Право на поединок - Семенова Мария Васильевна - Страница 96
- Предыдущая
- 96/132
- Следующая
Руки Эвриха цепко оплели его запястья и помогли продержаться лишнее мгновение, и вновь схлынула вода, и Волкодав опять понял, что Хозяйка Судеб свои ножницы еще не нашла.
– Держись, варвар!.. – стучался в уши настойчивый голос. – Держись!..
Голос принадлежал Эвриху. Волкодав озлился и хотел сказать ему: не смей называть меня варваром! – но сил не хватило даже открыть рот. Он осел на колени, глаза начали закрываться. Наверное, ему просто не хотелось смотреть, как торжествующе вздымается и растет за краем уступа третий, окончательный гребень. Эврих свесился из расселины, больно схватил венна за волосы, потом за шиворот и потянул вверх. При этом утонченный любитель книг матерился, точно последний надсмотрщик. Волкодав зашарил руками по камням и начал медленно подниматься. Жилистый, костлявый, он все же был крупнее и тяжелее арранта, однако вдвоем с Йаррой Эврих как-то управился. Море тут же всунуло в расселину холодный язык, но больше для порядка. Ни одного из троих слизнуть уже не удастся.
Из глубины расселины поддувало порывистым сквозняком. Йарра выпустил Волкодава и первым полез вперед.
– Корабль, корабль!.. – почти сразу донесся его крик. – Их сейчас разобьет!..
Двое мужчин поползли следом за мальчиком, обдираясь в узкой щели. Трещина оказалась открытой с обоих концов, но второе отверстие было прикрыто от волн коленом каменного коня, и его не захлестывало. Высунув голову, Волкодав чуть не отшатнулся. Исполинский курящийся вал величаво, медлительно нес прямо на него обреченный Астамеров корабль. На миг венну пометилось, будто «косатка» вот сейчас врежется как раз в то место, где они укрывались. Он совсем близко увидел знакомые лица сегванов, даже узнал Левзика и Астамера, и странное это было чувство: в этот миг они были живы точно так же, как он сам, а чувствовали себя, может, даже получше – их ведь не колотило о камни, – но зверь, сидевший внутри Волкодава, ЗНАЛ: все они были уже мертвы. Так смертельно раненный в битве бежит еще десять шагов, ловя собственные мозги и не понимая, что умер. Корова пыталась выбраться из трюма и наверняка ревела вовсю, сегваны кричали и выли, но Волкодав видел только раскрытые рты:
грохот моря все заглушал. Волна играючи швырнула «косатку» вперед и, ликуя, шарахнула ее в ноги каменному коню. Одновременно ударила яркая вспышка, заставившая на долю мгновения замереть и всклокоченный гребень, и вздыбленные обломки досок, и подброшенные страшным ударом тела, нелепо раскоряченные в полете. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а когда Волкодав проморгался, в вихрящейся, ревущей воде не было не то что людей – даже и щепок... Хозяйка Судеб наконец отыскала запропастившиеся ножницы и решительно взмахнула ими над пряжей, отмахнув разом целый пучок нитей.
Прощай, Солнечный Пламень, вздохнул про себя венн.
Он смотрел на каменные копыта, плывшие вперед сквозь гром и брызги прибоя, и не мог с уверенностью решить: выглядели они так же, как перед гибелью корабля, или их положение все-таки изменилось? Только ли волны несли «косатку» на камни или сама скала двигалась ей навстречу?.. Зарницы, сиявшие вдоль горизонта, по-прежнему не высвечивали никаких признаков суши: глазу не за что было зацепиться, а звездное небо прятали низкие облака. Волкодав снова посмотрел на прибой, и впечатление движения только усилилось. Ни дать ни взять, Всадник и его конь только что растоптали три с лишним десятка людей, проскакали над ними и устремились дальше, ища в Океане ведомое только им...
– Ну и дальше что, хотел бы я знать?.. – затягивая узел повязки, охватившей голову, проворчал Эврих.
Вскоре после крушения «косатки» прекратились и бесшумные молнии, и таинственный рокот из-под воды. Зато поднялся свирепый ветер, а потом полил дождь. Колдовской шторм, спутник Всадника, точно удовольствовался добычей и утратил сверхъестественные свойства, превратившись в самую обычную бурю. Ветер, волны и дождь скоро выгнали троих уцелевших из сквозной расселины, заставив искать укрытия понадежней. Помогая Друг другу, они взобрались выше и обосновались с подветренной стороны, в неглубокой пещерке у левого колена Всадника. Сюда не достигал дождь: сухая каменная ниша казалась даже уютной.
– Я надеюсь, – продолжал молодой аррант, – эта скала по крайней мере не нырнет под воду и не рассеется в воздухе, оставив нас барахтаться среди волн!..
И Эврих стукнул кулаком по черному камню, словно испытывая, реален ли он. Волкодав еле удержался, чтобы не схватить его за руку. Сам он нипочем не стал бы откалывать или перекладывать камни, составлявшие Всадника. И другим не собирался этого позволять.
– Там, на карте, – сказал он, – была гряда островов. До них далеко?
Эврих безнадежно отмахнулся.
– Далеко. И по ним не выберешься на берег. Большей частью это обыкновенные рифы, затопляемые в прилив.
Йарра сидел между двоими мужчинами. Эврих уже распорол задубевшие от соли узлы промасленной сумки и силой заставил мальчика облачиться в сухую рубашку. Теперь они с Волкодавом грели его своими телами.
– Без толку сейчас впотьмах обсуждать, – проворчал венн. – Утром оглядимся, что тут к чему...
Оба, впрочем, догадывались, что навряд ли с рассветом им суждено было заметить что-либо вселяющее надежду.
Лишь неприветливый Океан, простирающийся во все стороны до горизонта. Что же касается самого Всадника, на нем, скорее всего, не рос даже лишайник. Волкодав, давно приученный жизнью рассчитывать на самое худшее, понимал: видят Боги, все-таки придется им думать не о спасении, а о том, как бы проявить перед смертью побольше достоинства. Некому будет оценить их последнее мужество, никто не прочтет даже записей, которые наверняка сделает Эврих. Но все равно не хотелось бы умереть так, как это вышло у несчастных сегванов.
Эврих, похоже, думал о том же.
– Во имя подола Прекраснейшей, подхваченного ветерком! – сказал он. – У нас не велят дурно отзываться о мертвых, но, право, как больно разочаровываться в людях! Все жаждут жизни, но не любой же пеной ее покупать!..
– Мужественные, красивые лица, – фыркнул Волкодав. – За борт ради кого-то там кинутся...
Эврих расхохотался и тотчас жалобно сморщился, запоздало прижав ладонью повязку на голове. Каким-то образом его смех внятно прозвучал сквозь шум ветра и волн и даже породил среди скал эхо, не сразу утихшее после того, как он испуганно замолчал. Мыш, прятавшийся за пазухой у Волкодава» встрепенулся и высунул ушастую голову, но потом успокоился. Молодой аррант выждал некоторое время и подал голос уже шепотом:
– УВЫ, ты верно судишь о людях, друг венн. Ты видел больше зла и всегда умеешь его распознать.
Хотел бы я почаще ошибаться в лучшую сторону, подумал Волкодав. Я дошел до того, что совсем людям не верю. Вслух он сказал:
– Здесь по крайней мере не качает, как на корабле. Рассветет, хоть дочитаю спокойно, что у Зелхата в книге написано.
– И грести, точно каторжного, не заставляют, – согласился Эврих, Потянулся, хрустнув онемевшими суставами, и добавил: – Я надеюсь, ты дашь мне выполнить мой долг ученого и не предложишь употребить в пищу листы рукописи, на которых я изложу наше удивительное приключение?..
Волкодав пожал плечами:
– Если ты их испакостишь чернилами, как и все предыдущие, кто же станет есть такую отраву?..
На этот раз они захохотали в три голоса, и эхо, пустившееся в путь по каменным трещинам, никого не смутило.
– Ты что-то говорил об отце, – напомнил Йарре любопытный аррант. – По– моему, ты звал его, когда нас подхватило волной!
– Ну... – замялся юный итигул. – Всадник, он все время менялся... а я знай твердил, что мы родичи... как ты мне велел... вот со страху и померещилось... Я как будто увидел отца... он скакал ко мне на Саврасом и звал:
«Хватайся за стремя!..»
Волкодав покосился на Эвриха и увидел его глаза в темноте. Действительно, мало ли что могло причудиться в миг опасности насмерть перепуганному мальчишке. Если бы только... если бы уступ, на который их вышвырнула волна, не был расположен как раз возле стремени каменного исполина...
- Предыдущая
- 96/132
- Следующая
