Горы Маджипура - Сильверберг Роберт - Страница 17

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая

— Вы пробыли здесь всего один год, — сообщил ему Харпириас. — Или, возможно, чуть больше. В Граничье Кинтора сейчас середина лета.

Лета тринадцатого года.

— Всего год? — изумленно переспросил его собеседник. — А нам показалось — целую жизнь.

Я — Сальвинор Хеж, — объявил он после секундной паузы. Харпириасу было известно это имя.

Руководитель злосчастной палеонтологической экспедиции.

Остальные, худобой и лохмотьями похожие на Сальвинора Хежа, толпились за его спиной.

Харпириас быстро пересчитал: шесть, семь, восемь, девять. Девять.

Одного не хватает?

— Вы все здесь? — спросил он.

— Да, все.

— Были некоторые сомнения насчет того, сколько вас отправилось в это путешествие. Восемь, десять — из документов невозможно понять.

— Девять, — ответил Сальвинор Хеж. — В последнюю минуту состав поменялся. Двое вышли из состава экспедиции — как им повезло! — и мы нашли вместо них одного человека.

— Меня, — мрачным, замогильным голосом, который, казалось, раздавался со дна Великого океана, произнес страшно худой человек поразительно высокого роста — Так уж мне повезло — получил разрешение присоединиться к экспедиции перед самым ее отъездом из Ни-мойи. Какая-возможность сделать карьеру! — Он протянул дрожащую руку. — Меня зовут Винин Салал.

Сколько нас здесь будут еще держать?

— Я только что прибыл, — объяснил Харпириас. — Придется вести переговоры с королем по поводу официального соглашения, после чего вас освободят. Но надеюсь вызволить вас до конца лета Я непременно вытащу вас отсюда раньше. — Он переводил взгляд с одного на другого, поражаясь их бесплотности. От всех остались лишь кожа да кости. — Милостивая Повелительница, они вас морили голодом, что ли? Скажите мне, как с вами обращались?

— Нас кормят дважды в день, — ответил Сальвинор Хеж, и в его голосе не было горечи. Он указал рукой на мешки с провизией, которые отиноры бросили у стены пещеры, и на которые пленники явно не слишком спешили наброситься. — Сушеное мясо, орехи, корни — в основном то же самое, что едят они сами. Это не та пища, которая может доставить удовольствие. Но они нас все же кормят.

— Каждое утро и каждый вечер, очень пунктуально. Они всегда взбираются сюда группой из нескольких человек с этими мешками еды для нас, — пояснил один из ученых, — Иногда мы слышим, что снаружи бушует ужасная пурга, но они ни разу не пропустили свое время, все равно поднимаются сюда. Знаете, на диете отиноров не растолстеешь. И все же мы едва ли можем сказать, что нас морят голодом.

— Нет, — согласился кто-то из остальных. — Не морят, нет.

— Нет.

— Вовсе нет.

— Обращаются с нами вполне прилично, собственно говоря.

— Порядочные люди. Очень отсталые, но довольно добрые, учитывая все обстоятельства.

Харпириаса сбила с толку мягкость их выражений, почти благожелательный тон, которым они отзывались о своих дикарях-тюремщиках.

Эти люди были похожи на скелеты. Они прожили год с небольшим в темной ледяной норе, вдали от своего дома, любимых, работы, медленно угасая и питаясь теми крохами отвратительной пищи, какие только и могли давать им отиноры.

Где их ярость? Почему они не осыпают проклятиями своих тюремщиков?

Неужели заключение до такой степени сломило их дух, что они благодарны даже за те мизерные подачки, которые получают от тех, кто обрек их на такую жизнь?

Он слышал, что заключенные по прошествии многих месяцев и лет иногда начинают любить своих тюремщиков. Но подобные чувства выходили за пределы его понимания.

— Вы совсем не имеете претензий к отинорам? — спросил Харпириас. — Я хочу сказать, не считая того, что вас заставили остаться здесь против вашей воли?

На этот вопрос они ответили молчанием. Казалось, этим людям трудно ясно мыслить. Их мозг, как и их тела, ослабели от лишений, подумал Харпириас. Голод, холод, оторванность от внешнего мира…

— Ну, они отобрали наши образцы, — после паузы заговорил Сальвинор Хеж, — окаменелости. Это было очень обидно. Пожалуйста, попытайтесь получить их обратно для нас.

— Окаменелости, — повторил Харпириас. — Так вы действительно нашли кости этих сухопутных драконов?

— О да! Очень впечатляющая находка. Родство с морскими представителями драконов явно существует — неоспоримая эволюционная связь.

— Неужели?

— Нам удалось откопать зубы поразительных размеров, ребра, позвонки, фрагменты огромного позвоночника… — Худое лицо Сальвинора засияло от возбуждения. Он весь так и светился. — Самые крупные сухопутные твари из всех, известных нам до сих пор. И почти не осталось никаких сомнений, что это предки наших морских драконов — возможно, переходная форма эволюции, требующая дальнейшего длительного исследования. Например, кости их ушей ясно указывают на то, что они могли слышать как на суше, так и под водой. Мы открыли целую новую главу в наших познаниях о развитии жизни на Маджипуре. И на том горном склоне нас еще ждут гораздо более крупные находки. Мы только успели закончить расчистку и начали копать, когда нас обнаружили и взяли в плен отиноры.

— И конфисковали все, что мы раскопали, — прибавил второй. — И зарыли снова, как нам дали понять.

— Вот это выводит нас из себя больше всего, — раздался голос из дальнего конца пещеры. — Сделать такое крупное открытие и не иметь возможности представить наши находки всему цивилизованному миру. Мы не можем уехать без них. Вы должны настоять на возвращении ископаемых останков, пожалуйста.

— Посмотрим, что я смогу сделать.

— И получите также от них разрешение продолжить нашу работу. Вам необходимо заставить их понять, что добыча этих ископаемых — это только научные исследования, что эти кости для них не представляют никакой ценности.

И что боги племени, если они у них имеются, никоим образом не будут разгневаны их выкапыванием. Полагаю, именно поэтому они нас остановили.

Или вы не согласны?

— Ну… — произнес Харпириас.

— Несомненно, проблема состоит в неком религиозном запрете, разве не так? Мы нарушили какое-то табу?

— Я об этом ничего не знаю. Напоминаю, я только что прибыл, и настоящие переговоры еще не начались. Однако они настаивали на заключении договора, который гарантировал бы им, что мы впредь навсегда откажемся от какого-либо вмешательства в их жизнь. Существует вероятность, что я смогу, по крайней мере, получить обратно те кости, которые вы уже выкопали, но я не уверен, что они охотно позволят вам проводить дальнейшие раскопки вблизи их территории.

Его слова немедленно вызвали целый хор возражений.

— Погодите! — Харпириас поднял руки, призывая всех к тишине. — Послушайте меня. Я сделаю для вас все, что смогу. Но моя основная цель — вытащить вас отсюда. Даже это будет непросто. Все остальное, чего мне удастся добиться в плане обеспечения будущих научных исследований, следует рассматривать как подарок судьбы. — Он бросил на них суровый взгляд. — Это понятно?

Никто не ответил.

— Ладно. Хорошо. — Харпириас предпочел принять молчание за знак согласия. — Продолжим: кроме конфискации ископаемых у вас есть жалобы на плохое обращение, о котором вам следует мне сообщить?

— Ну, — неуверенно начал один из палеонтологов, — есть еще эти женщины.

Харпириас услышал, как со всех сторон зашикали. Увидел, как они смущенно переглядываются.

— Женщины? — переспросил он, глядя вокруг с недоумением. — Какие женщины?

— Это очень неловкая тема, — сказал Сальвинор Хеж.

— Мне необходимо знать. Что там с женщинами?

— Они нам приводят своих женщин, — после затянувшегося молчания еле слышным голосом произнес один из палеонтологов.

— Для оплодотворения, — прибавил другой.

— Это самое худшее из всего, — рискнул вставить третий. — Самое худшее.

— Позор.

— Стыд.

— Отвратительно.

Преодолев свою сдержанность, они теперь все заговорили одновременно.

На Харпириаса обрушился бессвязный поток заявлений, из которых он постепенно составил себе представление обо всей истории в целом.

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая