Выбери любимый жанр

Операция «Гадюка» (сборник) - Булычев Кир - Страница 24

Изменить размер шрифта:
24

— Только ты осторожнее, — сказал я, — они теперь могут за нами обоими следить.

— Они не догадаются, — сказал Аркадий.

Рита в тот вечер, разумеется, не пришла. Заснул я не сразу. Размышлял.

Такой тихий городок, а оказывается, в нем не один, а несколько центров опасности. В Москве дядя Миша думал о Порейке, о его Союзе, но вдруг возник еще Одуванчик. И еще мне предстоит осторожно присмотреться к Мельнику…

Утром, как договорились, я дошел пешком до гаража. У забора сидел на корточках усатик Жора из конторы Порейки.

Он был вежливым и даже подобострастным юношей и потому мне не понравился.

— Я вас уже полчаса жду, — жалобно сообщил он.

— А что, приказано выступать на рассвете?

Жора показал в улыбке красивые зубы.

— Не, Трофимыч еще спит. Но он приказал мне к семи быть, я к семи и пришел. Я его боюсь.

Мы с ним зашли в гараж.

— Здесь автолавка есть? — спросил я.

— За рынком на улице Софьи Перовской, — сообщил Жора. У него были маленькие, близко посаженные к переносице рыжие глазки и черные, коротко остриженные волосы.

— Мне надо будет купить кое-что для машины, — сказал я. — Тут, видишь, не гараж, а сарай, а такая тачка не любит, когда с ней обращаются, как с козой.

Жора достал из заднего кармана джинсов бумажник и заглянул в него, словно ждал, что оттуда выскочит кузнечик.

— Ты купишь, — сказал он, — я заплачу.

— Ты из своих платить будешь?

— Не клади в голову, — сказал молодой человек.

Что-то в его фигуре, манере держаться говорило мне, что Жора очень молод, почти подросток. А кожа лица, мешки под глазами принадлежали немолодому человеку.

— Тебе сколько лет? — спросил я.

— Лишний вопрос, — ответил Жора.

— Ясно.

Я выкатил машину на улицу, открыл переднюю дверцу для Жоры.

— И кем ты числишься в нашей конторе? — спросил я.

— Агент по связи с прессой и населением, — ответил Жора вполне серьезно.

— Это важно, — сказал я.

— А вообще-то я телохранитель, — повторил Жора. Он гордился своей профессией.

— Что же ты умеешь делать как телохранитель?

— Не могу тебе показать, — сказал он, — потому что ты за рулем.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Как приедем на место, покажешь?

— Чего ж не показать хорошему человеку?

Он говорил слишком серьезно. Я улыбался, а он — нет.

Недолгое путешествие по городу закончилось у стоявшего у дороги стеллажа, на полках которого стояли иностранного происхождения банки и спреи. Возле стеллажа сидел на раскладном стульчике, какие носят с собой художники, знакомый мне Кирилл. Вот так встреча! Я-то думал, что Кирилл — вольный агент, пенитель морей. А оказывается, что в Меховске ширится движение за совмещение редких профессий.

Кирилл со мной не поздоровался. Нос у него был вспухшим и цветом отдавал в синеву. Но так как у меня самого под глазом была дуля, то мы, можно считать, были квиты.

— Чего тебе? — спросил он у Жоры. Здороваться его еще не научили.

— Юра скажет, — ответил Жора, вынимая бумажник.

Я выбирал нужные мне вещи, у Кирилла нашлись замшевые лоскуты, чтобы протереть красавицу.

На меня Кирилл не смотрел.

— Кстати, — сказал Жора, расплачиваясь, — надеюсь, тебе Одуванчик вчера объяснил неправильность твоего поведения? Ты теперь будешь хорошо себя вести?

Кирилл тихо, но внятно выругался.

— Ну вот и ладно, — сказал Жора. — Только учти, что я не выношу грубых слов.

И как он это сделал — ума не приложу, но Кирилл тут же оказался в пыли под своим стеллажом.

— Заплатишь за все сам, — сказал наставительно Жора. — И Одуванчику ни слова не скажешь. И ругаться больше — ни-ни!

Это был очень грозный птенчик. Я подумал, хорошо, если он не злопамятный и забыл о том, как я вчера вытащил из-под него стул.

Жора обернулся ко мне.

— А за тобой должок, — сказал он. — Ты вчера меня в офисе немного обидел.

Но я был готов к его движению, потому что, к счастью, вспомнил об инциденте за секунду до того, как Жора открыл рот.

Я ушел в сторону от его захвата, и он ткнулся носом в машину.

— А вот так себя вести не стоит, — сказал я. — Можно машину попортить.

Жора выпрямился. Он смотрел на меня узко посаженными глазами кобры.

— Как же ты успел? — удивился он.

— Случайно, — признался я.

— Тогда тебе повезло. — Жора не стал больше повторять своих трюков. Он вытащил из бумажника зеленую десятку и протянул мне: — Твоя доля за покупки.

Кирилл зашевелился и начал водить ручищами по пыли.

— Поехали, что ли? — спросил Жора. — Большая разборка может начаться, а Трофимычу она ни к чему.

Мы поехали на бензоколонку. Платил Жора.

Когда снова сели в «мерс», он сказал:

— Ты не думай, что я небольшой. Я как ядовитая змея. Честное слово, мне даже не обидно, если про меня как про гадюку думают. Все считают, что телохранитель должен быть амбалом, так чтобы при виде его с копыт падали. А это все чепуха. Меня не должны опасаться, меня замечать не нужно. Зато ко мне человек поворачивается незащищенным боком, а я кусаю. До смерти. Усек?

— Понял, — сказал я. — Хороший урок. Я ведь тоже принял тебя за недоразвитого счетовода и подставил тебе незащищенный бок. А ты еще и философ…

— Вот ты из-под меня стул вытащил. И твое счастье, что шеф дал мне сигнал — у нас с ним есть система сигналов, — дал мне сигнал, чтобы я тебя не трогал. А то бы ты с этим стулом так бы и остался при своих.

— А чья заправка? — спросил я. — У вас ведь все схвачено.

— Заправка не наша, заправка у нашего городского головы, у мэра, они с милицией власть делят. Но нас не трогают. И мы их не трогаем.

Порейко жил в двухэтажном доме. В отличие от прочих домов, двери которых выходили во двор, этот дом имел собственный подъезд.

— Дай сигнал, — сказал Жора.

Порейко с Александрой вышли на сигнал сразу, словно ждали в подъезде за дверью.

Александра была в коротком синем платье, в скромном платье, призванном показать, какая она робкая, тихая, послушная. А эффект был иной — ты сразу видел, что это опасная кошка.

— Юрик, — сказала она, улыбнувшись мне, — как тебе на новом месте, не дует?

И какого черта ей работать в этом «Синем ветре», если у Порейки «Мерседес» с шофером-инопланетянином? Впрочем, об этом мы им не скажем. На мгновение я превратился в ее глазах в Николсона, вызвав растерянность. И тут же все вернулось на свои места.

Телохранитель Жора выскочил из машины, придержал дверь, как в хронике о приезде израильского премьера на переговоры с палестинцами. Порейко уселся сзади, держа расческу, как пистолет.

Мы завезли Александру на работу. По дороге Порейко сыто спросил меня:

— Как там Аркадий? Не болеет? У них вроде зарплату придерживают?

— Он мне говорил об этом, — согласился я.

— Общественной работой занимается?

— Не знаю, не говорили мы об этом.

Александра, выходя из машины, заглянула ко мне в окошко и сказала:

— Спасибо. Гладко водишь.

Я не стал ни в кого превращаться. Она мне нравилась, и было в ней нечто, сигнализировавшее об опасности.

Когда мы остались в машине без чужих, Порейко сразу спросил:

— Где твой паспорт?

— У меня, — ответил я.

— Когда ты успел свистнуть его?

— Считайте, что вы мне его отдали.

— Дай мне его сюда.

— Я его дома оставил.

— Почему?

— Манера здесь странная — чуть что, сразу паспорт требуют, как в Москве.

— Потом принесешь, — приказал Порейко. Он задумался. Видно, пытался восстановить в памяти вчерашние движения — почему бы он отдал мне паспорт? И в комнате я один не оставался.

Он помотал головой и принялся причесываться. Значит, отчаялся припомнить. Мне он был виден в зеркале, но я старался не заглядывать в зеркало слишком очевидно.

— А как у тебя с грузовиком? — спросил Порейко.

— В каком смысле?

— Водил?

— Лишний вопрос — чего я только не водил!

24
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры