Выбери любимый жанр

После заката (сборник) - Кинг Стивен - Страница 30

Изменить размер шрифта:

— Перетащите сюда телевизор? — спросил один.

— Пока не знаю, — соврал Зифкиц.

Он крутил педали перед голой бежевой стеной по пятнадцать минут каждый день, пока не закончил картину наверху, понимая, что пятнадцать минут — мало (хоть и лучше, чем ничего), но понимая и другое: сейчас ему больше не выдержать. Не потому, что уставал — пятнадцать минут не могли его вымотать. Просто в подвале было невыносимо скучно. Визг колес и гул отопительного котла действовали на нервы. К тому же Зифкиц отлично понимал, что делает: едет на месте в подвале под двумя голыми лампочками, отбрасывающими две его тени на стену впереди. Понимал он и другое: положение выправится, как только он закончит картину наверху и возьмется за другую внизу.

Картина была та же, но написал он ее куда быстрее. Главным образом потому, что на ней не нужны были Берковиц, Карлос, Фредди и раздолбай Уэлан. Они разошлись по домам, и Зифкиц просто написал на бежевой стене проселочную дорогу в усиленной перспективе, чтобы, когда он садился на тренажер, она как будто убегала от него в зелено-серое пятно леса.

Крутить педали сразу стало не так тоскливо, но через два или три сеанса Зифкиц понял: этого мало. То, чем он занят, по-прежнему всего лишь упражнение. Во-первых, следовало дорисовать красное небо, но тут большого труда не требовалось. Во-вторых, он хотел детальней проработать обочины и добавить мусора, что тоже было легко (и приятно). Главная загвоздка не имела отношения к картине. Его всегда угнетали упражнения ради упражнений. Да, они улучшают самочувствие, но по сути бессмысленны. Экзистенциально бессмысленны. Нужна близкая цель: например, чтобы симпатичная сотрудница художественной редакции подошла на вечеринке и спросила: «Вы что, похудели?» Однако на серьезную мотивацию это не тянуло. Зифкицу не хватало тщеславия (или тяги к женщинам), чтобы долго продержаться на таких мыслях. Со временем ему надоест и он снова начнет жрать пончики. Нет, надо решить, где дорога и куда ведет. Тогда можно будет играть, будто он туда едет. Идея Зифкицу понравилась. Да, она отдавала чудачеством, может быть, даже придурью, но азарт был настоящий. И вообще, он ведь не обязан никому про нее рассказывать? Конечно, не обязан. Он даже может купить дорожный атлас «Рэнда-Макнелли» и отмечать проделанный путь.

Зифкиц не был склонен к самокопанию, но, возвращаясь из книжного с новым дорожным атласом под мышкой, задумался, что же его так завело. Немного повышенный холестерин? Вряд ли. Мрачные предсказания доктора Брейди, что после сорока бороться будет труднее? Возможно, отчасти да, но главная причина явно в другом. Может быть, он просто готов к переменам? Это уже больше походило на правду.

Труди умерла четыре года назад от особо жестокого рака крови, и Зифкиц был с нею в палате, когда это произошло. Он помнил, каким глубоким был ее последний вздох, как высоко поднялась измученная, истощенная грудь. Как будто Труди знала, что следующего не будет. Он помнил, как она выдохнула, помнил самый звук: ша-а-а-а-а! И как потом ее грудь больше не поднималась. Последние четыре года он примерно так и жил — в неподвижном воздухе. И только теперь ветер задул снова, наполняя его парус.

Однако было и что-то другое, даже более важное: рабочие, которых доктор Брейди вызвал к жизни, а сам Зифкиц наделил именами. Берковиц, Уэлан, Карлос и Фредди. Доктор Брейди о них не думал. Для Брейди метаболическая команда была всего лишь метафорой, способом заставить Зифкица всерьез отнестись к тому, что происходит в его организме. Так мать говорит малышу, что «маленькие человечки» лечат его разбитую коленку.

Зифкиц же зациклился…

Нет, не на себе, думал он, доставая ключ, чтобы отпереть парадное. Я просто думаю об этих ребятах, разгребающих мусор без отдыха и срока. И о дороге. Почему они должны столько работать, чтобы она оставалась проезжей? Куда она ведет?

Зифкиц решил, что она ведет в Херкимер, городишко на канадской границе. Он нашел в атласе тоненькую голубую линию, которая тянулась туда через всю северную часть штата Нью-Йорк, от Покипси, городка, расположенного к югу от Олбани. Две, может быть, три сотни миль. Зифкиц развернул более подробную карту штата и нашел квадрат, где эта дорога начиналась рядом с его торопливой… торопливой… как бы ее назвать? Слово «фреска» не годилось, и Зифкиц остановился на «проекции».

В тот день, забравшись на тренажер, Зикфиц вообразил, что за спиной у него не старый телевизор из квартиры 2-G, чемоданы из 3-F или замотанный велосипед из 4-А, а Покипси. Впереди вился проселок — голубая ниточка для Рэнда-Макнелли, но Старая Райнбекская дорога на более крупномасштабной карте. Зифкиц обнулил одометр, уперся взглядом в землю, начинавшуюся там, где сходились стена и бетонный пол, и подумал: на самом деле это дорога к здоровью. Хорошая идея. Если держать ее в голове, туда не полезут мысли, что, быть может, у тебя после смерти Труди слегка поехала крыша.

Однако сердце стучало чуть быстрее (как будто он уже начал крутить педали), и Зифкиц чувствовал себя так, как, по его представлению, должен чувствовать себя человек в начале долгого путешествия, обещающего новые знакомства и даже новые приключения. Над рудиментарной панелью управления имелась подставка для банок, и Зифкиц поставил в нее «Ред-Булл» — энергетический напиток, если верить производителям. Кроме спортивных шортов он надел старую оксфордскую рубашку, потому что в ней был карман, и положил туда два овсяных печенья. Считается, что изюм и овсяные хлопья способствуют выведению холестерина.

И кстати, ребята из «Липидной компании» ушли сегодня пораньше. Да, они по-прежнему вкалывают на картине наверху — дурацкой, непродажной, так на него не похожей, — но здесь они залезли к Фредди в «додж» и укатили назад в… в…

— В Покипси, — сказал он. — Слушают по радиоприемнику рок и пьют пиво из бумажных пакетов. Сегодня они… Что вы сегодня делали, ребята?

Прорыли пару канав, шепнул голос. Паводок чуть не размыл дорогу у Прайсвилла. Закончили сегодня рано.

Вот и отлично. Не придется слезать с велика и обходить промоины.

Ричард Зифкиц устремил взгляд в стену и начал крутить педали.

III

На дороге в Херкимер

Стояла осень 2002-го, с того дня как упали башни-близнецы, прошел год, и жизнь Нью-Йорка возвращалась к слегка сумасшедшей версии нормальности… только для Нью-Йорка легкое сумасшествие и есть норма.

Ричард Зифкиц никогда не чувствовал себя таким счастливым и здоровым. Его жизнь превратилась в четырехчастную гармонию. По утрам он работал над заказами, которые его кормили. Их в последнее время стало больше обычного. Газеты говорили, что экономика в упадке, но для Ричарда Зифкица, свободного коммерческого художника, экономика была превосходная.

Он по-прежнему ел у Дугана в соседнем квартале, но теперь обычно брал салат вместо жирного двойного чизбургера, а после ленча работал над новой картиной для себя: сперва над более подробной версией изображения на подвальной стене. Холст с Берковицем и командой стоял в сторонке, прикрытый старой простыней. Он остался в прошлом. Теперь Зифкиц хотел более детально написать дорогу в Херкимер после того, как ушли рабочие. А чего бы им не уйти? Разве он не поддерживает ее сам? Поддерживает, да еще как. В конце окгября он снова посетил Брейди и сдал кровь на холестерин. На сей раз число было не красным, а черным: 179.[20] Брейди поглядел на Зифкица с большим уважением. Даже с завистью.

— Лучше, чем у меня, — сказал он. — Вижу, вы прислушались к моим словам.

Зифкиц кивнул.

— И живот ваш почти втянулся. Спортом занимаетесь?

— Стараюсь, — отвечал Зифкиц, но в подробности входить не стал.

К тому времени его занятия на велотренажере приобрели довольно странный характер. Во всяком случае, многие бы сочли их странными.

— Что ж, — сказал Брейди. — Мой вам совет: есть чем похвастать — хвастайтесь!

вернуться

4,6 ммоль/л.