Стрелец. Сборник № 1 - Блок Александр Александрович - Страница 17

И сначала, ну в возрасте приготовительном, я заглядывался на крест, потому что блестящий, золотой, как я тогда о нем думал; потом постарше меня приковывал он своим необычным видом: не четырех-конечный и не восьмиконечный, а шестиконечный — древний; и уж впоследствии я стал вглядываться в изображения на нем и надпись.

О кресте часто я слышал у больших разговоры, — не меня одного, как оказывалось, привлекал он, крест этот заветный.

С тех пор прошло много всего, да и времени кануло не мало, успокоилась и наша ласковая добрая — наша бабинька Анисья Алексеевна Ладыгина.

На 91-ом году своей жизни, в трудах прожив, скончалась она в Москве (1820-16.V-1911), а крест мне достался. Я никогда и не мечтал, такой этот был крест заветный, и вот мне его передали и так, будто он всегда был только мой.

Крест медный шестиконечный на медной припаянной жуковине. На Kресте в середине распятие, по краям креста пять погрудных изображений в медальонах. На самом верху ангел со скипетром, на верхней перекладине архангел Михаил с одной стороны, а с другой архангел Гавриил — Михаил, Гавриил; между ними лапчатый двойной нарезанный крест, со внутренней стороны которого идут палочки поперек, и внутри нарезанный же крест шестиконечный с двумя прутиками от основания, знаменующими трость и губу. На средней перекладине с одной стороны. Богородица — М.Р.Ѳ.У. (метеръ ѳеу) — «Мати Бога», или как в старину собственным домыслом добирались до букв премудрых, — «Мария роди Фарисеом учителя». А с другой стороны Иоанн Богослов — Иван. Между ними накладное Распятие. И от Богородицы до Распятия нарезанная веточка еловая и такая же веточка от Распятия до Иоанна. Распятие — крест восмиконечный, на верхней перекладине нарезан крест четырехконечный, над ним между Распятием и лапчатым крестом — I.X. и I.С.X.С. На венчике под крестом четырехконечным надпись неразборчивая, а на средней перекладине — Ника — «сим побеждай». Под Распятием Глава Адамова, напоминающая изображение светил небесных — солнца или луны. Под Главой Адамовой столбик — пишет:

Преподобный Авраамий, ростовский чудотворец, подвизался около 1073-77 гг., — «подобiемъ старъ, власы поджелтыя брада аки Сергiева, риза преподобническая, исподъ дичъ нѣцыи пишутъ: въ рукѣ трость иже даде ему Iоаннъ Богословъ…» (Иконописный подлинник, см. Н. Барсуков. Источники русской агиографии, Спб 1882).

Уроженец города Чухломы, Авраамий постригся в Валаамской обители; по откровению Божиему пошел к Ростову. В пяти верстах от Ростова на реке Ишне явился ему Иоанн Богослов и вручил жезл, которым повелел сокрушить идола Велеса. При внуке Мономаха, великом князе Всеволоде Георгiевиче, обретены мощи преподобного. Мощи почивают в серебряной позолоченной раке в соборе Богоявления, построенном 1553 года царем Иоанном Васильевичем. При мощах сохраняется и крест от пастырского жезла, которым Авраамий сокрушил идола Велеса, а самый жезл был взят из монастыря на Москву царем Иоанном Грозным. (см. Словарь исторический о святых русских, Спб 1836, ст. 3)

Года три назад в воскресенье после обедни пришел ко мне старик. Он едва добрался по коридору до моей комнаты: ноги ему плохо служили. Зимой было, и от морозу на соседнем дворе из прачечной такими вот клубами дым валил, словно пожар, а старик стоял налегке, — так пальтишко уж так ношенно, что, пожалуй, разве что паутина крепче, и сапоги… от подошвы, поди, и звания не осталось, очень все не к поре.

— С ног простыл, свежо! — сказал старик и потом поминал это не раз: видно было, как его вдруг трясло.

От чаю он отказался, — мелку бы ему, больше ничего.

— Так кусочек, если найдется, а нет, и так ничего…

Глядючи, сердце болело от этой нищеты ужасной.

Старик мне тогда икону принес — Крылатаго Предтечу. Не для продажи — иконы нельзя продавать, а на обмен, обменивать можно и даже на деньги. Я оставил у себя икону, и мел у меня нашелся, и ушел от меня старик будто и бодрее: на сапоги ему хватит! А жил он тут недалеко, на 9-ой Рождественской: там норы есть такие, так в норе такой угол снимал он, там и грелся. Господи, в норах-то этих… и как это люди живут? И как это мы жить можем, не в норах-то? Шел я недавно по Морской вечером и думал и думал, — или уж и слова какого нет, чтобы хоть всколыбнуть чсердце?

Да, этот самый старик Павел Силантьевич, Павел Силантьевичем старика звали, — и еще раз заходил ко мне. На Крещенье пришел после обедни и все тот же, и опять с иконой, — Михаила Архангела образ: богатая была икона, да Павел Силантьевич согрешил, больно уж прочистил.

— Согрешил, — каялся старик, — тут вот личико было, а тут вот меч…

Одно знамение осталось по золотой земле, да кое-какие цветные кусочки, — икону я не взял. Так посидели, о всяких тайностях вели разговор. По весне собирался старик на родину, в Сольвычегодск: там у него клад какой-то на примете. Обещал зайти проститься.

И пропал.

Был кое-кто из Сольвычегодска, хотел я справиться, да фамилии-то не знаю.

Так старик и пропал.

И вот на днях поздним вечером сижу я так, с одной думой о земле нашей русской, — о страде ея. И вижу — Павел Силантьевич.

— Павел Силантьевич, — говорю, — вот Бог-то послал!

Ну, тот же самый и в своем пальтишке истертом и словно сапоги те же, только отчетливее весь при свете, да борода зеленей.

О чем же нынче, как не об одном, о единой нашей думе, — о земле русской, о страде ея.

— Как Бог даст! — в ответь подавал старик слово на всякие мои вопросы.

Рассказал он мне о Белой Кринице, где по нашим церквам колокольный звон запрещен, и как под Воздвиженье юродивый за всенощной, когда вынесли крест, ударил в колокол — подал весть из Дольной Руси в Великую Россию.

— И до сей поры по Карпатам звон идет и на Москве до сей поры слышен: как ночь, на Рогожском слышат… А вот я вам покажу, пророчество, — Павел Силантьевич вынул из кармана сложенный, как прошение складывают, лист пожелтевшей бумаги, — вот читайте, написано об Англии и России и о всем Мире…

Его Сиятельству князю Голицыну, президенту Библейскаго Общества в Петербурхе в России, от Анны баронессы Карнейзиль в Норд-Британии.

20-го Августа 1814 года.

Милостивый Государь!

(Перевод с англицкаго.)

Хотя я принадлежу к слабому полу, из числа таких, коим святое Провиденье определило ниский жребий в мире, однако жь, я всеуниженно прося прощения у Вашего Сиятельства в том, осмеливаюсь писать толь высокаго звания. Нечаянно попался мне в руки девятый отчет Велико-Британскаго и иностраннаго Библейскаго общества, в нем прочла я имя Ваше, яко президента Библейскаго общества в Питербурхе, и душа моя исполнилась хвалы и благодарения ко Всемогущему Творцу, в Его же руце сердца всех человеков, и к Вам, яко благотворящему пот Божиим смотрением, так, что я того изяснить не могу. Никакие военные подвиги, которые, и по всей справедливости, доставили почетныя титла героям нашего времени, не сравняются никогда с тем, что зделано для способствования к приближению царства Спасителева и для спасения бесмертных душ, — время в быстром течении своем скоро изгладит тех пышныя титлы, кои взяты только от земли, и их славнейшия деяния погребутся навсегда в забвении, естьли они не имут чести, яже приходит свыше, и естьли имена их не суть написаны в книге животной Агнца; между тем, как в память вечную будет праведник и обращающий многих на путь правды просветятся, аки звезды, во веки.

Я читала также с некоторым восторгом указ великаго и добраго Александра, yтвepждaющий учреждениe Общества Вашего, и то, что он пожелал быть сам членом онаго, сиe привело мне на память божественное правозвестие о церкви языков «и будут царие кормители твои» (Исаия, 49 с. 23). Он, конечно, нисколько не уронит величия своего, потдерживая толь похвальное претприятие. Соломон, о коем сказано, что он «возвеличился паче всех царей земных и богатством и смыслом» (3 цар. 10–23), не считал за ниское для своего сана созидать храм и иметь о том попечение, он стоял на коленях, и молился пред всем собором израилевым при освящении храма. Естьли же позволено мне будет изяснить смиренное мнение мое, я сказала бы, что просвещати омраченныя племена, во тме и сени смертей седящия, светом божественнаго откровения, которое показует им путь ко спасению, есть дело уважительнейшее даже и созидания Храма Ерусалимскаго, ибо естественнаго права и сему священному зданию не имеет никто другой, кроме племени израилева, но то определяется для блага всех языков и людей и племен и кажется приводящим великому событию, — «когда наполнится вся земля ведения Господня, аки вода многа покрыет море» (Исаия 11-9).