Неживая вода - Ершова Елена - Страница 13

Игнат вздохнул, плотнее нахлобучил сдернутую ветром шапку. И тут до него донеслось отдаленное, испуганное мычание.

«Коровы? И в лесу?»

Игнат удивился и принялся озираться по сторонам. Но сосны стояли плотными рядами, надвигающийся сумрак скрадывал последние краски земли. Тогда Игнат принялся осторожно, медленно прокладывать в снегу тропинку на северо-запад, откуда доносились и крики, и мычание коров. Идти было не слишком тяжело – здесь давно проложили свои тропы охотники, и пимы Игната лишь слегка утопали в ноздреватом насте, подтаявшим во время недавней оттепели.

Как любой человек, Игнат немного забирал вправо, а потому несколько отклонился от заданного самому себе курса. Ни коров, ни людей на своем пути он не встретил, но зато очень скоро наткнулся на свежие следы автомобильных шин.

«Наверное, егерь Мирон капканы проверяет», – подумал Игнат.

И совсем некстати вспомнил о найденной на опушке выпотрошенной туше.

«…совсем недавно его вздернули. Знали, что я там пройду».

Игнат поежился, пугливо обернулся, высматривая, не качнется ли между стволами тело мертвого вепря. Но вместо этого снова услышал истошный женский вопль, раздавшийся совсем неподалеку, так что можно было разобрать слова:

– Помогите! Помогите! Кто-нибудь!

Крик завершился каким-то болезненным хрипом. Потом донеслась явственно различимая ругань.

Всего несколько мгновений Игнат стоял на месте, как вкопанный. А потом кинулся вперед, не разбирая дороги, но руководствуясь только одним желанием – успеть.

Стволы сосен расступились, между ними тускло блеснул бок крытого брезентом грузовика. Сам он грузно просел в сугробе, а рядом нервно переругивались мужики. Игнат сразу узнал их.

– Говорил тебе, влево надо! Влево! – орал дядя Касьян, пригибаясь возле грузовика и заглядывая под днище.

– Брал бы сам, когда эта стерва меня за руку тяпнула! – огрызался Егор. – Говорил, надо было опоить.

– Слышал я, опоенных они не шибко жалуют! Лучше скажи, как теперь, твою-то в душу, выгребать будем?

– Коров надо вывести, а тогда уж и выгребать!

– Ну, так и выводи! До темени провозиться хочешь?

Егор сплюнул в снег и принялся с раздраженным ворчанием отстегивать брезентовый верх. Под брезентом Игнат разглядел бело-рыжие коровьи морды. Снова послышалось испуганное мычание. Потом в кабине грузовика что-то грохнуло, чьи-то башмаки с размаху ударили в боковое стекло. Оно лопнуло с натужным звуком, и следом послышался гневный окрик:

– Ах ты, лярва этакая! Тихо, кому говорю!

В окне появился чей-то трепещущий силуэт, до Игната донеслись приглушенные всхлипы. Вторя им, мучительно и долго промычала корова.

Более не медля, Игнат бросился к грузовику, рванул дверную ручку. Замок поддался со второго раза, и дверь с грохотом откинулась на петлях. В образовавшемся проеме мелькнули ноги. Подошвы башмаков едва не ударили Игната по лицу, и он еле успел отклониться в сторону.

– Кого там еще нелегкая несет? – прорычал все тот же голос.

В бранящемся мужчине Игнат узнал егеря Мирона. Лицо у него было раскрасневшимся, потным от усилия. В крепком медвежьем захвате он держал брыкающуюся, связанную по рукам и ногам девушку.

– Да брось ты ее, помоги лучше! – от кузова донесся раздраженный голос Касьяна. – Куда она убежит-то, связанная, да еще по снегу.

– Да пусть бежит, – отозвался Егор. – Недолго бегать-то. Ну? Раз, два…

Грузовик покачнулся, видимо, чьи-то руки попытались вытолкнуть его из сугроба на проторенную колею. Девушка махнула головой, темная коса хлестнула Мирона по щеке. Тот зашипел злобно, скрутил извивающееся тело. Бросил на сиденье, словно куль картошки, и сам навалился следом.

– Ну, сейчас ты у меня…

– Дядя Мирон! – прокричал Игнат. – Да что ж вы делаете-то?

Девушка приподнялась за спиной Мирона, повернула к Игнату заплаканное лицо, и в груди у парня похолодело – он узнал Марьяну Одинец.

– Вы зачем это, а? – растерянно произнес Игнат.

Марьяна снова мотнула головой, и растрепанные пряди налипли на лоб. Из глаз брызнули слезы, она что-то промычала, но слов было не разобрать – рот был туго завязан пестрым бабьим платком.

– Ты-то откуда нарисовался на нашу голову? – просипел Мирон.

Марьяна попробовала пнуть его ногами в грудь, но Мирон отодвинулся на край сиденья и ловко перехватил ее за стянутые толстой веревкой щиколотки.

– Ну, ну… будет!

Тогда Игнат вскочил на подножку, схватил егеря за фуфайку и дернул на себя.

– Отпусти ее, сейчас же! – гневно прокричал он. – Что ты удумал-то, ирод?

Мирон завалился назад, и Игнат откачнулся. Но егерь не упал, вовремя вцепился за руль и ударился о край кабины боком, втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Кто там у вас еще? – снова крикнул Касьян из-за кузова.

– Я вам сейчас покажу, кто здесь! – Игнат занес кулак, но ударить не успел.

Мирон локтем ударил Игната в грудь, и тот не удержал равновесия, полетел из кабины в снег. Шапка откатилась в сторону, и ветер сразу же разворошил Игнатовы кудри, будто воронье гнездо.

– Куда полез-то, сопляк? – сверху прорычал Мирон.

Снова донеслись приглушенные всхлипы, затем звук оплеухи.

– Да замолчи ты, дрянь!

Отплевываясь, Игнат поднялся из сугроба. В его внутреннем котле теперь вскипало настоящее варево чувств: гнев, непонимание, обида… Перед глазами маячила бьющаяся, как плотва в сетях, лекарница Марьяна.

– За что вы так с ней?

Игнат снова полез в кабину, но чьи-то грубые руки развернули его за плечи, прижали спиной к кузову. Затылком Игнат стукнулся о борт, вдохнул нахлынувший на него запах перегара и пота.

– Тихо! Тихо ты, тихо! – Касьян снова ударил его спиной о борт грузовика. Плотная оленья парка смягчила удар, но все равно Игнат почувствовал, как от лопаток по всему позвоночнику рассыпались болевые искры.

– Откуда тебя черти принесли? Отвечай! – в прокуренном голосе Касьяна теперь не слышалось привычных добродушных ноток, а были только раздражение и усталость.

– Я сам пришел! – Игнат попытался вырваться, но Касьян был куда сильнее и крепче.

– Сам пришел! – повторил парень. – Крики услышал… За что вы лекарницу связали? Что она вам сделала?

– Дурак ты! – зашипел Касьян, еще сильнее придавив Игната к грузовику. – Как есть дурак! Твое ли это дело? Сидел бы в избе, мышей ловил. Тебе ли сюда влезать?

Касьян стал оттаскивать Игната от кабины, откуда уже не доносилось никаких криков и ругани, а только лишь редкие шорохи, будто старательно укладывали на сиденье обмякшее тело.

– Что она вам сделала? – повторил Игнат.

Веки защипало, и он зажмурился, стараясь совладать с нахлынувшим вдруг на него страхом.

– Ничего не сделала, – ответил Касьян и добавил. – Откуп она, вот что.

– Да что толку дураку объяснять, – донесся из кабины усталый голос Мирона. – Пусти его, пусть идет на все четыре стороны. А в драку снова полезет – так мы ему быстро пыл остудим.

– Ты погоди там! – прикрикнул на него Касьян. – Игнашка парень толковый! Поймет!

Он потащил Игната в сторону, наклонился к самому ему уху.

– Ты вот что, парень, не дури-ка! – Касьян понизил голос и заговорил тихо, доверительно, как хорошему другу. – Знаю я, что ты на Марьянку глаз положил. Да и вся деревня не против была, нам-то что? Живите, коли хотите. Только не от нас все теперь зависит! И не от тебя тоже. Ну, посуди сам! – Касьян встряхнул Игната за плечи, и тот краем глаза увидел, как дядька Егор вывел из грузовика двух рыжих коров. Те мотали головами и неуверенно переступали копытами по снегу.

Из кабины не доносилось ни звука.

– Мы же тут все, как на ладони! Свои все, Игнаш! – продолжил Касьян. – Кого отдавать-то? Натка Кривец крестница моя. Божанка уже брюхатая. А у Маревых да Рябых девчушки вовсе малолетки… неужто их на растерзание отсудить?

Он кашлянул, отхаркался в снег. Игнат больше не делал попытки вырваться – страх ходил по его коже колючими бурунами.