«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/95
- Следующая
Казалось бы, с этого момента разворачивается активная борьба за «необъятную власть» поначалу между Троцким и Сталиным, а затем между Сталиным и его реальными или мнимыми конкурентами, а также между внутрипартийными группировками.
И победил в конце концов именно Сталин, потому что был чрезвычайно хитер, беспринципен, жесток, коварен и обуян манией величия и жаждой власти. Примерно так трактуют тот период историки не только антисоветские, но и представители идеологических верхов КПСС, а также исследователи, старающиеся оставаться объективными.
Такая позиция укрепилась и стала популярной после доклада Н.С. Хрущева, ниспровергшего «культ личности» к тому времени уже покойного вождя. Ниспровергать мертвых — занятие не из почетных и порядочных. Об этом вовсе не задумывались такие авторы, как Р. Конквист, охотно цитировавший Хрущева. Возникает вопрос: почему вдруг потребовалось совершать столь странное разоблачение?
Обычно отвечают: все это делалось во имя исторической справедливости, для реабилитации невинных жертв жестокого тирана. Чтобы усомниться в такой версии, обратим внимание на такой документ:
«Дорогой товарищ Сталин! Украина Вам посылает ежемесячно по 17–18 тысяч арестованных. Москва утверждает 2–3 тысячи. Прошу принять меры. Любящий Вас Никита Хрущев». Письмо датировано 1938 годом и опубликовано в «Досье гласности» № 3, 2000.
По-видимому, речь идет о списках арестованных. Ретивость Хрущева в репрессиях просто чудовищна, и в Москве ее по мере сил «остужали». И вот из этих запятнанных кровью рук многие историки получили «чистую правду»? Нет, из нечистых рук чистой правды не получишь.
Так почему же Хрущев с той же ретивостью стал разоблачать культ и злоупотребления властью Сталина? Оставим в стороне личные мотивы (их, по-видимому было несколько) и желание скрыть свои преступления. Какова была социальная, общественно-политическая основа этой акции? (Помнится, в институте, где я тогда учился, она произвела ошеломляющее впечатление более всего на преподавателей марксизма-ленинизма. — Р.Б.) Не могло такое важнейшее событие не иметь серьезного подтекста!
Вывод напрашивается такой: это было программное заявление определенной части партаппарата (номенклатурных работников), одержавшей победу над той внутренней политикой, которую осуществлял и олицетворял Сталин. И политика эта заключалась вовсе не в терроре как таковом, и уж не в терроре против народа (иначе народ не поддерживал бы Сталина ни до, ни, тем более, во время Отечественной войны).
Террор, как мы в этом сможем убедиться позже, на основе документов, был направлен против преимущественно руководящих партийных работников.
Итальянский историк Джузеппе Боффа, один из разоблачителей «сталинизма», писал: «НКВД боролся не только против любых попыток антисталинского сопротивления, но и против партии в целом… Никто не чувствовал себя в безопасности, особенно из руководящих кругов и активистов… Поголовной ликвидации подверглись обкомы партии…»
«Наше движение к социализму и подготовка страны к обороне были бы более успешными, если бы кадры партии не понесли столь тяжелых потерь в результате необоснованных и неоправданных массовых репрессий», — утверждал Хрущев.
Как видим, речь идет об огромных потерях в среде кадровых партийных работников («массовые репрессии» у Хрущева имеют такой смысл). Вопрос только в том, принесли они пользу или вред стране? То, что она интенсивно готовилась к войне при сталинском руководстве и победила после страшных потерь и поражений в начальной стадии войны — это безусловные факты. То, о чем предположил Хрущев, — это не более, чем гипотеза, выдвинутая не объективным исследователем, а ведущим представителем партаппарата.
По какому-то странному затмению умов многие люди склонны поражения Красной армии относить на счет Сталина, а победы — на счет Жукова (хотя с не меньшим основанием можно было бы утверждать обратное, что тоже было бы неумно). Но ведь именно эти страшные первоначальные поражения, эта потеря 40 % населения страны, оставшегося «под фашистом», и последующая великая победа совершенно определенно демонстрируют необычайную материальную и духовную мощь советского народа и СССР, фантастическое (а то и фанатичное) доверие народа к Сталину.
Простите за примитивное сравнение. Представьте бой боксеров, когда в первых двух раундах один побывал раза три в нокдауне, но затем одержал победу нокаутом. Или футбольная команда, проигрывая в первом тайме 0:4, в результате одержала убедительную победу. Или… Аналогий можно привести немало. И в любом из подобных случаев, чем тяжелее бой, тем почетней победа. А ведь в России дошли до того, что даже в праздничный День Победы избегают произносить с уважением имя Верховного Главнокомандующего и тогдашнего руководителя державы! Такой оказалась месть партаппаратчиков за свои страхи, унижения и преступления в довоенное время.
Итак, напрашивается вывод: выступление Хрущева против мертвого Сталина было демонстрацией и закреплением победы партаппарата (партийной номенклатуры) над всеми остальными руководящими органами, влиятельными социальными группами и в конечном счете стало символом установления однопартийной абсолютной диктатуры, подавляющей власти партаппарата над народом. Хрущевская «слякоть» оказалась благоприятной средой для формирования самых беспринципных представителей партруководства, таких как Горбачев, Ельцин, Яковлев, Волкогонов и др.
С той поры стал неуклонно увеличиваться разрыв между партноменклатурой и народом. И когда в 1991 году окончательно победило партийное руководство и все те, кто был к нему приближен, уже никакой всесоюзный референдум не имел никакого значения: СССР был расчленен вопреки желанию абсолютного большинства народа.
Россия стала терпеть невиданные поражения во всех областях, превратившись в исторически кратчайшие сроки из сверхдержавы в слабо развитое государство с вымирающим коренным населением. Не это ли очевидное доказательство того, что к власти пришел поистине антинародный режим (иначе почему бы народ стал бедствовать и вымирать без войны и природных катастроф). Тот самый режим, против установления которого боролся всеми средствами Сталин.
Все эти «левые» и «правые» уклоны в партии были прикрытием принципиальным расхождениям в проведении политического курса либо на использование русского (советского) народа как горючего материала для пожара всемирной революции под руководством Троцкого, либо как серой массы трудящихся во благо и для материального благоденствия стоящих у власти и имеющих доступ к национальным богатствам, либо для укрепления страны и улучшения жизни трудящихся.
Еще при Ленине началось отрезвление от бредовой идеи мировой революции. Партия и народ пошли за Сталиным, стремясь построить социализм в своей стране и воздерживаться даже от «экспорта революций». А вот борьба против абсолютной власти партаппарата шла значительно тяжелей, потому что в нем оставалось еще немало скрытых троцкистов и еще более скрытых «совбуржуев». Все эти люди стремились свергнуть Сталина. Заодно с ними в этом желании были белоэмигранты, руководители едва ли не всех экономически развитых государств, а также немалая часть населения СССР, по тем или иным причинам недовольная властью большевиков.
Вот некоторые «нити» того клубка интриг, заговоров, покушений, действий спецслужб, который сплетался вокруг Сталина. Как бы мы не относились к нему лично, однако следует признать, что в 30, 40 и 50-е годы XX века он был ключевой фигурой не только в политике СССР, но и в мировой политике.
В лабиринте событий и фактов легко зайти в безнадежные тупики. Необходимо иметь легендарную нить Ариадны, которая могла бы провести через все хитросплетения, не теряя общего смысла исторического процесса. А он, конечно, заключается не в примитивной борьбе за власть между руководящими группами и личностями, как пытаются показать многие политологи, социологи («нового типа»), историки. Надо иметь в виду, что историю творят не столько правители, сколько народы, и что у исторического процесса имеется сокровенный смысл, до которого не так-то просто добраться.
- Предыдущая
- 7/95
- Следующая
