По прозвищю "Царь" - Мостовой Александр - Страница 7

Достают:

— Ну ладно, дядь Володь, чего вы — нам уже четырнадцать.

— Четырнадцать… Глядя на вас, кто-то и в десять может закурить, — говорю им.

А Сашка даже никогда сигарету не держал. Я сам не курил, и отец у меня тоже. По наследству пошло.

Сложно было предположить, как у сына все сложится в ЦСКА. Я, конечно, советовал ему, на что обратить внимание. Армейские тренеры, в свою очередь, обращались ко мне: «Скажи сыну, чтобы в свободное время работал над рывком». Я и сам знаю, что стартовый рывок должен быть очень сильным, для этого есть специальные упражнения. А Сашка был технарь и играл размашисто, зато хорошо видел поле. Я отвечал его армейским тренерам:

— Поймите: невозможно сделать так, чтобы парень был одновременно и скоростной, и поляну видел, и пасы-конфетки раздавал.

Он же не может сразу быть Пеле или Марадоной. У всех свои недостатки и свои плюсы. Если он будет слишком резвым, то станет играть на себя, а не на партнеров. Вот у меня был козырь — скорость. И я брал за счет нее. У Сашки другая манера: видит поле, может пробить или выдать пас на блюдечке. С ним приятно играть. Сегодня у нас таких футболистов раз-два и обчелся.

Был момент, когда в каком-то турнире, в решающем матче за ЦСКА, Сашка не забил пенальти. Приехал убитый горем. Я ему:

— Что случилось?

— Пенальти не забил.

Детишки его затравили: мол, мазила. После этого он говорит:

— Все пап, не хочу больше ездить на тренировки. Расстроился — страшно. Мы, как могли, утешали.

Все понятно: ребенок. Вскоре все забылось, и он продолжил заниматься в ЦСКА.

Людмила Васильевна:

— Саша всегда переживал в таких случаях. Позже, когда он уже выступал в Испании, делился со мной:

— Не понимаю, как такое может быть: мы проиграли, а футболисты смеются после матча? Я с ума схожу, нервничаю, дергаюсь, а они хохочут.

Владимир Яковлевич:

Разное отношение потому что. Я иной раз сплю и во сне как дам ногой по стене! Просыпаюсь. Жена с испугу:

— Что случилось?

—Да сон приснился будто по мячу бью!

Вот это футбол захватил, так захватил.

За счет чего Саша пробился? Во-первых, гены. Во-вторых, футбольный характер. Настойчивость. Он хотел заиграть. И заиграл. Всего в своей жизни он добился упорством, трудом. Помогли, конечно, и тренеры: Романцев, Бесков… Но и годы в цээсковской школе, я считаю, не прошли даром.

Конечно, мне повезло, что попал в «Пресню» к Олегу Романцеву. Окажись я в шестнадцать лет у Лобановского или другого тренера, который делал упор на физическую выносливость игроков, кто знает, что бы со мной сталось. Не исключено, плюнул бы на все и бросил футбол.

Физическая подготовка никогда не относилась к моим сильным сторонам. Я не любил много бегать на тренировках. Думал — бесполезная работа. Иное дело — занятия с мячом. Их я обожал. С техникой у меня всегда было все в полном порядке. Может, именно поэтому мне удалось быстро раскрыться в «Пресне». Я оказался романцевским игроком. А вот Димке Градиленко, который пришел в «Пресню» вместе со мной из ЦСКА, доставалось часто. Он был защитником и с мячом обращался гораздо хуже меня. Романцев все время «пихал» ему: «Дима, ну как можно, находясь в пяти метрах от своего партнера, отдать неточный пас?»

Мне очень нравилось, что упор на тренировках в «Пресне» делался на технику владения мячом, культуру паса. «Прежде всего, надо уважать своих партнеров, — не раз говорил Романцев. — Пас нужно отдавать как можно удобнее и сразу же стараться открываться, чтобы партнер испытывал минимум напряжения. Скорость игры не всегда зависит от скорости бега. Надо понимать, что человек никогда не обгонит мяч».

Позже у Бескова столкнулся с теми же самыми принципами и установками. Ясно, что это одна школа.

Первую тренировку в «Пресне» помню как сейчас. Это был декабрь 1985 года. Я приехал на стадион и долго не знал, куда пойти. Тут меня увидел местный администратор.

— Ты кто? Чего жмешься здесь?

— Мне сказали сюда приехать.

— Как фамилия?

— Мостовой.

— А-а, ну проходи в раздевалку. Сейчас придет старший тренер и все расскажет.

Зашел, сел в уголочке. Надо переодеваться, а у меня даже формы нормальной не было. Взял с собой обшарпанные кеды — не знаю, где я их достал. Дали костюм, маечку, штаны.

Постепенно начали подтягиваться ребята. Кто-то протягивал руку, кто-то проходил мимо. Потом наконец зашел Олег Романцев. Поздоровался со всеми и сказал: «Давайте на тренировку».

Вышли на футбольную «коробку». Романцев всех построил, после чего мы разбились на две команды и сыграли «двухсторонку» на снегу. По окончании тренировки ко мне подошел начальник команды Валерий Владимирович Жиляев и сказал приходить завтра в это же время.

Так начались мои будни в «Пресне». Впрочем, это я сейчас так их называю — «будни». А тогда они казались самой настоящей сказкой. В один из дней на тренировку к Романцеву приехали его спартаковские друзья — Дасаев и Хидиятуллин — поддержать форму. Увидев их, я замер от восторга. Такие звезды — и я рядом с ними. Смотрел на них широко раскрытыми глазами.

Через пару недель мне и Димке Градиленко сказали: вы остаетесь в «Пресне»! Душа пела. Нас взяли на ставку, платили ежемесячно по шестьдесят рублей. Мои первые серьезные деньги. Естественно, приносил их в дом. Себе оставлял поначалу какую-то мелочь. Каких-то глобальных трат в то время у меня не было.

Кроме нас с Димкой в «Пресне» занимались еще два молодых парня — Васька Кульков и Олег Иванов. Васька до этого успел потренироваться в «Спартаке». Помню, каким восторженным взглядом я на него смотрел, когда на одном из занятий «Пресни» он появился в красно-белой майке с ромбиком. Ощущения, будто человек побывал на Луне.

После недели работы в Москве «Пресня» уехала на сборы в Алушту. И вот уже там я впервые понял, что такое футбольные нагрузки. Каждый день — по три тренировки! Адовы муки, особенно для меня — не привыкшего ни к чему подобному. До этого я играл в детский футбол. А тут все было серьезно. Настоящая команда с профессиональным подходом к делу. Утром зарядка, потом кроссы, после них — еще одна тренировка.

Не знаю, как я осилил те сборы. Когда приходил к себе в номер, падал в бесчувствии на кровать и не мог встать. Даже руку было сложно поднять, чтобы свет выключить. Представлял, что завтра предстоит все то же самое, и света белого не хотелось видеть. Но вытерпел. Организм молодой, восстанавливался быстро.

Явно не лишней оказалась и поддержка Романцева. Он всегда находил для меня слова, которые помогали не раскисать.

— Надо терпеть, Саша, ничего страшного, — повторял Олег Иванович.

Валерий Жиляев и вовсе стал для меня вторым отцом. Он все время был рядом, направлял, помогал. Я всегда удивлялся энергии этого человека. Владимирыч отвечал в команде за всю хозяйственную часть и, казалось, успевал везде. Доставал для футболистов дефицит: продукты, кому-то — телевизор, холодильник, помогал в бытовых мелочах, говорят, даже иной раз лично распространял билеты на матчи «Пресни».

Как показалось, Жиляев и Романцев прониклись ко мне особой теплотой. Возможно, из-за того, что я был не из Москвы. Тогда эта разница чувствовалась особенно.

Димка Градиленко после тренировки фазу ехал домой — он жил не так далеко от Серебряного Бора, где у нас была база, а мне приходилось тащиться в свое Подмосковье. А дома не было даже телефона, так что по сравнению с другими был каким-то заброшенным.

Когда я пропускал тренировки «Пресни», Валерий Владимирович ездил за мной в техникум. Ловил меня в какой-нибудь аудитории: