Пропала женщина (сборник) - Бэкс Роджер - Страница 27

— Как интересно, — воскликнула Памела, наклонившись над книгой. — А как быть, если сядешь на мель? Даже на небольшой лодке? Это опасно?

— Все зависит от силы ветра, погоды и от того, прилив это или отлив. Если прилив, то лодка, по всей вероятности, всплывет, а если отлив, то можно застрять на несколько часов. А в плохую погоду волны то и дело поднимают лодку, а потом швыряют ее вниз на плотный песок. Через некоторое время она начинает трещать и разваливаться. Звук, скажу вам, жуткий.

— С вами такое случалось?

— Чтобы лодка совсем развалилась — такого не было, а то бы мы вряд ли сейчас с вами разговаривали. Но близок к этому я бывал.

— И в такое место вы меня зовете?

— Моя дорогая, там, где вы, всегда будет светить солнце, а море всегда будет синее и гладкое, как стекло.

— Давайте-ка вымоем посуду, — сказала Памела, закрывая книгу. — Доскажите мне про Эстуарий в другой раз. У нас как раз хватит горячей воды.

— Ох, как не хочется уходить, — лениво проговорил Джеффри. — Так уютно, и свет от лампы так красиво освещает ваши волосы. Но время, наверное, уже позднее.

— А мистер Кросс часто пользуется яхтой?

— Иногда. Он не так уж любит море — сухопутная душа. По-моему, за эти полгода он был на яхте всего раза два. Но зимой на нее и меня не так уж тянет. Кстати, кому она теперь принадлежит? Видно, нам придется об этом договариваться. Дьявол! Опять вернулись к папиной смерти. Подумать только, я о ней забыл на целых три часа!

— Вот пройдет коронерское дознание — и забудете, — сказала Памела. — Пожалуйста, оставайтесь веселым.

Но вернуть атмосферу безмятежности Памеле уже не удалось. С сосредоточенным видом, не разговаривая, Джеффри прибирал яхту, закрывал иллюминаторы. Закрепив чехол, он спустился в ялик. Стоя в лодке, он помог спуститься Памеле.

Было совсем темно. Ее лицо матово белело рядом.

— Милая, — тихо сказал Джеффри. Порыв ветра бросил прядь ее волос ему в лицо. Он порывисто схватил ее в объятия и прильнул к губам. Сначала Памела не сопротивлялась, потом стала высвобождаться из его рук, и он отпустил ее. Она молчала, а Джеффри, пошатываясь, словно пьяный, прошел на нос, сел и стал грести. Он все еще ощущал вкус ее мягких губ. Когда они причалили к берегу, он помог ей выйти, вытащил ялик на берег и привязал его к колышку. Памела за все время не произнесла ни слова.

— Вы сердитесь? — виновато спросил Джеффри, когда они шли к автомобилю.

Памела потуже затянула шарф на голове.

— Вы что-то сказали? — спросил Джеффри.

— Нет, — отозвалась она из темноты, — я только покачала головой.

Зал, где происходило коронерское дознание по делу об убийстве Чарльза Холлисона, был переполнен. Все местные газеты опубликовали сообщение о нем на видном месте. Холлисона хорошо знали и уважали в округе; кроме того, зверское убийство столь безобидного человека и отсутствие каких бы то ни было улик разожгли всеобщее любопытство.

Коронер знал свое дело и вел дознание очень толково. Показания Джеффри, Кросса, Памелы и миссис Армстронг содержали только всем известные факты; полиция со своей стороны не сообщила ничего нового, и в ответ на резкий вопрос коронера следователю пришлось признать, что они мало продвинулись в расследовании этого дела. Был вынесен неизбежный вердикт: «Преднамеренное убийство одним или несколькими неизвестными лицами», и коронер принес официальные соболезнования сыну и племяннику покойного. Репортеры ушли писать заметки в свои газеты, а публика разошлась, с жаром обсуждая загадочные обстоятельства убийства.

После дознания Кросс сказал Джеффри и Памеле, что, пожалуй, поедет на фабрику. Джеффри повез Памелу и миссис Армстронг домой на своем «моррисе». Вид у него был мрачный. Он отвез миссис Армстронг домой, проехал с Памелой на соседнюю улицу, остановил машину у ее дома и выключил мотор.

— Ну вот, состоялось, — сказал он. — Ощущение премерзкое, правда?

Памела кивнула.

Он навалился грудью на рулевое колесо.

— Хоть бы они нашли убийцу! Однако я просто не представляю, как это можно сделать. Мы уже сто раз перебрали каждый шаг. Откуда теперь взяться новым уликам? Эта неопределенность гложет мне душу.

— Не надо об этом все время думать, Джеффри. Старайтесь отвлекаться.

— Легко сказать! Я так на всю жизнь и останусь под подозрением. Может, я стал мнительным, но когда судья выражал нам соболезнование, мне показалось, что один из присяжных как-то странно на меня посмотрел: дескать, как бы там ни было, мистер, но вы свободно могли это сделать. Наверняка половина людей в зале сейчас решает ту же простую задачу: если отбросить невозможное, то кто остается?

— Что вы хотите сказать?

— Четверо подозреваемых. По тем или иным причинам трое отпадают. Остается один, — значит, он и есть убийца. Ничего другого не придумаешь.

— Господи, Джеффри… — плачущим голосом воскликнула Памела. — Никто ничего подобного не думает. Если бы я сидела в зале, то уж скорей бы заподозрила Кросса.

— Наперекор фактам? Не выйдет.

— Он мне не понравился. Не понравился, и все. У него такие жесткие глаза. И он смерил меня взглядом, словно прикидывал, легкая ли я пожива.

— Жесткие? А я и не замечал.

— Где уж вам заметить. Вы только в кораблях и разбираетесь… Так или иначе, он мне не понравился. Мне показалось, что он весь зажат изнутри и дряблый снаружи.

— Женское предубеждение, вот и все. Ну что ж, завтра похороны, а потом надо будет постараться как-то все эта забыть.

— Пойдемте куда-нибудь в четверг вечером, — предложила Памела. — В театр, например. Вас надо поменьше оставлять одного.

— Пойдемте, — сказал Джеффри. — Вы — ангел.

Он сжал ей пальцы, и она вышла из машины.

Инспектор сидел с Джексоном в кабинете, и настроение у них обоих было ничуть не лучше, чем у Джеффри. Положив на стол ноги и надев очки, Джемс курил трубку и перечитывал свои записи. Джексон сидел да столом в напряженной позе, дожидаясь, когда инспектора осенит какая-нибудь идея. Его вера в Джемса несколько пошатнулась.

Наконец инспектор швырнул записную книжку на стол и выругался.

— Ничего не получается. Зря я перед ним петушился. Кросс был прав. Дело останется нераскрытым. У нас была одна надежда, что объявится новый свидетель, который что-то видел, но никто не объявился. Я просмотрел все бумаги покойного — дела в полном порядке, ухватиться не за что. Я говорил с его адвокатом и управляющим банка. Ничего! Черт знает что такое. У меня как заноза сидит в душе. Все косвенные улики показывают на Кросса, но…

— Дыма без огня не бывает, — произнес Джексон, пытаясь придумать что-нибудь утешительное.

— Думаете? Я вчера перечитывал показания его пассажиров. Они настолько убедительны, что, если бы даже Кросс объявил в тот день, что собирается убить дядю, даже если бы кто-то слышал, как он с ним ссорился, даже если бы он был в крови с головы до ног, суд не признал бы его виновным!

В бессильном гневе Джемс стукнул кулаком по столу.

— Его там не было, черт бы его побрал. Что толку бесноваться? В такую калошу я еще никогда не садился. Придется доложить, что расследование зашло в тупик. Нас только одно может спасти — если нам вдруг улыбнется удача. Неужели мы не заслужили, чтобы нам хоть раз повезло? У Кросса на все есть объяснение. Может быть, не все его объяснения одинаково убедительны, но опровергнуть их я не могу.

Инспектор вздохнул и встал.

— Ну, я пошел в Скотланд Ярд получать нагоняй. Может быть, комиссара что-нибудь осенит. Хотя вряд ли.

Что касается Кросса, то он был в отличном настроении. Во время дознания у него ни разу не екнуло сердце. Никаких сюрпризов не произошло. Если инспектор и подозревал его, то внешне он это никак не показал.

Теперь можно было начинать строить планы. Рано или поздно нужно будет продать долю в деле: нужны наличные, и побольше. Но спешить с этим он не будет. Пока не отменили ограничений на вывоз валюты за границу, и фабрика даже может ему помочь. Можно будет сказать, что он едет в Южную Америку в поисках экспортных заказов, или чтобы открыть филиал, или еще что-нибудь в этом роде. А когда он будет там, то сумеет обойти запрет на вывоз валюты. Многие его обходят.