.

— Ха-ха-ха, — язвительно, — и еще раз ха. Дальше. Я вызвала мастера, но он будет только после обеда, а наш дотошный дипломат нам за это время прогрызет весь мозг. Так что нужно переселять. Из свободных подходящих номеров только люкс и двуместный сто семнадцатый.

— Сто семнадцатый — в один голос.

— Проверь, бронь есть?

— Есть, но она начинается позже, чем наш любимый мистер Кеннет свалит отсюда на хрен.

— Ириша!

— Прошу прощения, не сдержалась, — милая улыбка. Само очарование. Она с точно такой же улыбкой может посылать отборнейшим матом тех, кто ни слова не понимает по-русски, и они будут воспринимать это как комплименты.

Пол оставшегося утра улыбаюсь во все тридцать два, извиняясь за причиненные неудобства, и переселяю нашего всеми любимого сорокалетнего мистера Кеннета, дипломата из Дублина. Ни разу не было ни одного его визита без каких-либо эксцессов. Обязательно что-то где-то у него сломается или будет дуть или не работать, или не хватать для полного счастья. И он все равно каждый раз останавливается у нас. Уже начинает закрадываться подозрение, что он сам занимается вредительством, чтобы получить к себе повышенное внимание. Со всем соглашаюсь, обещаю исправиться и заверяю, что никуда жаловаться не нужно. Заставляет меня все при нем проверить на пригодность к использованию и функциональность.

После капитальной реконструкции наш «Атташе» получил категорию «4 звезды», и поддерживать этот уровень пытаемся тут всеми возможными способами. Одуван, как мы его называем, на самом деле пятидесяти пятилетний владелец отеля Одунцов Валерий Николаевич трясется над своими владениями, как Кощей над златом. Над всеми ста тридцатью тремя номерами (от стандартных до люкса), ресторанами европейской и японской кухни, панорамным скай-баром с видом на город, спорт-баром, сауной, бассейном, тренажерным залом и салоном красоты. Даже трансферы с вокзала или аэропорта осуществляем. Но в последнее время начали просачиваться сплетни, что он хочет уйти на покой и ищет нового владельца, кому сможет продать и доверить свое детище, поскольку у самого с семьей не сложилось и оставлять его некому. Так что власть в любой момент может смениться, даже если это и перспектива отдаленного будущего и что тогда будет, не знает никто.

Когда спускаюсь обратно, Ириша раскладывает пасьянс на компьютере.

— Не устала от праведных трудов? — захожу за стойку. — Прошу прощения, что отвлекаю от такого важного занятия, но ты мне так и не отдала долг.

Закрывает окно с «Пауком» и лезет в сумочку.

— Вымогатель, — беззлобно.

— Не надо было спорить, — философски пожимаю плечами.

Протягивает мне купюру, но вдруг одергивает руку.

— А откуда я знаю, что это правда?

— В следующий раз сниму на видео.

— Отличная мысль.

— Я пошутил.

— А я нет, — смеясь, отдает мне проспоренные деньги. — Саш…

— М?

Опускаюсь на корточки за стойкой и пытаюсь навести порядок среди полочек с бланками и журналами записи.

— А тебе не хотелось любви? Настоящей. Такой чтоб сразу и навсегда?

Незаметно напрягаюсь. Уже болел. Нет, спасибо.

— Кому ж не хотелось? — произношу вслух, сортируя бумаги. — «Все на свете хотят счастья — и ни у кого не получается».

— Дай угадаю, Коэльо? Ты на нем помешан просто.

— Все лучше, чем твоя Бертрисс Смолл, — листая записи за прошлый месяц.

— С ума сойти! Ты запомнил.

— После того, как искал тебе на день рождения всю коллекцию ее книг? Еще бы не запомнил. Но читать все равно не буду. Даже не проси.

— Ну и зря, — таким тоном, будто я отказываюсь от неземного наслаждения. — А о стабильных отношениях подумай. Тебе же сколько уже? Двадцать шесть?

— Двадцать семь.

— Боже, какой ужас! Я никому не скажу, — поддевает меня носком туфель.

— А я тогда никому не скажу, что тебе двадцать пять и ты не хочешь замуж, предпочитая тусоваться с геем по клубам.

— Кто сказал, что не хочу? — мечтательно вертит в руках карандаш, глядя на меня сверху вниз. — Просто еще не родился тот мужчина…

Резко замолкает и вдруг толкает меня ногой.

— Да ладно, все я понял, — рассеянно. Нужно будет проверить книгу регистраций.

— Беру свои слова обратно… — восхищенно выдыхает. — Он-таки родился. Еще как родился. Только что сюда вошел мой будущий муж. Господи, если ему нужен свободный номер, я готова предоставить свою квартиру в комплекте с собой.

Поднимаю на нее взгляд и вижу, как Ириша незаметно поправляет грудь. О, тяжелый случай.

— И кому ж тут у нас так не повезло? — поднимаюсь из-за стойки ради интереса и на миг примерзаю к месту.

— Он великолепен, правда? — чуть ли не благоговейно.

Он и, правда, великолепен. Белая тенниска, белые брюки, белые туфли на фоне смуглой кожи. Аккуратно ухоженная тонкая бородка и ослепительная улыбка. Опираюсь на стойку ресепшена.

— Да, красавчик, — замечаю.

— Даже не мечтай. Я первая его застолбила.

— Спорим, он ко мне обратится, а не к тебе? — хитро улыбаюсь. Она не успевает ответить, потому что это смуглое божество, наконец, подходит к нашей стойке.

— Ты когда научишься включать звук на своем мобильном? — произносит оно, глядя на меня, и я почти слышу, как у Ириши отваливается челюсть, шлепаясь на отполированную поверхность.

Не выдерживаю, выскакиваю из-за стойки и обнимаю Арсения.

— Привет, Санек, — смеется, хлопая меня по спине.

Два года. Мы не виделись и практически не общались.

— Блин, ты чего не предупредил, что возвращаешься?

— А толку? К тебе ж дозвониться, как на орбитальную станцию. Мне по пути было, решил на минутку заскочить поздороваться лично, — отпускает меня.

— И почему все красивые мужики обязательно геи? Что за несправедливость жизни такая? — тяжело вздыхая, ворчит Ириша, обращая на себя, наконец, внимание Сени.

С годами мой друг в отношении противоположного пола остался верен себе, только еще больше отточил умение и набрался лоска, поэтому он поворачивается к ней и многообещающе произносит:

— Возможно, не все так безнадежны и у прекрасного пола еще есть шанс наставить некоторых из нас на путь истинный, — мягко берет ее за руку и целует. — Арсений.

В глазах Иры тут же вспыхивает блеск хищницы.

— Ириша. Приятно познакомиться, Арсений, — воркует прямо.

И кто тут жертва еще нужно разобраться. Сеня отпускает ее руку и опять поворачивается ко мне.

— Давай вечером встретимся, посидим где-нибудь, поговорим спокойно?

— Давай в девять, я тебя сам наберу, — предлагаю, пытаясь игнорировать плотоядный взгляд Иры, которым она пожирает моего друга.

— Договорились, — еще раз улыбается Ирише: — До свидания, милая леди.

Милая? Не на ту напал. Нет, Ириша может быть очень милой, но далеко не со всеми. Она похожа на ежа с целым арсеналом колючек, а вот пробиться глубже позволяет далеко не всем.

— Ты просто обязан сказать мне, где вы будете вечером, — поворачивается, когда Сеня исчезает за раздвижными дверями. — Если он не гей, он просто сказка.

— Ириш, если ты хочешь одноразовый секс — без проблем, — серьезно произношу. — Но если ты настроилась на что-то более глобальное, то придется тебя разочаровать. В жизни Сени есть только одна представительница слабого пола, которую он действительно любит по-настоящему. Все остальные не более чем трофеи.

— Жена? — подозрительно.

Отрицательно качаю головой.

— Мама? — с ужасом.

— Сестра, Ириш. Он сделает ради нее все, что угодно. Предупреждаю просто, чтобы ты не обольщалась на этот счет.

Но на ее лице уже застыло крайне опасное выражение.

— Саш, мне нужен стимул. Сильный. Спорим, что он в меня влюбится?

Недоверчиво приподнимаю бровь.

— Ты хочешь, чтобы я поспорил на своего друга?

— Так, ты хочешь счастья своему другу или нет?

— А счастье, боюсь даже поинтересоваться, надо полагать — ты?

• Предыдущая
• 30/89
• Следующая