Последний бобр - Алексеев Виктор Сергеевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая

Территория и будка обстреливались камнями, как только рядом появлялась Лиса. Джим, казалось, только и делал, что стерег ее. И все же однажды Лиса еле дотянула до будки. Несколько кровавых ран появилось у нее на теле. Какое-то время она отлеживалась в конуре под охраной Джима и вскоре исчезла. Следом за ней ушел и Джим.

Несколько дней они бродили по лесу в поисках пищи, но она то взмывала в воздух из-под самых лап, то исчезала в непроходимых кустарниках. Особенно не везло Джиму. Больная нога не позволяла ему делать резких движений. Даже полевки, которых два месяца назад он настигал одним прыжком, теперь дразнили и буквально водили за нос.

Лиса же оказалась в своей стихии. Несколько раз Джим замечал, как рыжая приходила с испачканным носом, от которого за версту пахло дичью. Она охотилась где-то в стороне от него и тут же сама съедала добычу. Потом подползала к нему на животе и лизала рану. А рана у Джима то заживала, то открывалась. Иногда в ней показывались маленькие железные шарики.

Голод все сильнее мучил Джима, и характер его изменился. Однажды, совершенно беспричинно, он сильно потрепал Лису. И рыжая, чуя недоброе, теперь уже держалась несколько в стороне от злого кобеля.

…Лес расступился, и собаки вышли на поляну. Освещенная солнцем, она горела зеленовато-желтым светом. Джим остановился, его безнадежно-равнодушный взгляд вдруг оживился, в глазах сверкнула охотничья страсть — в небольшом водоеме спокойно плавали четыре дикие утки.

Лиса глянула на Джима и все поняла. Обежала кругом поляну и с противоположной стороны по-пластунски поползла к водоему.

Зоркие глаза Джима видели, как она буквально слилась с цветом поляны и медленно приближалась к берегу. Теперь Джим мог выйти.

Утки спокойно занимались своим делом, когда вдруг совсем рядом увидели страшную морду хищника. Разом всполошились и кинулись к противоположному берегу. И вот тут, одним прыжком, Лиса сбила крупного селезня и, рискуя утонуть, за крыло выволокла утку на берег.

Джим, превозмогая боль, со всех ног бросился к подруге, отобрал утку и, грозно рыча, стал рвать ее на части. Он не видел ничего вокруг, только голод овладел всем его существом.

Он чувствовал, как горячая кровь и теплое мясо возвращают утраченные силы. Лиса сидела рядом, наблюдала за жадно и поспешно глотающим Джимом, обиженно поскуливала, изредка пытаясь выхватить кусок, но грозный рык останавливал ее. И вдруг умолкла, легла на живот и униженно стала отползать в сторону.

Джим даже не заметил, куда делась Лиса. И, только подняв голову, увидел, что напротив сидят и жадно смотрят на добычу три пса. Он вздрогнул от неожиданности, а белолобый пес с воинственно поднятым хвостом принял это как сигнал атаки.

На Джима пружинисто полетел ком взъерошенной шерсти с открытой пастью. Но Джим устоял. Столкнувшись с мощной грудью, пес отлетел в сторону. Вторая собака кинулась сбоку, но острые клыки Джима полоснули ее по морде и впились в бедро. Собака взвизгнула и рванулась прочь, поджав хвост.

Но тут Джиму стало больно, больно так, что холодная волна прошла по всему телу — Белолобый вонзил свои зубы чуть выше старой, незаживающей раны. От боли и ярости Джим потянулся вверх и, встав на задние лапы, опрокинул Белолобого, поджал под себя и, будто клещами, замкнул глотку врага.

Белолобый захрипел, пытаясь вырваться, но Джим держал его, пока тот не закатил глаза, и вдруг отпустил. Собака обмякла, жадно задышала.

Джим отошел в сторону, лизнул бок, огляделся, никого больше не было. Не было и утки. Он не жалел о потере, есть ему уже не хотелось, только по возбужденному телу пробегали нервные волны. Медленно, закрыв глаза, успокаивался Джим и вдруг уснул. Когда пробудился, то увидел вокруг себя тех же самых псов. Они лежали мирно, выражая полную покорность, а Лиса слизывала кровь с его раны.

Этот глухой участок леса с водоемом действительно оказался местом обильной пищи. Сюда на водопой приходили даже дикие свиньи с поросятами и широкорогие лоси. Но собаки пока не решались нападать на таких грозных животных. Охота в основном шла на мелких грызунов и водоплавающую птицу.

Земля уже покрылась мягкой подстилкой, сотканной из красно-желтых листьев, холодный северный ветер хозяином разгуливал по верхушкам деревьев, гнул и метал в победном танце оголившиеся кроны деревьев.

Все чаще птицы пролетали мимо водоема, спеша на юг, а собаки, высоко задрав головы, печальным взглядом провожали стаи.

Но вот однажды вечером они больше уловили по звукам, чем увидели, приближение перелетных птиц. Птицы кружили над лесом, а потом резко снижались у водоема. Несколько стай одновременно расположились на ночлег.

Собаки заволновались в предчувствии большой охоты. Спали чутко, без конца вздрагивали во сне и просыпались. Неожиданный всплеск воды и хлопанье крыльев будоражили голодное воображение. А утро встретило их громом выстрелов.

Забурлила вода, в воздух взметнулись птицы — хлопанье крыльев и выстрелы порой сливались в единый звук и, отражаясь от леса, накатывались эхом. Собаки в страхе залегли в своих укрытиях. Джим тоже растерялся. Ухо настороженно ловило пугающие знакомые звуки, а тело вздрагивало. Но голод держал на месте.

И тут буквально в метре от него на землю тяжело опустилась большая птица. Она беспомощно гребла воздух одним крылом и жалобно кричала.

Джим сорвался с места, схватил птицу за длинную шею. Она еще судорожно билась, когда Джим волочил ее к лесу.

Белолобый, потом еще одна собака принесли по утке.

Это был сытый, праздничный день. Собаки, будто щенки, возились друг с другом, то и дело валясь на спины, обнажая плотно набитые, тугие животы.

Утром снова пришли к водоему и спрятались в небольшом кустарнике. Теперь выстрелы их не пугали. Они терпеливо ждали своей добычи. Первому повезло Белолобому, потом, схватив по утке, еще две собаки стрелой понеслись к лесу.

Остались в укрытии только Джим и Лиса. Джим зорко следил за противоположным берегом, откуда неслись выстрелы, и вдруг заметил, как два человека со страшными гремящими палками в руках с разных сторон идут к поляне. Он предупреждающе зарычал на Лису и кинулся бежать.

Чем ближе становился лес, тем больше страх подгонял его. Только скрывшись за деревьями, Джим остановился и оглянулся назад — Лисы рядом не было.

От досады Джим заворчал, прилег и стал наблюдать. Двое людей внимательно обшаривали поляну, наконец приблизились к кустарнику и раздвинули его.

И только тогда выбежала Лиса. Она уже была на половине пути к лесу, когда раздался первый выстрел. Собака будто поскользнулась на льду, присев на задние лапы, но второй выстрел повалил ее набок.

Джим заскулил и выскочил на поляну, но поднятое ружье "остановило его. Он метнулся к дереву, и вовремя; за спиной будто ветер колыхнул куст. Выстрелы следовали один за другим.

Только поздно вечером Джим пришел к Лисе. Она лежала посреди поляны вытянув ноги и показалась ему больше, чем была на самом деле. Он тронул ее лапой — тело твердое, а вместо глаза красная рваная рана. Джим лег рядом и так пролежал всю холодную ночь. А утром пошел снег.

После гибели Лисы Джим острее прежнего почувствовал одиночество, и, хотя он не бросал свору, его все больше тянуло к людям. А собаки, особенно Белолобый, не любили и боялись людей. Заслышав людские голоса, они прятались и уходили в глубь леса.

Однажды свора встретила ребят, собиравших хворост, и Джим, забыв обычай леса, кинулся им навстречу.

— Волк! — крикнул кто-то, и ребята будто окаменели, застыли в ужасе. Но Джим вовремя остановился и завилял хвостом.

— Овчарка, — опомнился мальчик.

— Ребята, это овчарка! — успокаивали они друг друга.

Сердце у Джима забилось толчками сильно и радостно. Он решил, что дети сейчас начнут играть с ним, посылая за палкой или мячом.

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая