Возрождение - Кинг Стивен - Страница 80
- Предыдущая
- 80/86
- Следующая
Я перестал сражаться с Чарли, хотя почти вырвался, и упустил шанс положить конец всей мерзости того дня, не дав ей возможности начаться. Буря не стихла, а только взяла передышку, чтобы обрушиться на нас со всей мощью. Ветер снова набрал силу и стал ураганным. За доли секунды до удара молнии я опять испытал то же ощущение, что пережил вместе с Астрид: волоски на коже поднялись, воздух в комнате словно превратился в масло. И на этот раз щелчок был не тихим, а громким, будто пистолетный выстрел. Дженни закричала от ужаса.
Из туч вырвалась корявая яркая молния и ударила в железную мачту на «Крыше неба», окрасив ее в синий цвет. У меня в голове зазвучал жуткий мощный хор кричащих голосов, и я понял, что они принадлежали всем тем, кого Чарлз Джейкобс исцелял или снимал на камеру в «Портретах-молниях». Причем не только пострадавшим от последствий – там были все без исключения, и их были тысячи. Продлись их вой еще несколько секунд, и я бы точно лишился рассудка. Но синева на железной мачте стала исчезать, уступая место темно-вишневому цвету, похожему на тот, что бывает у раскаленного клейма, когда его вытаскивают из огня, и хор мучительных криков в голове тоже начал стихать.
Прогремел раскат грома, с небес обрушились потоки ливня, и по крыше забарабанил град.
– Господи Боже! – вскрикнула Дженни. – Господи Боже! Посмотрите на нее!
Полоска металла на лбу Мэри Фэй светилась ярким пульсирующим зеленым цветом. Я видел это не только глазами – я ощущал это всем мозгом, поскольку являлся связующим звеном. Проводником. Свечение начало тускнеть, и в этот момент в мачту ударила новая молния. Хор в голове снова завопил от ужаса. На этот раз полоска вспыхнула не зеленым, а ослепительно белым, так ярко, что обожгло глаза. Я прижал к ушам ладони и зажмурился. В темноте остаточное изображение на сетчатке сияло синевой.
Хор в голове затих. Я открыл глаза и увидел, что свечение на ленте тоже гаснет. Джейкобс не сводил с тела Мэри Фэй зачарованного взгляда широко раскрытых глаз. Из неподвижного уголка его рта стекала струйка слюны.
Град напоследок яростно проскрежетал по крыше и прекратился. Дождь тоже пошел на убыль. Я увидел, как молния врезалась в группу деревьев за «Крышей неба», но буря уже уходила на восток.
Неожиданно Дженни выскочила из комнаты, оставив дверь открытой. Я услышал, как она на что-то налетела в гостиной и как с треском врезалась в стену. Дженни нас покинула.
Джейкобс никак на это не отреагировал. Он склонился над мертвой женщиной, лежавшей с закрытыми глазами и сомкнутыми черными ресницами. Металлическая лента снова обрела прежний цвет. В темной комнате она даже не блестела. Если металл и опалил кожу на лбу, то скрывал след от ожога. Но я так не думаю – запаха горелой плоти не чувствовалось.
– Просыпайся, – произнес Джейкобс. Не дождавшись ответа, крикнул: – Просыпайся, ну же! – Он потряс ее руку – сначала осторожно, потом сильнее. – Проснись! Проснись, черт тебя побери, просыпайся!
Он схватил Мэри Фэй за плечи и принялся трясти изо всех сил – ее голова болталась из стороны в сторону, будто отказываясь подчиниться.
– ПРОСНИСЬ ЖЕ ТЫ, СУКА!
Если он продолжит в том же духе, то непременно сдернет тело на пол, а подобного осквернения я уже допустить не мог. Я ухватил его за правое плечо и оттащил. Мы закружились в каком-то неуклюжем танце и врезались в конторку. Джейкобс повернулся ко мне, на его лице были написаны ярость и разочарование.
– Отпусти меня! Отпусти! Я спас твою жалкую бесполезную жизнь и требую…
А потом что-то произошло.
С кровати послышался звук, похожий на тихое гудение. Я ослабил хватку и обернулся. Труп лежал в том же положении, только теперь из-за тряски, устроенной Чарли, руки Мэри Фэй были раскинуты в стороны.
Это просто ветер, подумал я. Не сомневаюсь, что со временем я бы убедил себя в этом, но звук повторился – его издавала женщина на кровати.
– Она возвращается, – прошептал Чарли. Его глаза широко раскрылись и выпучились, как у жабы, которую изо всех сил сдавил жестокий ребенок. – Она возрождается. Она жива.
– Нет, – возразил я.
Если он и услышал, то никак не отреагировал. Все его внимание было приковано к лежавшей на кровати женщине, чей бледный овал лица терялся в сумраке. Джейкобс рванулся к ней, как Ахав по палубе «Пекода», волоча больную ногу и высунув язык с той стороны рта, что не была парализована. Он задыхался.
– Мэри, – позвал он. – Мэри Фэй.
Гудение раздалось снова, низкое и немелодичное. Ее глаза оставались закрытыми, но, объятый холодным ужасом, я понял, что они шевелятся под веками, будто, умерев, женщина видела какой-то сон.
– Ты меня слышишь? – Его голос, хриплый и почти страстный. – Если ты меня слышишь, дай знак.
Снова гудение. Джейкобс положил ладонь на ее левую грудь и повернулся ко мне. Невероятно, но он улыбался. Во мраке он был похож на маску смерти.
– Сердце не бьется, – констатировал он. – И все же она живет. Она жива!
Нет, подумал я. Она ждет. Но скоро ожидание закончится.
Джейкобс снова повернулся и низко склонился над ней, так, что их лица – его, наполовину застывшее, и ее, мертвое, – разделяло всего несколько дюймов: Ромео со своей Джульеттой.
– Мэри! Мэри Фэй! Вернись к нам! Вернись и скажи, где ты была!
Мне трудно вспоминать, что случилось дальше, не говоря уже о том, чтобы писать об этом. Но я должен – хотя бы ради того, чтобы предостеречь всех тех, кто попытается затеять нечто подобное, и я надеюсь, что, прочитав эти строки, они откажутся от своих планов.
Она открыла глаза. Мэри Фэй открыла глаза, однако они больше не были человеческими. Молния разбила замок на двери, которую нельзя было открывать, и сквозь нее прошла Царица.
Сначала глаза были голубыми. Ярко-голубыми. И абсолютно пустыми. Глаза смотрели в потолок, не замечая нетерпеливого лица Джейкобса, сквозь потолок – и дальше, сквозь затянутое облаками небо. Потом взгляд стал более осмысленным. Он остановился на Джейкобсе, и в нем промелькнуло понимание, или, точнее, осознание. Она снова издала звук, похожий на гудение, но я не видел, чтобы она при этом вздохнула. Да и зачем? Она была мертва… если, конечно, не считать этих нечеловеческих пристальных глаз.
– Где ты была, Мэри Фэй? – Его голос дрожал. Слюна продолжала капать с парализованной стороны рта, оставляя мокрые пятна на простыне. – Где ты была, что там видела? Что ждет после смерти? Что по ту сторону? Скажи мне!
Ее голова начала пульсировать, будто мертвый мозг перестал помещаться в черепной коробке. Глаза потемнели, став сначала бледно-лиловыми, затем фиолетовыми и, наконец, темно-синими. Губы раздвинулись в улыбке и продолжали движение, пока не превратились в оскал, обнаживший все зубы. Пальцы одной руки по-паучьи пробежали по одеялу и схватили Джейкобса за запястье. Он охнул от ледяного прикосновения и взмахнул свободной рукой, чтобы сохранить равновесие. Я поддержал его, и мы втроем – двое живых и одна мертвая – оказались в одной связке. Ее голова билась по подушке. И росла. Раздувалась. Лицо утратило красоту. Она перестала быть человеком.
Комната не исчезла – она осталась на своем месте, – но я видел, что это иллюзия. И домик был иллюзией, и «Крыша неба», и курортный комплекс. Весь живой мир являлся иллюзией. То, что я принимал за реальность, на самом деле оказалось миражом, всего лишь маскировочной сеткой толщиной со старый нейлоновый чулок.
Настоящая реальность пряталась за этой ширмой.
Базальтовые блоки устремлялись в черное небо с воющими звездами. Я думаю, что эти блоки были руинами огромного разрушенного города. Он стоял посреди бесплодной равнины. Бесплодной, но не пустой. Широкая, бесконечная колонна обнаженных людей брела через нее, опустив головы и едва волоча ноги. Это кошмарное шествие тянулось от самого горизонта. Колонной управляли похожие на муравьев существа, в основном черные, но были там и темно-красные, цвета венозной крови. Когда люди падали, эти существа набрасывались на них, кусали и били, пока упавшие не поднимались. Я видел молодых мужчин и старух. Я видел подростков с младенцами на руках. Я видел детей, пытающихся помочь друг другу. И на каждом лице – застывшее выражение неимоверного ужаса.
- Предыдущая
- 80/86
- Следующая
