Как игрушки пошли учиться - Дитрих Александр Кириллович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/35
- Следующая
Когда через минуту один из этих яичных воров поднялся, мы чуть не прыснули: ну и образина! Вместо морды у ящера был какой-то ком из тины, перемешанной с желтком. Наверное, ящеру залепило и глаза, потому что он, изогнув шею, принялся скрести голову маленькими передними лапами.
— Идем! — шепнул Александр Иванович.— Этим гадам не до нас. Они тут еще долго будут пировать.
...Бронтозаврово яйцо оттягивало руки и все время норовило выскользнуть. Пробираться с ним через завалы было сплошным мученьем. Выбившись из сил, Александр Иванович снял с себя куртку, завязал рукава и сделал нечто вроде мешка. Начальник мой поклялся доставить яйцо домой целым и невредимым. А там — прямо в Академию наук. Сказал, что, вполне возможно, ученым удастся инкубаторным способом вывести живого бронтозаврика.
Бронтозавр в двадцатом веке! Вот это будет номер! Весь мир ахнет!
Только где ж его будут держать? Придется специальный дом строить. Вроде крытого стадиона.
Наконец мы добрались до того самого пляжа, где впервые спустились к морю.
— Привал! — скомандовал начальник экспедиции и улегся на горячий песок.
Я лег рядом, стал смотреть на море и вдруг сообразил, что не знаю, как это море называется. Спросил у геолога, оказалось — никак, нету у моря имени.
— Как же так? — говорю.— Может, оно очень маленькое, самое завалящее?
— Наоборот, очень даже большое. Только название ему ни к чему: корабли тут не плавают, людей нет...
— Но как же мне в дневник записывать? Где мы были?
— Вполне достаточно указать область, название стройки, где работает твой отец, и добавить еще три главных слова — «середина юрского периода».
— Ну и адрес! Что это за период такой?
— Как тебе сказать... Страница, вернее, целая глава в истории Земли. В общем, то самое время, в которое мы с тобой попали.
Помолчал Александр Иванович и вдруг спросил:
— Ты-то знаешь свой адрес? В каком ты времени живешь?
— Конечно, знаю,— говорю.— В двадцатом веке.
— С геологической точки зрения, это не адрес, а «на деревню дедушке». Запомни, ты, как и все человечество, проживаешь в кайнозойской эре, в четвертичном периоде.
Я говорю:
— А как же быть тогда с учебниками истории? Там же черным по белому написано, что и наш двадцатый век, и все девятнадцать веков до него называются «новой», или «нашей» эрой, а вовсе не этой... кайнозойской. Так уж принято отсчитывать время от некоего нуля, а про все, что было раньше, говорится: «произошло в такой-то год или век до новой эры».
— «Год, век»... — усмехнулся геолог.— Между прочим, когда те же историки забираются еще глубже в прошлое, они говорят уже не о годах, не о веках, а о тысячелетиях. Ведь чем дальше от нас прошлое, тем меньше его следов оставляет нам время, тем меньше подробностей узнают ученые, вот и приходится им увеличивать меры времени. Впрочем, все эти века и тысячелетия человеческой истории по сравнению с жизнью нашей планеты — все равно что кирпичики рядом с высотным зданием. Но высотное здание, как тебе известно, разделено на этажи. Скажем, Иванов живет на двадцать первом, Петров — на десятом, а Сидоров — на третьем. Зная это, ты легко найдешь каждого. Вот и ученым пришлось разделить историю Земли тоже на своеобразные этажы — на эры.
И рассказал мне геолог вот что.
Планета наша существует что-то около четырех миллиардов лет. Вначале на раскаленном шаре ничего живого быть не могло. Но прошло около миллиарда лет, каменная корка Земли остыла, появились океаны, моря. Наверное, именно в этих теплых морях и зародились первые крохотные живые комочки. С этого и начинается геологический календарь.
Время зарождения живой природы назвали археозойской эрой. «Архайос» — слово греческое, означает оно «старый», «старейший». Другое греческое слово «зое», в переводе — «жизнь». Вот и получается — эра «старейшей жизни». Она тянулась ужасно долго — девятьсот миллионов лет. Затем наступила другая, протерозойская эра, то есть эра первожизни. В это время неведомые нам живые частички превратились в довольно сложные организмы.
Спустя еще шестьсот миллионов лет началась палеозойская эра, то есть эра древней жизни.
Вся эта древняя жизнь поначалу кишела в морях-океанах, а суша еще долго оставалась мертвой каменной пустыней. По морскому дну ползали черви, морские звезды, диковинные раки, одни — похожие на огромных мокриц, другие — на скорпионов; в воде плавали медузы, шевелили своими стеблями водоросли. Много позже появились рыбы. Некоторые из них приспособились жить на теплых отмелях, где пищи было больше, а врагов меньше. Правда, здесь из-за отливов дно то и дело обнажалось. Очутившись в мелких, высыхающих лужицах, многие рыбы погибали. Многие, но не все. Некоторые зарывались в мокрый песок и ухитрялись выжить. А их потомство оказывалось уже более выносливым. За миллионы лет через многие тысячи поколений эти прибрежные рыбы приспособились вполне сносно ползать на плавниках и даже немножко дышать воздухом.
Потом эти ползающие двоякодышащие рыбы постепенно стали превращаться в земноводных — появились существа, похожие на огромных тритонов и хвостатых жаб. Эти перво-покорители суши еще откладывали икру, их мальки вылуплялись в воде, как головастики, но, когда подрастали, вылезали на сушу и дышали уже воздухом.
Прошли миллионы лет, и многие земноводные превратились в пресмыкающихся, в ящеров, и следующую эру в истории Земли, мезозойскую (то есть эру «средней жизни»), можно было бы по праву назвать царством ящеров. Существовало это царство сто пятнадцать миллионов лет. Лишь в самом его конце появились на Земле существа ростом с хорька, которые не боялись холода, потому что у них, в отличие от ящеров, была горячая кровь. Они не откладывали яиц, а рождали живых детенышей. Мохнатые мамы кормили своих малышей молоком, потому и назвали ученые этих животных — млекопитающими. А ящеры... Они почему-то очень быстро вымерли. По-видимому, что-то приключилось с климатом планеты.
С момента появления млекопитающих и началась последняя, кайнозойская эра, то есть эра «новой жизни». Эта эра тянется уже семьдесят миллионов лет, а когда и на чем кончится — неизвестно.
Но эры слишком уж большие отрезки времени. Геологам нужны были более точные «адреса» событий в истории Земли. Поэтому ученые разделили каждую эру на периоды. В нашей последней, кайнозойской эре пока всего два периода: минувший третичный и нынешний — четвертичный.
Александр Иванович увлекся и еще долго рассказывал о названиях периодов, о том, что периоды делятся еще на эпохи, а эпохи — на длиннющие геологические века...
Юрский период был хоть и не самым бурным, но и не из тихих. Геолог сообщил потрясающую штуку. Оказывается, в этом самом юрском периоде, где мы теперь сидим, Южная Америка еще соединяется широким перешейком с... Африкой, а Северная Америка — с Европой. Таким образом, Атлантический океан сейчас вовсе не океан, а огромное замкнутое с севера и с юга море. Но и это не все. В нашем юрском периоде из Азии до самой Австралии можно добраться посуху! Лишь кое-где, возможно, пришлось бы одолеть узкие проливы. А уж что от Индии до Мадагаскара тянется суша — это совершенно точно.
Я сказал Александру Ивановичу, что, когда попаду в школу, обязательно сделаю «юрскую карту мира». А еще лучше, обклею мой старый глобус белой бумагой и нарисую все древние материки и океаны. Вот ребята удивятся!
Но Александр Иванович пожал плечами и спросил, почему мне понравился именно юрский период? Ведь в более отдаленные времена планета выглядела еще занятнее.
— Что, например, говорит тебе слово «Гондвана»?
Я ответил, что ровным счетом ничего, первый раз слышу. А он: напрасно! Гондвана — это древний материк, исчезнувший вероятно, триста — четыреста миллионов лет назад — еще в палеозойской эре. Этот материк объединял, по мнению некоторых ученых, нынешнюю Бразилию, значительную часть Африки, Аравию, Индию и Австралию. Каково? Ну, а море, вернее, целая система морей под названием «Тетис»? Тоже не слыхал? А между тем эти древние моря заливали пустыню Сахару, и весь юг Европы, и Кавказ, и часть Средней Азии. Волны моря «Тетис» плескались даже там, где позже выросли Гималайские горы... Так что, если ты собираешься показать, какие перемены происходили в облике Земли, тебе придется сделать не один, а десятка два-три глобусов. При этом в каждом придется сверлить специальные дырки для «земной оси», потому что Северный и Южный полюсы некогда находились совсем не там, где теперь. Они постоянно кочевали с места на место и потихоньку-понемножку совершили огромное путешествие, прежде чем временно обосноваться: один посередке Ледовитого океана, а другой — в центре Антарктиды.
- Предыдущая
- 7/35
- Следующая
