Боги, обжигавшие горшки - Сегаль Валерий - Страница 7

• Предыдущая
• 7/15
• Следующая

Уклоняясь от матч-реванша с Капабланкой, Алехин дважды — в 1929 и в 1934 гг. — играет матчи на первенство мира с второстепенным претендентом Боголюбовым, уверенно одерживая победы, а в 1935 году принимает вызов голландца Эйве и терпит сенсационное поражение.

Здесь мы отойдем от классических принципов построения беллетристики и поместим пятую главу посреди четвертой, чтобы потом вернуться к разговору об Алехине.

Пятый чемпион мира родился в Амстердаме в семье учителя церковной школы. В международных мастерских соревнованиях Эйве появился в начале двадцатых годов и как-то не спеша, очень постепенно «подобрался» к шахматной элите.

Он не был гением; его послужной список нельзя даже сравнивать с перечнем побед его предшественников на Олимпе. Известно, что незадолго до первого матча с Алехиным Эйве подумывал совсем оставить шахматы и полностью посвятить себя математике. И все-таки он остался в шахматах, победил Алехина и стал чемпионом мира.

Эйве, единственный из чемпионов мира не был шахматным профессионалом. Некоторые чемпионы, правда, имели ученые звания, но степень их занятости наукой оценить нелегко, и главным делом для них всегда оставались шахматы. Эйве же, даже будучи чемпионом мира, ежедневно преподавал математику в женской гимназии.

В тридцатые годы Эйве несомненно входил в шахматную элиту, но самым сильным, или даже вторым не был никогда. Он ни разу не побеждал в турнирах с поистине «звездным» составом, проигрывал матчи другим претендентам: в 1928 году дважды Боголюбову, а в 1931 — Капабланке.

Как же такой шахматист стал чемпионом мира?

Эйве всегда был неудобным партнером для Алехина. Регулярно проигрывая Ласкеру и Капабланке, с переменным успехом сражаясь с явно уступавшими русскому чемпиону Боголюбовым, Нимцовичем, Рети, голландец всегда успешно противостоял Алехину. Они сыграли между собой почти сто турнирных и матчевых партий, и на стороне Алехина лишь незначительный перевес в очках.

Но ведь нужно было еще добиться матча на первенство мира. Можно почти безошибочно утверждать, что если бы Эйве был гражданином едва ли не любой другой европейской страны, его матч с Алехиным никогда бы не состоялся. Он просто не нашел бы спонсоров. Но маленькая богатая Голландия, где Эйве был национальным героем организовала у себя такой матч, не пожалела средств, даже, может, и не очень рассчитывая на победу своего чемпиона.

И Эйве победил!

Став чемпионом мира Эйве без всякого промедления подписал договор о матч-реванше, который состоялся в 1937 году и принес убедительную победу Алехину.

Эйве еще долго выступал в соревнованиях, оставался прекрасным гроссмейстером, но на титул чемпиона более всерьез не претендовал. С 1970 по 1978 год он возглавлял Международную шахматную федерацию и проявил себя как авторитетный, справедливый и деятельный президент. Всю жизнь серьезно занимаясь математикой, был профессором двух университетов.

Таким он и остался в нашей памяти — прекрасным человеком, отличным шахматистом, видным общественным деятелем, но… не великим чемпионом.

Алехин, по его собственным словам, «просто дал Эйве звание чемпиона мира взаймы на два года» и в 1937 году взял убедительный реванш.

В конце тридцатых годов ситуация в шахматном мире резко обострилась. Появилась целая плеяда молодых шахматистов, практически не уступавших в силе Алехину и Капабланке: Решевский и Файн в Америке, Флор в Чехословакии, Керес в Эстонии, наконец, the last but not the least — Ботвинник в Советском Союзе.

Начало Второй мировой войны застало Алехина, как и других видных шахматистов, в Аргентине, где он возглавлял команду Франции в очередном «турнире наций». О поведении русского чемпиона в годы войны до сих пор не смолкают споры, но в первый послевоенный год эти споры носили актуальный и принципиальный характер. Нам необходимо подробно остановиться на этом вопросе, поскольку для нашей темы важно разобраться — были ли обвинения, выдвинутые против Алехина, абсолютно объективны, или перед нами ярчайший пример околошахматной политики, то есть кому-то было удобно остранить Алехина от борьбы за чемпионский титул, а, возможно, и свести с ним личные счеты.

Прежде всего желательно разобраться в политических взглядах самого Алехина.

22 мая 1928 года в Париже Алехин вступил в масонскую ложу «Астрея». Вот что написано о политических взглядах Алехина в отчете одного из руководителей ложи Николая Тесленко:

Архивы масонских лож немцы, захватив Париж, вывезли в Германию, а оттуда их после войны вместе с другими трофеями доставили в Москву. По-видимому, эти документы заслуживают доверия.

Известно также, что ложа «Астрея», состоявшая преимущественно из русских аристократов, до 1933 года определенно придерживалась антисоветской ориентации, однако после прихода к власти в Германии Гитлера стала лояльной по отношению к Советскому Союзу. И Алехин, во всяком случае в тридцатые годы, ярко выраженного антисоветизма отнюдь не демонстрировал: в 1935 году письмом в редакцию «64» поздравил шахматистов СССР с годовщиной Октябрьской революции, а в 1938 с готовностью вступил в переговоры о матче с Ботвинником. А может Алехин действительно хотел вернуться в Москву? Хотя версия эта «усилиями» А.Котова и В.Панова уже навязла у всех на зубах, ничего невозможного в ней нет. Не исключено, что Алехин подумывал о таком шаге, но вполне обоснованно опасался его совершить.

Сразу после войны Алехина обвинили в коллаборационизме, пособничестве нацизму; среди прочего — и это главное — чемпиону мира приписывалось авторство антисемитских статей, опубликованных в 1941 году в «Pariser Zeitung». Стоял вопрос о лишении Алехина титула чемпиона мира.

Справедливы ли были выдвинутые против Алехина обвинения?

Итак, начало войны застает чемпиона мира в Буэнос-Айресе на «турнире наций». Лидер французской команды демонстративно не здоровается с членами немецкой и даже не выводит своих игроков на матч с Германией. По окончании Олимпиады он может остаться в Аргентине, как поступают многие европейские мастера, или уехать в США — его четвертая жена весьма состоятельная американка. Однако супруги садятся на пароход и возвращаются в пылающую Европу. Причина прозаическая: недвижимость в Дьепе. Но вместо того чтобы быстро от нее избавиться и уехать в Америку, Алехин добровольно вступает во французскую армию в качестве переводчика и, похоже, только после капитуляции Франции предпринимает попытки покинуть Европу.

Уехать ему не удалось, и в военные годы чемпион мира принимает участие в ряде турниров на территориях оккупированных немцами стран. А что он должен был делать?! Кстати, в тех же турнирах играли Керес, Боголюбов, Помар, Штольц…

Гораздо серьезнее выглядит второе обвинение, касающееся печально знаменитых статей в «Pariser Zeitung». Ознакомимся с некоторыми фрагментами.

• Предыдущая
• 7/15
• Следующая