Над рекой Березой - Пашкевич Виктор Григорьевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/33
• Следующая

— Мы сходим еще раз на полигон, — сказал Мелик. — Говорят, что там в какой-то землянке целый склад закопали красноармейцы, когда отступали.

— Кроме полигона посмотрите и в других местах, может, хоть что-нибудь найдете. Нам, взрослым, нельзя ходить по лесу и осматривать окопы и блиндажи. А вы сможете сделать это незаметно.

— Завтра утром пойдем искать, дядя Андрей. Если я не найду штук пять винтовок, можете меня в отряд не принимать, — заявил тогда Саша.

Дней десять после того разговора ребята ходили по пригородным лесам, побивали на местах сражений, но ничего найти не смогли.

— Ничего не поделаешь, — сказал наконец друзьям Саша, — давайте отдадим свои пистолеты и карабин. Мы пока обойдемся без них. Хоть чем-нибудь поможем партизанам.

— А в отряд с чем будешь вступать? — соглашался Мелик.

— Пока идти в отряд, мы себе кое-что достанем. А партизанам оружие необходимо сейчас, — поддержал Сашу Виталик Запольский.

— Пусть будет так, — согласился Мелик.

Но расставаться с пистолетами пока что не пришлось. Совершенно неожиданно выход подсказал Васька Зуенок. Встретил он Сашу и Мелика на улице и шепчет:

— Хлопцы, я знаю, где фрицы складывают пулеметы, автоматы и винтовки. Там их тьма-тьмущая. Давайте стащим по автомату, пригодятся.

Саша и Мелик сначала даже растерялись, никак не могли поверить Ваське.

Первым опомнился Мелик:

— Не может быть, чтобы фрицы без охраны оставляли оружие. Ты что-то, Васька, загибаешь.

— Оно, конечно, охраняется. Но придумать что-нибудь можно.

— Выкладывай все по порядку, — потребовал Саша.

Васька рассказал, что, проходя возле нефтебазы, видел, как фашисты сгружают с грузовиков оружие и заносят в большой дом.

— Я долго лежал возле забора и все рассмотрел. Там одних винтовок тысячи две, не меньше.

— А их считали, когда выгружали из машины?

— Нет. Свалили в кучу, закрыли дверь, и все.

— Часовые есть около дома?

— Там, кажется, только два охранника, да и то на всю нефтебазу.

— Ну вот, а говоришь, что может незаметно взять по автомату. Дверь закрыта, вокруг охрана. Как же ты возьмешь? Нет, Васька, ты и не думай больше к нефтебазе подходить. А то еще подстрелят, — сказал Саша.

— А я думал, вы что-нибудь придумаете, — разочарованно протянул Васька.

…Тихо затрещал будильник. Саша вскочил, начал быстро одеваться. Проснулась и тетка. Увидев, что Саша куда-то собирается, сразу накинулась на племянника:

— Опять среди ночи удираешь? Не смей никуда идти, слышишь! Еще застрелят. И в кого ты такой уродился? Второй месяц нет мне покоя. Что я скажу отцу, когда вернется?

— Скажите, тетя, чистую правду. А я скоро приду, не волнуйтесь. — И Саша выбежал на улицу.

Отец Саши догадывался, чем занимается его единственный сын, но не перечил ему. Только перед уходом на заработки в деревню Иван Никифорович предупредил Сашу:

— Смотри, сынок, будь осторожным. Тот, кто попадает в гестапо, назад редко возвращается.

Мы встретились с Сашей в нашем дворе, около сарая. Прихватив с собой пистолеты, огородами вышли за город и вскоре оказались возле нефтебазы, где еще с вечера дежурили Мелик и Виталька.

— Все рассмотрели. Часовых всего трое. Сменяются через два часа. Около склада бывает только один, да и то редко. Внутрь не заглядывает, — докладывали ребята.

— Доску от забора без шума можно оторвать? — поинтересовался Саша.

— Очень просто. Они еле держатся, сгнили.

Мелик и Виталька пошли домой.

Оставшись вдвоем, мы стали внимательно наблюдать через щели забора за огромным двором нефтебазы. Двор ярко освещен прожекторами. Хорошо видно, как вышагивает охранник, время от промок и поглядывая на часы, как происходит смена караулов.

Лежа рядом с другими, я чувствую, как он волнуется, хочет, наверное, сказать мне что-то важное. Но я молчу. Молчит и он. Проходит пять, десять, пятнадцать минут… Наконец Саша не выдерживает и шепотом спрашивает:

— Хочешь, я сейчас буду в складе и передам тебе винтовку?

— Ты что, одурел? — говорю я. — Надо сперва рассказать об этом складе дяде Андрею или моему отцу.

— Чудак ты, — сердится Саша. — Мы им расскажем, а они не поверят. А принесем винтовку, тогда уж им деваться некуда. Еще и похвалят. Скажут: «Молодцы, хлопцы, задание выполнили».

— Как же мы откроем двери склада? Там же, наверно, замки.

— Ты что, не видишь, — совсем разозлился Саша. — Возьми глаза в руки. Никаких замков нет, даже двери не закрыты.

— Вечно ты что-то придумываешь, а виноватым потом остаюсь я. Мне батька голову свернет за то, что не послушался.

— А я тебя и не заставляю лезть в склад. Можешь себе катиться домой. Я обещал Соломатину достать пять винтовок и достану. Может, и автомат еще прихвачу.

Что делать? Оставлять Сашу одного? Нельзя. Отказаться от его затеи? Потом всем растрезвонит, что я струсил.

— Ладно, — соглашаюсь я, — пусть будет по-твоему.

Мы рассчитали, что за время, пока часовой обойдет отведенный ему участок, можно два раза проникнуть в склад. В заборе нашли подгнившую доску и легко оторвали ее снизу от заржавевшего гвоздя. Метрах в тридцати от забора, в невысоком ельнике, окружавшем нефтебазу, еще заранее присмотрели глубокую яму, куда можно спрятать оружие.

Часовым, вероятно, надоело ходить по одному. Минут через тридцать нее они сошлись у небольшого домика и закурили.

Момент самый подходящий! Часовые далеко, метрах в ста, и стоять том будут долго, потому что с горящей папиросой подойти к бензиновым бакам не осмелятся.

— Давай попробуем, шепчет мне Саша. — Пока они накурятся, мы по нескольку раз успеем слазить туда и обратно.

— Давай. В случае чего — стреляем в часовых, и в лес.

Сжимая в руках пистолеты, мы отодвигаем доску и пролезаем на другую сторону забора. Тихо открываем дверь и пробираемся в дом. Через застекленные окна дома один из прожекторов хорошо освещает два больших помещения, где в штабелях, в пирамидах и просто кучами лежат самозарядные винтовки, ручные пулеметы, ящики с гранатами и патронами. Через эти же окна видны и часовые. Они на прежнем месте. Схватив первую попавшуюся винтовку и взвалив на плечи ручной пулемет, мы осторожно выбираемся за ограду.

В глубокой канаве около небольшой елочки останавливаемся и решаем, что делать дальше. Оставлять оружие здесь нельзя. Утром фашисты обнаружат его, и тогда дорога к складу будет для нас закрыта. Тащить домой — далеко и опасно. Лучше всего спрятать его недалеко от кладбища в глубоких карьерах, вырытых перед самой войной строителями шоссейной дороги. Немцы там почти не бывают. Но нам сначала хочется еще раз попытаться вынести со склада хотя бы несколько винтовок. Первый успех опьяняет нас, и мы забываем об опасности.

В ту ночь мы еще пять раз пробирались на территорию нефтебазы и перетащили в канаву три ручных пулемета, девять винтовок, два ящика патронов. Все это мы завернули в бумагу и тряпки и закопали в яме. И только перед самым рассветом отправились домой. По дороге Саша, чуть ли не прыгая от радости, хлопал меня по спине и все время повторял:

— Мы у этих раззяв за три ночи весь склад перетаскаем. Вот только как переправить оружие в лес?

Через несколько дней мы повторили операцию. На этот раз из-под носа у часовых удалось вынести двенадцать винтовок, два ручных пулемета и несколько ящиков патронов.

Все эти дни мы с Сашей избегали встреч с Соломатиным. Ждали, когда Андрей Константинович сам нас позовет и начнет разговор о том поручении, которое давал несколько недель назад. Ничего мы не говорили об оружии и моему отцу.

Как-то придя к нам домой и не застав отца, Андрей Константинович спросил у матери:

— А где ваш Витя?

— В сарае, кажется. Мастерит что-то с Сашей, — сердито ответила она.

— Ты что, Татьяна, недовольна сыном? Парень у тебя вроде хороший.

• Предыдущая
• 11/33
• Следующая