Невеста Темного Дракона - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/63
- Следующая
Постепенно, поедая бутерброды, я рассказала все, как было. И надеялась, что Ладон в это поверит, потому как версия Морриган звучала гораздо правдоподобней и подкреплялась доказательствами.
По словам этой лживой девицы, она как раз шла с кровью волка, который в поисках еды забрел на окраину деревни. Морриган, славная воительница-героиня, убила зверя и намеревалась спасти детей. И тут выбежала я. Из леса, без одежды. Едва-едва Морриган хитростью уговорила меня помочь ей, сыграв на жалости, а потом, когда мы спасли ребенка, отправила Ладону письмо. И я, испугавшись наказания, хотела соврать, успев в замок раньше Ладона.
— Вот стерва, — пробурчала я. — Ты мне веришь?
— Придется. Зная Морриган и зная тебя… Ты глупая, слишком глупая, чтобы врать даже ради собственного спасения.
— Вот спасибо!
— А как еще сказать? — рассмеялся Ладон. — Ты была в деревне, одна, могла попросить пергамент, могла попросить помощи, а вернулась в замок и еще убеждаешь меня, что не пыталась бежать. Как это назвать?
— Глупостью, — пришлось согласиться мне.
Он слегка пододвинул ко мне рюмку и вновь наполнил свою.
— Мне уже хватит, наверное, я ведь не привыкла.
— Тебе хватит, когда я скажу. Пей.
Коньяк был вкусным, вода в ванне не остывала, и вообще было очень хорошо, тепло и уютно. Разве что голова немного кружилась и голод я еще не утолила. А так даже Ладон, внимательно наблюдавший за каждым моим действием, не раздражал.
— Когда ты помогала отцу Морриган, я обещал тебе улучшение условий, — наконец проговорил он. — Сегодня ты помогла детям. Чего ты хочешь?
Я помедлила, прежде чем ответить. Раньше я никогда не решилась бы попросить о таком, но то ли алкоголь сделал свое дело, то ли в Ладоне я почувствовала что-то, отличное от простого желания прикончить меня в определенный момент.
— Можно я напишу родным?
И, предугадывая реакцию, затараторила:
— Я на твоих глазах напишу. Проверишь, что там нет никакой информации о том, где я и что будет. Я просто скажу, что все в порядке, чтобы мама не волновалась и папа не организовывал бесполезные поиски. Пожалуйста! Ты все равно меня убьешь, ты достаточно их помучил!
— Хорошо. Напишешь. Завтра утром, отправлю я сам.
— Спасибо! — Я едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею, но вовремя одумалась. — Можно мне еще коньяка?
Страшно было, но одновременно нахлынуло такое сильное облегчение, что захотелось напиться и уснуть. Хотя я так никогда не делала.
Пока Ладон наполнял рюмки, я вспомнила еще одну вещь, поначалу ускользнувшую от меня.
— Ты рассказал Тхэшу о том, как зовет меня мама. Зачем?
Он лишь пожал плечами:
— Хорошее прозвище. Тебе подходит.
— Хочешь сказать, что я как ребенок?
— Ты и есть ребенок, ты даже не имеешь права самостоятельно делать крупные покупки.
— Тоже мне, показатель! — Я весело фыркнула. — Сейчас возраст не определяется условными границами общества. Я старше, чем кажусь, я справляюсь с работой, с которой не все взрослые справляются.
— Так хорошо справляешься, что оказалась здесь?
Смерив наглого дракона суровым взглядом, я выпила очередную порцию коньяка и почувствовала, что все, хватит. Голова кружилась, глаза сами закрывались, не слушая команд мозга. В горячей ванне было так хорошо, так приятно, что противиться этой сонливости не было сил. Сытая, пьяная и отогревшаяся, я засыпала, причем стремительно.
— Мне надо спать идти, — пробормотала я, мотая головой. — Выйди, я оденусь и пойду. За ужин спасибо, очень кстати.
Я попробовала было встать, узрев, что Ладон просьбе внял и направился к выходу, но поскользнулась и плюхнулась обратно в воду.
— Златокрылая, сиди смирно, — проворчал мужчина, возвращаясь обратно. — Ты сейчас убьешься. Еще мимо лестницы идти. Ну-ка, давай, руки протяни.
— А ноги? — зачем-то спросила я.
Ладон не растерялся:
— Ноги попозже протянешь.
— Я вообще-то не одета!
— И чего я там не видел?
Он склонился над ванной, готовый уже вытащить меня из нее.
— Видеть, может, и видел. А щупать не доводилось.
— Отличный шанс!
И меня рывком подняли на руки, не заботясь о каком-либо приличии. Мой визг на миг оглушил даже меня саму, чего уж говорить о Ладоне. Раздраженно поморщившись, он сунул мне в руки большое полотенце и даже не стал ворчать, когда я в него завернулась, замочив ему всю рубашку.
Ехать верхом на Ладоне было очень приятно. Во всяком случае, я могла просто лежать и засыпать, пока меня выносили из ванной, не шевелиться и наслаждаться приятной усталостью во всем теле.
В мою комнату мы дошли странно быстро, я почти не запомнила дороги. Буквально несколько секунд, и я почувствовала спиной мягкое покрывало. Сладко потянулась и зевнула.
— Ну уж нет, — раздался откуда-то издалека голос Ладона. — Спать в мокром полотенце нельзя. Сама под одеяло залезешь или мне запихнуть?
— Сама… — Я снова зевнула.
Кое-как шевеля непослушными руками и не открывая глаз, я укрылась одеялом и убрала полотенце. Лежать на прохладной подушке под теплым одеялом в темноте было невероятно хорошо. Я застонала, устраиваясь поудобнее, и, наконец, перевернувшись на живот, замерла, готовясь провалиться в сон.
— Ты совершенно не умеешь пить.
Почему он не уходит?
— Знал бы, принес вино. Вообще я хотел еще с тобой поговорить относительно… твоей дальнейшей судьбы.
— Говори. — Слабый интерес всколыхнулся где-то в недрах еще бодрствующего сознания.
— А толку? Храпишь уже. У меня есть более интересные занятия.
— Это какие?
— Ну, скажем, изучать, что тут такое лежит.
С этими словами Ладон указательным пальцем коснулся моей спины, чуть ниже лопаток. Я вздрогнула от холодных пальцев мужчины и еще от какого-то странного, напоминавшего небольшой разряд тока, ощущения.
— Не трогай меня! — пробормотала я.
Вышло не очень убедительно.
— А я хочу.
И что я должна была на это ответить?
— Тебе нравится, когда гладят спинку, верно? — как-то уж слишком довольно произнес мужчина.
— Да, когда это делает мама, например. А не ты. Это все равно что гладить котенка, прежде чем его утопить.
Он коснулся уже всей ладонью, проведя от основания шеи до поясницы. Контраст разгоряченной после ванны кожи и холодной руки заставлял немного дрожать. А голова все кружилась и кружилась.
Кровать чуть прогнулась под весом Ладона, который лег на соседнюю подушку, не убирая руки с моей спины. Я повернула голову в его сторону, но глаз разлепить не смогла.
— Что ты сделаешь с Морриган? — спросила я. — За то, что она соврала?
Прежде чем ответить, Ладон вздохнул.
— Что-то, что будет для нее хуже всего. Ты не должна беспокоиться о Морриган. У нее есть свои причины… тех ошибок, что она совершает.
— Какие? Смерть отца?
— Не только. Несколько лет назад Морриган попросила у меня разрешения забеременеть. Я дал согласие, но ничего не вышло, Морриган забеременеть не может. — Подумав, добавил: — Или я не могу иметь детей. Не знаю. Это мучает ее, а теперь, после смерти отца, она осталась совсем одна. И ненавидит всех, чья жизнь лучше, чем ее. Ты — предел мечтаний Морриган. Твоя семья, твой город, твои возможности. И ты ворвалась в ее жизнь. Большая доля моего времени достается тебе.
— А раньше доставалась Морриган?
— Да нет, — рассмеялся Ладон. — Раньше она не видела в том, чем я занят, опасности для своего положения. С твоим появлением она эту опасность разглядела и сглупила. За что и лишится такого дорогого ей положения.
Ладон вдруг умолк и провел рукой вдоль моего позвоночника, остановившись где-то в области шеи, под волосами.
— У тебя спина не болит случайно?
— Бывает, а что?
У меня действительно иногда болели спина и шея, особенно после занятий в Академии и в период, когда я сутками сидела за учебниками.
— У тебя позвонки смещены немного, — огорошил меня Ладон и чуть надавил в области шеи. — Вот здесь.
- Предыдущая
- 21/63
- Следующая
