Над рекой Березой - Пашкевич Виктор Григорьевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая

— Бери. Это тебе подарок. За то, что перед войной выручил меня — дал два рубля. Иначе коньков с ботинками у меня бы не было.

— Не морочь мне голову, Мишка. Это же куски мыла, — рассмеялся я.

— Я же говорил, у тебя голова садовая. Так оно и есть, — обиделся тот. — Ты возьми один кусок в руку и посмотри, какой он тяжелый. Разве мыло бывает такое? Эх ты, шляпа! — Ты, наверно, никогда в жизни тола не видел. Как моя мать. Когда отец принес этот ящик домой, мама обрадовалась и часа два одним куском бельё стирала. И удивлялась, почему не мылится. Вот смеху было.

К пяти шашкам тола Киндер прибавил пять детонаторов и метров пять бикфордова шнура.

— Без этого взрыва не будет, хоть в огонь его бросай.

Весь день я соображал, как уговорить Мишку отдать мне весь тол. Но так ничего и не придумал. Когда он вечером пришел к нам домой, я попросил его одолжить еще несколько килограммов взрывчатки. Киндер замахал руками:

— Что ты! Что ты! Мне и за это батя голову свернет, если узнает. Он меня несколько раз предупреждал, чтобы я никому ни слова не говорил. Смотри, не обмолвись.

«Раз такое дело, — решил я, — так твой папаша сегодня же ночью навсегда распрощается с толом. И жаловаться не пойдет».

Саша и Мелик весь день где-то носились и ко мне не зашли. Поздним вечером я взял заранее приготовленный мешок и в темноте огородами подкрался к бане.

Ломиком вырвал пробой, на котором висел замок, и дверь без скрипа открылась. Наполнить мешок взрывчаткой и сунуть туда же бикфордов шнур и взрыватели было делом пяти минут. Пробой вместе с замком я воткнул на прежнее место и, крадучись, выбрался из землянки.

С трудом дотащил свой груз до тайника в карьерах и сир пал там тол. Шел домой и думал, как обрадуются мои друзья когда узнают о такой неожиданной удаче…

— Ну, а теперь давайте подумаем, что делать со взрывчаткой, сказал я, закончив свой рассказ.

— Как что? Придет связной — переправим в отряд. И себе оставим килограмма четыре. Попробуем еще раз. Может, на этот раз удастся взорвать эшелон, — решил Саша.

— Ничего не выйдет, — протестовал Мелик. — ты разве не слышал и, что железную дорогу начали ремонтировать? И в городе и за городом. Мы и на пятьдесят метров не подберёмся к путям.

— Это верно, — согласился Саша. — А что ты предлагаешь?

— Есть у меня один план. Помните, Юзя говорила, что Сацункевич интересовался военными складами, которые находится в Зеленом городке. Как вы думаете, для чего? Конечно, для того, чтоб взорвать или вызвать самолеты и разбомбить их. Мы ещё тогда ходили в разведку и подробно рассказывали связному, как они охраняются. Сколько времени прошло? Месяца два? А склады как были, так и остались. А сколько там бомб и снарядов. Значит, или нечем партизанам их взорвать, или самолеты до Борисова долететь не могут. Вот я и предлагаю: взорвать их!

Подорвать тысячи бомб и снарядов в бывшем военном городке — дело не шуточное. Это не то что спустить под откос эшелон.

— Как ты смотришь на это? — спросил я притихшего Сашу.

— Ничего не выйдет. Склады усиленно охраняются. Не подберемся мы туда. Постреляют нас всех…

— А ты хотел, чтобы все было без риска? На войне так не бывает. Да мы и не знаем, какая сейчас там охрана. Одного часового, который ходит вдоль проволочного заграждения, обдурить можно в два счета, — начал доказывать Мелик.

Что же делать? Никогда раньше ни одному из нас не приходила в голову мысль совершить диверсию в Зеленом городке. Это место считалось совершенно недоступным. «А что, если на самом деле провести хорошую разведку, а потом попытаться взорвать склады? — подумал я. — Какая помощь будет Красной Армии и партизанам! И самолеты вызывать не надо. Немцы наверняка начнут разбегаться из города, когда начнут рваться бомбы и снаряды. Подумают, бомбежка началась. А в это время пленные из лагерей сбегут. Может, и тем, кто в тюрьме сидит, удастся уйти».

Поделившись своими мыслями с ребятами, я предложил:

— Давайте хорошо разведаем это место, а потом решим, что делать.

Саша колебался. В успех задуманной операции он не очень-то верил. Но под нашим нажимом согласился начать подготовку к диверсии. На горячие убеждения Мелика мрачно ответил:

— Даже если мы и взорвем склады, нас все равно взгреют за это.

— Бросили тут нас одних, ни приказов, ни указаний, а потом еще ругать будут, — разволновался Мелик. — Я им тогда все выложу…

— За такое дело пусть и взгреют. Бояться нечего, — махнул я рукой и пошел одеваться.

Довоенные армейские строители железных дорог выбрали себе место для городка на южной окраине Ново-Борисова в небольшом сосновом бору, недалеко от магистрали Минск-Москва. Они подтянули туда три железнодорожные ветки, построили большие склады, несколько жилых домов и обнесли все это проволочным ограждением. Их территория тянулась километра полтора на запад и вплотную примыкала к другому военному городку — Печам. Нам, борисовским ребятам, идя на Плиссу, не хотелось делать большой крюк, и мы зачастую направлялись к реке через территорию военных железнодорожников.

Красноармейцы и командиры привыкли, что на их территории постоянно находились городские ребята. Выполняли мальчишки и различные просьбы военных: то сбегают в магазин за папиросами, то телеграмму или письмо отнесут на почту, а то и записочку передадут какой-либо девушке. А некоторые ежедневно носили командирским семьям молоко. В военном городке железнодорожного батальона мы знали все уголки, не пускали нас только к складам, где, по нашим предположениям, хранились взрывчатка и оружие.

После оккупации Борисова к бывшему военному городку железнодорожных строителей потянулись эшелоны с бомбами и снарядами. Ежедневно там разгружались три-четыре больших состава.

Построенных до войны складов не хватало, и немцы складывали ящики с боеприпасами в громадные штабеля под открытым небом.

…Третий день ходили мы вокруг этих больших складов, высматривая место, где можно подложить взрывчатку. Густой ельник скрывал нас от глаз часовых, вышагивающих по узкой тропинке по другую сторону проволочной ограды.

— Пока не отвлечем часового хотя бы на пять минут, заминировать бомбы не удастся, — сделал заключение Саша, когда мы после третьего дня наблюдений ни с чем вернулись домой. — Но как это сделать?

— Есть план, хлопцы, — вскочил Мелик. — Внимательно слушайте и не перебивайте.

— Давай, выкладывай, — заулыбались мы с Сашей. — Только настоящий план, а не чепуху какую-нибудь.

— Так вот, — начал Мелик, — давайте попробуем устроить около ограды драку. Часовой обязательно остановится. Немцы любят поглазеть на такие забавы. Сам видел…

— Нечего сказать, хороший план. Мы будем драться, а тол под бомбы сам полезет, — с иронией заметил Саша.

— Не перебивай. Дай договорить до конца… — рассердился Мелик. — Драться будут Виталька, Васька, Ленька и Коля Лисовский. Пока часовой будет глазеть на потасовку, мы втроем метров за сто от этого места проберемся к складу и поставим мину. Чем плохой план?

— План ничего, — согласился Саша. — Только за Кольку Лисовского боюсь. Как бы не разболтал.

— За этого хлопца я ручаюсь, — запротестовал Мелик. — Жалко, что мы его раньше в свою группу не приняли. Это не Киндер, который папочки боится, как огня…

Долго мы еще обсуждали план операции и наконец решили, что проводить ее будем в воскресенье, когда в бомбохранилищах прекращаются все работы, а большинство немецких солдат и офицеров уходят в город. Нашими помощниками, по предложению Мелика, будут Виталии Запольский, Вася Зуенок, Леня Лавринович и Коля Лисовский. Мелик взялся собрать их всех вместе и, не раскрывая наших планов, научить по-настоящему драться.

Мы с Сашей еще два раза сходили к Зеленому городку и выбрали место, откуда будем подбираться к бомбохранилищам. Перенесли в густой ельник и недалеко от ограды закопали в землю четыре килограмма тола, два взрывателя и двадцать пять метров бикфордова шнура.

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая