Сладкий грязный мальчик (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 24

• Предыдущая
• 24/74
• Следующая

Лето. Во Франции.

Моё отражение в зеркале шепчет - что ,чёрт возьми, ты делаешь? Закрываю глаза, успокаиваясь, а затем делаю все на автопилоте.

Нахожу свою одежду; он разложил её в своем комоде и шкафу.

Ты замужем.

Расчесываю свои волосы. Мои туалетные принадлежности распакованы и сложены в одном из ящиков в ванной.

Ты живешь со своим мужем в Париже.

Закрываю квартиру запасными ключами Анселя, которые он оставил рядом с небольшой пачкой евро.

Я смущаюсь, глядя на незнакомые бумажки, не в силах подавить неловкость, из-за того, что Ансель оставил мне деньги. Мой желудок сжимается при мысли жить за чужой счет - за исключением родителей – однако, думаю, стоит позабыть об этом, пока Ансель не вернется домой, и мы не сможем, наконец, поговорить. Однако, на этот раз я не буду корчиться над унитазом.

В Лас-Вегасе, затем в Сан Диего, мы были на равных. По крайней мере, я чувствовала себя на равных, но не сейчас. Мы оба наслаждались отпуском и свободой . Потом я собиралась на учёбу, он обратно сюда, на работу, к своей жизни, и к хорошо оформленной квартире. Теперь я квартирантка, закончившая колледж, без планов, девушка, которой требуется путь к метро и деньги на перекус, оставленные у дверей.

Я оставляю деньги на месте и иду через узкий коридор к лифту. Он крошечный, не больше двух фунтов [около 1м]. По обе стороны от меня нажимаю на кнопку с номером один. Лифт скрипит и потряхивает, при спуске, звук колес и шестерёнок жужжит надо мной, пока он не прибывает со стуком на первый этаж.

За пределами квартиры громко и ветрено, жарко и хаотично. Улицы узкие, тротуары из брусчатки и булыжника. Я брожу, останавливаясь на углу, где узкая дорога расширяется, это ,должно быть, главная улица.

Есть пешеходные переходы, но нет никаких чётких ограничений для пешехода. Люди шагают с обочин, не оглядываясь. Водители автомобилей так часто сигналят, что я задерживаю дыхание, но они не кажутся раздражёнными этой суматохой. Они сигналят и продолжают движение. На самом деле нет никаких полос, только постоянный поток автомобилей, который останавливается и дальше движется, а я не понимаю по какому принципу. Уличные торговцы предлагают пирожные и яркие бутылки со сверкающей содовой, люди в костюмах и платьях, джинсах и штанах мчатся мимо меня, как будто я – капля в море. Язык лирический и быстрый...и совершенно непонятный.

Это как будто город богато раскинулся передо мной, готовый заманить в свой запутанный центр, прямо в беду. Я мгновенно и глубоко влюбляюсь в него. Как тут не влюбится? На какую бы улицу не свернула, везде красуются самые великолепные виды, которые я когда-либо представляла себе, будто всё здесь замерло в ожидании того, как развернётся моя история. Я не чувствовала такого кайфа с тех пор, как танцевала, до того, как потеряла возможность жить этим.

При помощи телефона, нахожу станцию метро Аббатис, которая находится не далеко от квартиры Анселя, и сумев найти нужную мне линию, жду поезд. Я посылаю Харлоу и Лоле фотографии всего, что вижу: французские обложки книг, которые мы любим, женщину на шестидюймовых каблуках, которая была выше большинства мужчин на платформе станции, как поезд прибывает на станцию, неся за собой горячий летний воздух с запахом тормозной жидкости и пыли.

Это короткая поездка в Шестой район, где находятся Люксембургские Сады. Я следую за группой болтающих туристов, которые, кажется, направляются туда же, предполагая, что увижу: траву, цветы, лавочки - но уж точно не открытое пространство, в центре оживленного и тесного города. Далеко не широкие тропинки, окруженные ухоженными деревьями. Кругом цветы: ряд за рядом располагаются сезонные цветы, полевые, живые изгороди, кружевные цветы различных расцветок. Фонтаны и статуи французских королев, хорошо контрастируют с зеленой листвой, купол здания, которое я видела только в фильмах и на картинах. Любители загорать расположились на металлических стульях или скамейках под солнцем, а дети толкают маленькие кораблики в воду, в то время как, Люксембургский Дворец следит за всем этим.

Я нахожу пустую скамейку и присаживаюсь, вдыхая свежий воздух и аромат лета. Мой желудок урчит, отзываясь на запах ароматного хлеба, неподалеку из тележки, хоть я и стараюсь игнорировать его.

И опять понимаю, что я в Париже. Я нахожусь в пяти тысячах миль, от всего, что знаю. Это - последний шанс для отдыха. Я должна расслабиться, впитать всё это, создать своё собственное приключение, прежде чем начнётся учёба, где я смогу перейти от студента к специалисту.

Исследую каждый сантиметр парка, бросаю монетки в фонтан, заканчиваю читать книгу в мягкой обложке, которая была в сумке. В течение этого дня я забыла и о Бостоне, и о своём отце и о школе.

День в самом разгаре, когда я останавливаюсь на углу небольшого рынка, намереваясь приготовить Анселю обед. Пребывание в Париже испытывает меня на прочность. Я стараюсь обойти языковой барьер, и замечаю, что парижане совсем не расстроены тем, что я не говорю по-французски. Они лишь недовольны тем, как я искажаю слова. Кажется, хватает лишь нескольких указаний, невинной улыбки, пожатия плечами и s’il vous plait[пожалуйста], и у меня получается купить вино, немного креветок, свежей пасты и овощей.

Но нервозность дает о себе знать, когда я захожу в шаткий лифт, который с шумом несется на седьмой этаж. Я не знаю дома ли Ансель или еще нет. Не знаю, чего ожидать. Продолжим мы с того, на чем остановились в Сан-Диего? Или теперь мы начнем...хм...со знакомства? Или же опыт наших первых дней в конец отпугнет его от этого маленького эксперимента.

Я с головой ухожу в готовку, впечатленная небольшой кухней Анселя. Разбираюсь с его стерео системой, и нахожу там французские танцевальные треки, под которые счастливо порхаю по кухне. В квартире витает запах масла, чеснока и петрушки, когда я слышу звук входной двери. Напрягаюсь и нервничаю, когда слышу, как он кладет свои ключи на маленькое блюдце и опускает свой шлем.

- Есть кто?

- На кухне, - отвечаю я.

- Ты готовишь? - кричит он, заворачивая за угол в гостиную, выглядя, как лакомый кусочек. - Вижу, тебе уже лучше.

- Ты не представляешь насколько.

- Пахнет замечательно.

- Все почти готово, - говорю я, умоляя сердце не стучать, как заведенное. От одного его вида захватывает дух. Но затем его лицо мрачнеет.

- Что такое? - я слежу за его взглядом к кастрюле на плите, где варятся креветки в пасте с овощами.

Он кривится:

- Это выглядит невероятно. Только просто...- он трёт ладонью шею сзади.- У меня аллергия на креветки.

Я стону, прикрывая свое лицо.

- Вот черт, извини.

- Не извиняйся, - говорит он, явно расстроено. - Откуда тебе это знать?

Вопрос витает в воздухе, отчего мы сморим куда угодно, только не друг на друга. То, что мы знаем, настолько ничтожно, по сравнению с тем, чего мы не знаем. Ума не приложу, что и сказать.

Он делает шаг ближе ко мне и говорит:

- Замечательно пахнет.

- Я хотела отблагодарить тебя, - мне требуется минутка, чтобы перевести дыхание, а он отводит взгляд.- За то, что позаботился обо мне. За то, что приютил меня. Подожди, пожалуйста, я схожу купить что-нибудь другое.

- Мы пойдем вместе, - говорит он, приближаясь. Ансель кладет свои руки мне на бедра, они напряжены и в них чувствуется сила.

- Хорошо.

Я понятия не имею, куда деть свои руки, поэтому, вместо того, чтобы делать то, что сделала бы нормальная женщина – положила ему на шею и притянула ближе – я неловко складываю их у себя на груди.

Я все жду, что его глаза вспыхнут с озорством или он пощекочет меня, подразнит, сделает что-то смешное в духе Анселя, но он кажется уставшим и расстроенным, когда спрашивает:

• Предыдущая
• 24/74
• Следующая