Самоцветные горы - Семенова Мария Васильевна - Страница 42
- Предыдущая
- 42/75
- Следующая
Гораздо легче было представить, как, получая всё более скверные известия из дворца тогдашнего шада, своего гонителя Менучера, мудрый старик решил обезопасить себя единственным способом, ещё доступным ему. Разыграл старческое угасание, приметы которого, сам будучи лекарем, наверняка хорошо знал. А потом, когда даже дерзким на язык соседским мальчишкам – появлению которых на свет он наверняка помогал – надоело травить “умобредного”, он собрал в нетяжёлую, по старческим силам, суму несколько избранных книг... а может, просто пачку чистых листов, перо да чернила... и ушёл под луной через болото по тайной тропе, уповая на вешки, известные только ему да Ниилит, с которой они вместе их расставляли...
Что с ним сталось, где он теперь? Всё-таки умер и упокоился в безымянной могиле, а то вообще без могилы? Или по-прежнему жил где-нибудь под чужим именем, равно чураясь и людской злобы, и милостей шада-нардарца, как бы народ того ни хвалил?..
Волкодав, впрочем, весьма сомневался, чтобы столь великий ум сумел долго оставаться незамеченным и неузнанным. Он помнил, как вёл себя в Галираде Тилорн. Хотя вот уж у кого, после недавнего заточения, были все основания до смерти бояться любого поступка и даже слова, могущего привлечь, к нему излишнее внимание...
Волкодав стоял и смотрел, и спустя недолгое время в глухом заборе соседнего дома отворилась калитка, и наружу выглянул слуга.
– Господин иноземец, верно, желает осмотреть дом досточтимого Зелхата? – обратился он к венну. Волкодав оглянулся, и слуга продолжал, нимало не смущаясь его разбойничьей внешностью: – Это будет стоить четверть лаура, которые господин иноземец должен заплатить моему хозяину, купившему выморочное<Выморочное – движимое и недвижимое имущество, оставшееся после владельца, умершего без наследников. > покойного мудреца. Если же господин иноземец милостиво добавит к четверти лаура ещё несколько грошиков, я сам проведу его по дому Зелхата и всё как есть расскажу...
– А кто твой хозяин? – начиная догадываться кое о чём, спросил Волкодав.
– Мой хозяин, – должным образом приосанившись, но без большой теплоты в голосе ответствовал слуга, – достославный мельник Шехмал Стумех, чьим добрым соседом Зелхат был с самого начала и до конца. Так желает ли господин иноземец всего за четверть лаура осмотреть дом, поклониться порогу которого приезжают вельможи и учёные мужи не только из Мельсины, но даже из других стран?..
– Нет, – сказал Волкодав. – Не хочу.
Мало того, что четверть серебряного лаура сама по себе была грабительской платой, он не желал отдавать её человеку, продавшему в рабство собственную племянницу. По имени Ниилит. Но и это, пожалуй, не было главным. Что хорошего мог он увидеть в доме Зелхата? Приметы его старческого сумасбродства?.. Но если разум Зелхата вправду подался под грузом прожитых лет и пережитых несчастий, вот уж радость узреть это собственными глазами. А если венн был всё-таки прав и опальный мудрец сам устроил эти приметы перед тем, как уйти от людей, – тем более какой толк пытаться распутать эти следы?
Возможно, уже завтра он будет всячески клясть и корить себя за недостаточное любопытство – в кои веки сподобиться попасть в Чираху, оказаться на пороге Зелхатовой хижины, а внутрь не войти! – мыслимо ли?.. Но сегодня...
– Ты, господин иноземец, как хочешь, – неспешно затворяя калитку, выговорил слуга мельника. – Но да будет господину иноземцу известно, что на тех, кому вздумается подходить к дому Зелхата самочинно, без платы, мой милостивый хозяин велел злую собаку спускать.
Волкодав усмехнулся, показывая выбитый зуб. Улыбка у него была не из тех, при виде которых хочется продолжать разговор, а тем более угрожать. Слуга как-то сразу заторопился, видимо вспомнив о важных и не терпящих отлагательства делах, а венн окинул дом мельника Шехмала Стумеха быстрым, но очень внимательным взглядом.
Ему бросилось в глаза, что глухой забор не менее чем до середины по высоте был сложен из уже знакомого чёрного камня. Дом за могучей стеной оставался почти невидим, но следовало предположить, что чёрные плиты и толстые каменные “кабаны”<“Кабаны” – каменные блоки для строительства. >, вытесанные задолго до Великой Ночи, там тоже использовались в изобилии. Знать, предки мельника были среди тех, кто первыми подоспел к разорению крепости на холмах. Или предки тех, у кого, разбогатев, его род купил этот дом?..
Так или иначе, а жившие за забором всё равно получались из рода мышей, утащивших себе в норку щепочки и гвозди от палат вымерших великанов. Они и теперь пытались нажиться на крохах от славы Зелхата... Что ж! Как однажды выразилась Ниилит: “Я совсем не хотела злословить, я просто сказала, каковы они на самом деле есть, и да благословит их Богиня. Такими Она их создала, а значит, был на то какой-то Её промысел...” А Волкодав, выслушав эти или сходные слова несчастной девчонки, подумал, помнится, что подобную родню в выгребных ямах нужно топить...
– Будет вам от Богини благословение, – пробормотал он по-веннски. – Такой дождь под ноги, что весь дом как есть в воду смоет и течением унесёт.
Повернулся и зашагал обратно на торг.
Он договаривался встретиться со спутниками у трактира, называвшегося “Удалой корчемник”. Вывеска изображала хитрющего мужика с большим мешком за спиной, удирающего от стражей в медных нагрудниках, причём видно было, что те его не догонят. В прежнее своё посещение Саккарема Волкодав долго не мог взять в толк, чем “корчемник” отличается от “корчмаря” и почему первые, не в пример вторым, считаются лихими людьми и таятся от стражи. Теперь-то он знал, что это слово обозначало ловкого жителя порубежья, привыкшего кормиться доставкой запрещённых товаров вроде дурманного зелья. Или не запрещённых, а всего лишь провезённых мимо шадских сборщиков податей. Оттого и продавали те товары не на рынке, где всякий может увидеть и донести, а в трактирах, тавернах и корчмах, где осторожный хозяин предлагал их проверенным людям, не склонным попусту трепать языками. Вот и назывались недолжные товары корчемными, а те, кто тайно провозил их тридесятой протокой, – корчемниками. И уж где, если не в Чирахе, жители коей наверняка через одного промышляли корчемничеством, мог появиться трактир с подобным названием?..
Обойдя рынок, Волкодав увидел, что возле назначенной коновязи не прибавилось лошадей. Тогда он отправился в скобяной ряд и не торопясь прошёл его от одного конца до другого, особенно внимательно приглядываясь к инструментам для камнетёсного и камнебитного дела. Увы, ничего дельного ему так и не попалось. Видно, местные мастеровые привыкли пользоваться готовым камнем, всё ещё доставляемым с Чёрных холмов, а помимо него, обрабатывали только крохлый песчаник. Во всяком случае, здесь явно не имели понятия ни о настоящей стали, ни о должной закалке и заточке резцов и зубил. Ну что ж, не везёт, значит, не везёт... Волкодав решил заглянуть к лоткам книгопродавцев. Книги Зелхата, имевшие отношение к землеописанию, он прочитал, кажется, все. Но, может быть, в городе, где ссыльного учёного сперва закидывали грязью, а теперь порывались за деньги показывать приезжим его дом, сыщется некий труд, о котором Волкодав и не подозревал? Или хоть толковая подделка, чтобы ему позабавиться, усматривая отличия от подлинного Зелхата?..
Венн выбрал самый большой и богатый с виду лоток, учтиво поздоровался с продавцом, молодым пареньком в халате с зелёной отделкой, и по тин-виленской привычке стал перебирать корешки.
Некоторое время продавец пристально рассматривал сурового, хорошо вооружённого покупателя, а того пуще – большую летучую мышь, сидевшую у него на плече. Наверное, пытался решить, кто такой пожаловал к его лотку. Волкодав наполовину ждал, чтобы его назвали “любезным варваром” и в шутку предложили купить какие-нибудь “Восторги наложницы” или “Тысячу сладостных вздохов”. Времена, когда в таких случаях он терялся и впадал в немую обиду, давно миновали. Однако продавец осмотрительно держал язык за зубами, и его молчание тоже было понятно. По нынешним временам могло произойти всякое! Если верить слухам, сам шад не торопился менять простую одежду, удобную в путешествии и в бою, на роскошные парчовые ризы, вроде бы подразумеваемые дворцом. И окружение солнцеподобного Мария было ему под стать. Учёные советники, боевые полководцы, отмеченные рубцами многих сражений, да несгибаемые в правде царедворцы вроде седобородого Дукола. Вот так посмеёшься над странным вроде бы интересом человека с наружностью грубого рубаки, а назавтра окажется, что это новый наместник-вейгил, присланный шадом в Чираху искоренять проворовавшихся мытарей! И в конце концов торговец вежливо поинтересовался:
- Предыдущая
- 42/75
- Следующая
