Сказки и легенды крымских татар - Зарубин В. Г. - Страница 24
- Предыдущая
- 24/27
- Следующая
- Кажется, не опоздал, - подумал Кыдырлез и стал подниматься в гору.
У горы паслась отара. Блеяли молодые барашки, к себе звали Кыдырлеза.
- Отчего в этот день коней, волов не трогают, не запрягают, а нас на шашлык берут? - остановились, спрашивая, овцы.
Подогнал их чабан:
- Нечего даром стоять. По тропинке ползла змея.
- Кыдырлез, видимо, близко, - подумал пастух. - Когда Кыдырлез молодым был, с коня змею копьем убил. С тех пор, когда он идет, всегда змея от него убегает.
Поднял чабан камень, чтобы убить змею. Крикнул ему Кыдырлез:
- Лучше ложь в себе убей, чем змею на дороге. Не коснулось слово сердца чабана, и убил он змею.
- Хорошо вышло, Кыдырлез будет очень доволен. Вздохнул Кыдырлез, посмотрел вниз. Внизу, по садам, под деревьями, сидели люди, готовили на шашлык молодого барашка.
- Ай, вкусный будет; когда придет Кыдырлез, есть чем угостить.
- Может быть, прежде ходил, теперь больше не ходит, - сказал один. Засмеялся другой:
- Наш Абибулла крепко его ожидает. Думает, покажет ему ночью Кыдырлез золото; богатым будет. Сидел Абибулла на утесе, молчал.
- Отчего молчишь, Абибулла? Старым стал, прежде всегда хорошую песню пел. И запел Абибулла:
- Ждем тебя, Кыдырлез, ждем; прилети, Кыдырлез, к нам сегодня; принесись на светлых струях; заиграй, музыка сердца. Чал, чал, чал!…
Прислушался Кыдырлез, подумал:
- Вот золота ищет человек, а золото - каждое слово его.
Протянулись руки к солнцу. Брызнули на землю лучи. Сверкнул золотом месяц на минарете. Пел Абибулла:
- Золотой день пришел к бедняку - Кыдырлез не обидит людей… Чал, чал, чал!…
Пел и вдруг затих.
Не любит его Хатиджэ, хоть говорит иногда, что любит. Нужен ей другой, нужен молодой, богатый нужен.
- Богатый - значит умный, - говорит она. - Был первый муж богат - хочу, чтобы второй еще богаче был. Все сделаю тогда, все будет в руках.
Смотрит Абибулла вперед, не видит - что близко, что далеко - видит, где другие не видят. Ищет глазами Кыдырлеза среди гор и леса. Верит, что придет он. Обещает поставить ему на старом камне свечу из воска, бал-муму.
Понял Кыдырлез, чего хочет Абибулла, покачал головой.
- Те, что пьют и едят по садам, счастливее этого. Пили и ели люди по садам, забыли об Абибулле и Кыдырлезе.
Не заметили, как пришла ночь. Зажег Абибулла на старом камне свечу, ждет Кыдырлеза.
Долго ждет.
Поднялась золотая луна; услышал шорох в кустах; заметил, как шевельнулись ветки, как осветил их дальний огонь.
- Ты хотел меня, - сказал голос. - Вот я пришел. Знаю, зачем звал. Молодым был, только песню любил, старым стал - женщину хочешь. Для нее золото ищешь.
- Для нее, - сказал сам себе Абибулла.
- Слышишь, Абибулла, как шумит ручей, молодой ручей, как колышется трава, свежая трава. Только старый ты - не услышишь завтра.
- Слышишь, как твое сердце бьется, хочет поспеть за другим, молодым. Не успеет только.
- Имел в себе золото ты, было легким оно. Из земли захотел. А поднимешь?
Не слушал дальше Абибулла; бросился в кусты, откуда был свет.
- Не опоздать бы.
Бежал к свету по лесу, рвал о карагач одежду, изранил себя.
- Теперь близко. Слышал сам голос Кыдырлеза. В двух шагах всего.
И увидел Абибулла, как под одним, другим и третьим кустом загорелись огнем груды золота.
Подбежал к ним; брал руками горящие куски, спешил спрятать у себя на груди. Плакал от радости, звал прекрасную Хатиджэ.
Тяжело было нести. Подкашивались ноги, не помнил, как добрался до деревни.
Не было даже сил постучать к Хатиджэ. Упал у порога.
- Кыдырлез дал много золота. Все твое. Принес тебе, моя чудная.
Шли тихо слова, не доходили до Хатиджэ. Спала крепко она, обняв руками другого.
Не нужен ей больше Абибулла.
И умер Абибулла.
Абибулла- ольдю.
Может быть, лучше, что умер, не взяв в руки прекрасного.
Если бы взял, может быть, оно перестало бы быть таким. Кто знает.
Уходил Кыдырлез из тех мест, думал:
- Ушел с земли Абибулла-певец, ничего, придет на его место другой. Пройдет одно лето, придет другое. Оттого никогда не умрет Кыдырлез.
____________________
Любовь матери родится раньше ребенка, и когда умрет мать - все еще живет. Посмотрим.
В деревне у нас жила Земинэ, и у нее была дочь Шерифэ.
- Мама, я боюсь чего-то, - сказала раз Шерифэ.
- Коркма, балам. Не бойся, дитя. А сама испугалась, стала гладить дочь, заплетать ей волосы в мелкие косички; шептала ласковое слово.
- Сивгилл, кимитли, когинайм. Любимое, бесценное дитятко мое.
Леска матери, как ветерок в душный день, как пригрев солнца в ненастье. Вспомни мать, если нет ее уже на свете, и облегчится тяжесть сердца.
- Мама, человек, который приходил утром, нехорошо смотрел.
- Эх, Шерифэ, часто кажется так. Зачем дурно думать. Лучше хорошо думать.
- Мама, соседка говорила: от Топал-бея он. Ходит по садам, высмотрит девушку, скажет хозяину. Возьмет бей девушку.
- Коркма, эвледым. Ничего не бойся, родная. Не отдам тебя за Топал-бея. Молодого, красивого найду.
Оглянулась Земинэ. Кто-то хихикнул за углом. Зашла за угол.
- Слышал, говоришь смешно ты. Ай, как смешно! Зачем молодой, зачем красивый? Богатый надо. Когда богатый будет, тебе лучше будет. Десять служанок будет, на шелку лежать будешь, каждый день баранину кушать будешь, баклаву делать будешь. Вот как думаю.
Рассердилась Земинэ.
- Уходи и не смей больше приходить!
- Не приду, сам придет.
Перепрыгнул Мустафа через плетень, не видно стало в темноте. Плакала Шерифэ, прижалась к матери.
- Ах, боюсь, мама!
- Коркма, балам. Придет Топал-бей, убежим на мельницу к дяде. Не выдаст дядя.
Легла Шерифэ на колени к матери; гладит мать ей голову, заснула Шерифэ. Только неспокойно спала. Сон видела, будто бегут они по скалам, и гонится за ними Топал-бей, и обернулись они в скалы. Хоть светила луна, пробежал мимо Топал-бей.
Под утро видела сон. Если под утро сон видеть - скоро сбывается. А луну видишь во сне - всегда выходит, как приснилось. Так случилось и с Шерифэ.
Пришла утром сваха, худа. Прогнала Земинэ сваху. Обиделась сваха.
- Эй, гордая. Плакать будешь. А на другой день к вечеру приехал Топал-бей с Мустафой к Земинэ.
- Если будет кричать, заткни ей глотку.
Коршун, когда падает на цыпленка, не боится курицы. Хоть мать, а печем защитить. Только когда опасность близка, ухо чутким бывает. Услышала Земинэ топот коней, догадалась; крикнула дочери, и убежали женщины на мельницу. Не нашел их Топал-бей дома.
От дома вилось ущелье, как змея; за поворотом не видно человека. Понял Хромой бей, куда убежали женщины, поскакал за ними.
- Вот скачет Топал-бей. Что будем делать? - испугалась Шерифэ.
Вспомнила Земинэ сон дочери.
- Хоть бы так и случилось.
И только подумала - и сама, и дочь стали, как скалы, в двух шагах одна от другой.
Подскакал Топал-бей к ним, стал искать.
- Лучше выходите; не вам со мной спорить.
Напрасно сказал так Хромой бей. Слаба женщина, а когда спасает дитя - тверже камня бывает.
Оглянулся бей на скалы. Точно не скалы, а женщины.
Одна бежит, другая присела. Подъехал ближе - скалы.
Догадался, что колдовство. И велел пригнать десять пар буйволов. Десять пар буйволов - большая сила. Задели люди скалы арканом, стали погонять буйволов.
- Предыдущая
- 24/27
- Следующая
