Доминирующая раса - Онойко Ольга - Страница 37
- Предыдущая
- 37/79
- Следующая
А ррит, между прочим, спели лебединую песню. Последний великолепный удар самой воинственной расы Галактики. Им можно восхититься. Потому что всё, чего они на самом деле добились — так это того, что Совет больше не будет жалеть денег на бомбардировки. Несчастный Фронтир, ненадолго вернувший гордое имя Ррит Кадары, бомбить будут так, что распылят литосферу на километр в глубину. И всё. И жалкие остатки наших самых страшных врагов вымрут на очень удалённых планетах.
Огромный ядерный запас, накопленный для междоусобиц, во время войны пустили на благородное дело. Лежи у Совета в закромах наследие предков, он бы не жался.
Я думала о всяких посторонних и совершенно неважных вещах. Гадать и томиться в неведении как-то не выходило. Даю зуб нынешнего главы Совета, что похитили меня приятели покойного Экмена. Язви его в задницу на том свете. Сколько ещё меня будет преследовать Фронтир? Я устала. Я чувствую, как старею, это неописуемо мерзкое чувство. А ведь биопластиковый контур ещё замедляет процесс… Мне уже тридцать, а у меня так мало хороших воспоминаний. Я часто ныряла в них, когда мне было совсем плохо, и они уже стёрлись. За полгода без Аджи я устала смертельно, я только сейчас начала понимать, чем он на самом деле был для меня. Батарейкой. Энергоблоком. Нукта-воин, готовый без устали убивать и любить до гроба. А я ещё думала, почему же мне так нравится его тормошить. Мне причиталась часть его силы. Как его самке.
И пусть сдохнет тот, кто плохо об этом подумает.
Я ещё раз дёрнулась в фиксаторах. Без особой надежды, просто от злости. Сейчас биопластик не питал меня, а наоборот, забирал лишнюю энергию. Вот и хорошо. Такие минуты у меня случаются редко.
Дверь отворилась.
Меня не осмелились освободить. Так и везли по коридору, в фиксаторах, поставив кушетку на колёса. Точно на операцию. Тайное общество врачей-убийц. Я думала, о чём меня будут спрашивать. В смысле, зададут ли какой-нибудь новый вопрос. И убьют ли, получив ответы. Или не получив.
Меня казнили. Я давно мертва. Даже несколько раз. Можно мне спокойно полежать в могиле?
Я была зла. В груди кипел нервный смех. Но я совершенно не испытывала страха.
Я не допускала этого. Потеряй я контроль над собой, биопластик немедленно выделился бы из кожи. И его могли бы снять. Поэтому я смеялась про себя, ядовито и гнусно. Издёвка помогала держать нервы. Это снимают кино. Глупое, банальное и бездарное.
Неведомые «они» отнюдь не были дураками. И знали всю опасность квазиживого вещества, покрывавшего моё тело. Подумалось, что я бы могла выделить ленты и пустить их в бой, когда увижу допросчиков. Но в тот же момент между мной и тремя пустовавшими пока креслами опустилась прозрачная стена. Наглухо. Неприятно иметь дело с умным человеком.
Стена потемнела, а в лицо мне ударил свет. Вот это бессмысленный ход. Пластик аккуратно родил мне тончайшую корректирующую пластину, и я сполна наслаждалась лицезрением врага. Язви их тридцать раз.
Вошло четверо. Даже при всех мерах предосторожности они не смогли отказаться от секьюрити. Пара бугаев осталась стоять у стены. Двое сели. Одно кресло осталось пустым.
Сквозь пластину я прекрасно различила их лица.
Мне стоило огромных трудов сохранить спокойствие. Ещё немного, и биопластик снова проявится в экзоскелет. Нельзя допустить такого. Станет намного хуже.
Рядом с незнакомым мне рыжеватым мужчиной средних лет сидела местра Арис.
Модница. Туристка. Шикарная дама.
В этот раз на ней не оказалось косметики. Стало видно, что она гораздо старше, чем выглядела. Возможно, старше меня.
Её глаза были как две оскаленные пасти.
Так она, выходит…
Холод у меня в груди затвердел. Кусок льда. Местра Арис смотрела на меня. И никакого гламура не было в ней. Я знала, что не изменилась в лице. Вот не думала, что от своей атрофии смогу получить какие-то положительные эмоции.
Выходит, мой паззл куда больше и сложнее, чем казался.
Неужели всё это было просчитано?
Что — «всё»?
Не могу. Даже предположить не могу, что это за план. Сколько у него уровней. Мозгов не хватает. И обстановка как-то не та, чтобы спокойно поразмышлять…
— Здравствуйте, местра Лорцинг.
Стекло, или что там его заменяло, оказалось звуконепроницаемым. Я видела, как двигаются губы рыжей личности, но звук втыкался мне в затылок из динамиков на стене. Виски немедленно заныли.
— Вы не представляете, как я рад вас видеть.
Ещё бы. Блондинка в цепях. Эротичнейшее зрелище.
Он сказал «Лорцинг»? Док Андерс знал, что я Хенце… Этот не из их компании? Или просто так языком болтает?
— Я польщён, — донеслось из динамиков, и рыжеватый улыбнулся.
Одно из двух. Либо это исполнитель низшего ранга, которому так мало платят, что он не может сделать себе нормальные зубы. Либо это настолько большой босс, что ему плевать на собственный имидж. За него скалятся публике профессиональные юристы и дублёры, мишени для киллеров.
Ни то, ни другое в сложившихся обстоятельствах не тянет на истину.
— Мне льстит, что вы позволили мне выиграть этот матч.
Он меня с кем-то путает? Не похоже, что у него ушиб мозга.
— Прошу прощения, но мы вынуждены были так поступить с вами. Вы сами отказались гарантировать нам безопасность.
Я? Им? Гарантировать безопасность?!
— На вас находится живое оружие, — менторским тоном разъяснил рыжий. — Многочисленные несчастные случаи дали основание утверждать, что человек не в состоянии контролировать подобные элементы вооружения с достаточной степенью надёжности.
Арис скосила взгляд. Похоже, рыжий местер её утомляет.
Меня тоже.
— Думаю, вас интересует, зачем и почему вы здесь.
Он выдержал паузу. Это было лишним. Потому что я успела ответить:
— Нет.
Так-то, парень. Ты очень хорошо моргнул, растерянно. Первое дело — оборвать словесные излияния. Теперь ты ещё подумаешь, что дальше. А я тем временем соберусь с духом. Что-то у меня в груди нехорошая дрожь…
— Не интересует? — с нелепой улыбкой переспросил он.
— Все возможные причины известны мне лучше, чем вам.
Он откинулся на спинку кресла и сощурился.
— Вы великолепны.
У рыжего плохо получалось изображать Лучшего Самца. Тестостерона маловато. Вот и Арис со мной согласна.
— Вы тоже, — я улыбнулась. — Могу я узнать, с кем имею дело?
— Пауль.
Врёшь, рыжий. Никакой ты не Пауль. Это и ребёнок бы понял. Впрочем, неважно.
— Я желал бы, — ласково сказал лже-Пауль, — всё-таки услышать от вас кое-какие ответы. Для начала. Ничего личного. Моё маленькое хобби — разгадывать головоломки. Вашу я почти разгадал, как вы сами видите… и физически ощущаете. Но меня просто-таки терзают некоторые детали, оставшиеся в тени. Окажите любезность, очаровательнейшая местра Янина.
Дешёвый фильм. Лже-Пауль и говорит-то в точности как Главный Злодей. Только по сценарию сейчас бы следовало ворваться супергерою или лопнуть кандалам. Чего, к сожалению, не случится. Бред. Это какой-то бред. Я ничего не понимаю. Психбольница с усиленным режимом. Пауль точно приходится Хейнрри Андерсу не то кузеном, не то племянником. Уж очень методы схожие.
Выпустите меня. Я ничего не знаю. Мне очень плохо…
Полное непонимание. Шок. Ещё чуть-чуть, и схваченный фиксаторами ужас вырвется. И сожрёт меня. И это уже буду не я, а липкий комок страха. Бьющийся в истерике, третьей в жизни. Ничего не соображающий, а стало быть, уже мёртвый.
Я попыталась думать о другом. О весёлом и лёгком. Несуразном. Потешном. Это всего лишь плохое кино, а я не могу выйти из кинозала. Надо скоротать время.
…вот Эльса с радостным воплем «Хво-о-ост!!» дёргает Ирлихта за названную часть тела. Нукта оборачивается, на морде у него ясно светится «Не понял». А на шее блестит золотая косичка эльсиного аксельбанта.
Они оба погибли. Грузовозы ещё даже не вышли за пределы Солнечной системы, к ним не успел присоединиться конвой.
- Предыдущая
- 37/79
- Следующая
