Царьград. Трилогия - Посняков Андрей - Страница 36

Щурясь от солнца, старший тавуллярий безо всяких приключений миновал ворота и, исподволь оглянувшись, зашагал к причалам. Пока Господь миловал, так никого из знакомых и не встретилось, а, может быть, просто-напросто, никто из них и не узнавал Алексея в широкополой войлочной шляпе и длинной темно-фиолетовой мантии, расшитой серебристыми звездами.

Нет, уж конечно же он не двинулся сразу же к третьему причалу. Замедлив шаг, осмотрелся, уселся невдалеке на камень, любуясь прибоем, с видом скучающего зеваки. Ну вот он, третий причал – все видно прекрасно! Три корабля покачиваются этаким дружным рядком. Что за кораблики, интересно?

Сбросив шляпу и мантию, Алексей подошел к мальчишкам, деловито швыряющим в воду плоские камни – у кого больше подпрыгнет. Постоял немного, понаблюдал, усмехнулся:

– Ну, кто ж так кидает? Дайте-ка!

Взяв в руки камень, прищурился и, коротко замахнувшись, бросил…

– …десять, одиннадцать, двенадцать! – хором считали мальчишки. – Ну вы, господин, даете! Где так научились?

– Детство было суровое, – ничуть не покривил душой Алексей. – Хотите научу… Впрочем, думаю, вы и без меня все умеете. Во-он до того дромона добросите?

Лешка показал рукой на один из корабликов. Тех, что стояли у третьего причала.

– Какой же это дромон? – удивился вихрастый мальчишка. – Дромон – он длинный, с веслами, а это – обычная торговая скафа!

– Сам ты скафа, Агафий! – немедленно расспорилась ребятня. – Скафа круглее, неповоротливее. А этот четырехмачтовик – марсильяна!

– Нет, скафа! Смотрите, корма-то какая широкая!

– Я вижу, вы тут знатоки собрались, – улыбнулся Лешка и с напускным конфузом посетовал: – А я вот вообще в кораблях ничего не понимаю. Вот хоть в этих… Это все наши, константинопольские?

– Нет, не все, «Кориандрос», про который Агафий сказал, что он – скафа, – наш, рядом с ним – низенький такой, видите? – «Аллигосфер» – из Мистры, полгода уже тут ошивается, ну и за ним – с высокой кормою венецианская каракка «Святой Себастьян». С месяц назад пришла.

– С месяц… – задумчиво повторил Алексей.

Так и Агафон Карабис уже с месяц как ездит в порт на третий причал! Если предположить, что не на «Святой Себастьян», тогда, спрашивается, чего ж раньше не ездил?

Итак, «Святой Себастьян». Пока примем как версию. Высокая резная корма, нос с выступающим вперед бушпритом. Три мачты с косыми парусами. Обшивка внакрой, с поперечными – для жесткости – наружными ребрами. На кормовом флагштоке какой-то непонятный флаг – красный с тремя золотыми коронами.

– Эй, парни, а с чего вы взяли, что сия каракка – венецианская?

– Матросы сказали, мы им вчера воду на лодке подвозили и рыбу.

– Подвозили? Воду? – Старший тавуллярий насторожился. Странные какие-то матросы на «Святом Себастьяне» – в гавани, и воду пьют! А как же вино? Таверны портовые?

– Не, в таверны их не пускают – шкипер уж больно строгий. Да мы сами его видали, шкипера – бородища разбойничья, рыжая, нос крючком, рожа обветренная, темная, как у черта! У такого, пожалуй, не забалуешь!

– А воду вы им заранее сговаривались привезти?

– Нет, господин. На «Кориандросе» не всю взяли – видать, одни пьяницы там, вино предпочитают. Осталось пара кувшинов – вот и решили до «Святого Себастьяна» доплыть.

Лешка с наслаждением вздохнул свежий морской воздух:

– Эх, господи, хорошо-то как! Я б и сам сейчас с большим удовольствием на лодочке прокатился. Вот, хоть до причала и обратно. Не, не сейчас, ближе к вечеру – вот как солнышко начнет заходить – вот уж красотища-то будет!

– Да уж, ничего не скажешь – красиво! Кстати, насчет лодки…

Все ребятишки разом посмотрели на вихрастого – тот сразу замялся, засопел носом:

– Че смотрите-то? Знаете ведь, батюшка мне ни за что лодку не даст – скажет, маловат еще.

– Тогда у хромого Федула можно нанять. Правда, он цену заломит.

– А какую? – быстро спросил Алексей.

– Аспр десять, не меньше.

– Ну, так это не так уж и дорого. Подумаешь – каких-то десять аспр.

– Да знаете что?! Да за десять аспр… За десять аспр я и сам… без батюшки… А, все равно он ничего не узнает! Вам ведь вечером надо?

– Вечером, – подтвердил Лешка. – На закате. Я ведь, знаете ли, поэт и вообще – поклонник всего прекрасного. Половину могу заплатить хотя сейчас.

В карих глазах вихрастого мальчишки – звали его Агафий – вспыхнул огонь алчности и наживы.

– Вечером буду ждать вас здесь же, вот у этого камня. Только это… Надо кого-нибудь еще взять, на весла.

– Меня, меня возьми, Агафий!

– Нет, меня! Вспомни, кто с тобой недавно лепешкой делился?!

Вечером старший тавуллярий безмятежно покачивался в лодке неподалеку от третьего пирса. Гребцы – Агафий и его приятель – плевали в воду и негромко спорили, на что лучше потратить свалившиеся вроде бы как с неба деньги, а Лешка любовался буйством оранжевых, желтых и багряных красок заката. Славный был закат, можно даже сказать – стильный. Такой, какой обычно любят изображать художники.

Впрочем, потратить десять аспр, чтобы полюбоваться с утлого челнока заходом солнца – это было бы слишком. И когда немного стемнело, Алексей велел мальчишкам потихоньку грести к берегу. Нет, не к третьему причалу, вовсе нет! То что нужно было заметить, старший тавуллярий хорошо рассмотрел и раньше, еще при свете дня: и выставленную на спущенном с «Святого Себастьяна» на причал мостике вооруженную стражу, и отсутствие на корпусе корабля всяческих украшений – нет, резьба была, и очень искусная, позолоченная, но… Все же чего-то не хватало – полногрудых наяд на корме, русалки, поддерживающей бушприт, да мало ли! Не было! Ни одного живого существа не было – одни узоры. И вина команда не потребляла!

Алексей уже представлял – что к чему, для полной уверенности не хватало лишь небольшого мазка. Сделать его он поручил вот этим мальчишкам, поскольку сам плавал плохо – так как-то недосуг было научиться.

– Сказать вам правду, ребята, на «Святом Себастьяне» – мои торговые конкуренты!

– То-то мы и видим, как вы на них пялитесь, господин!

– Хотите заработать еще?

Ребята переглянулись:

– А вы нас не обманете, господин?

Лешка улыбнулся:

– Сначала бы спросили – что надо делать?

– А что?

– Как зайдет солнце – просто бесшумно подплыть к корме или к борту… Послушать.

– А что слушать?

– Песни, друзья мои!

– Песни?!

– Или стихи. Как запоют – сразу же плывите к берегу. Доберетесь?

– Что тут плыть-то?

– Если боитесь, что обману, хорошо – к кораблю может поплыть лишь один из вас, другой останется в лодке.

– Я, я поплыву! – Приятель Агафия проворно скинул тунику.

Лешка придержал его:

– Подожди. Солнце еще не село.

Наконец, последние лучи заходящего светила пронзили прощальным приветом трепетно-синее, с высыпавшими звездами небо. Бесшумно соскользнув воду, парнишка ходко поплыл в темноту. Агафий налег на весла, и утлая лодка его вскоре ткнулась носом в вязкий песок пляжа.

Алексей потрогал рукою воду: холодноватая, конечно, но все же…

– Не, не замерзнет, – неожиданно рассмеялся Агафий. – Мы закаленные – давно уже купаемся.

Ждать пришлось не так уж и долго – старший тавуллярий и сам удивился, как быстро вернулся назад посланец. Выскочив на берег, запрыгал на одной ноге, вытряхивая из ушей воду.

– Ну? – не выдержал Лешка.

– Ху-у-у. Господи, не обманули!

– Что на «Святом Себастьяне»? Запели?

– Запели, господин! Гнусаво так, нудно…

– Так? – Лешка сурово сдвинул брови, изобразил: – Ла илаха илла Ллаху-у-у…

– Вот в точности так, господин!

Качнув головою, старший тавуллярий протянул мальчишкам золотой дукат: заработали!

– Ой! А это что, золото, господин?

– Нет, это медовый пряник.

– Скажете тоже, пряник… У-у-у! Твердый!

Итак, со «Святым Себастьяном» – а, значит, наверняка и с Агафием Карабисом – все стало более-менее ясно. Стоял месяц рамадан – священный для мусульман – и конечно же те никак не могли пропустить ночную молитву! А ночью, в тишине, звуки разносятся далеко. Особенно – над морем. Да, «Святой Себастьян» – турецкое судно, и весь его экипаж – мусульмане. Значит, и Карабис – турецкий…