В омут твоих глаз (СИ) - Анафест Ольга "Anafest" - Страница 3
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
- Ты больная, – оттолкнув девушку, Максим быстро вышел из аудитории, доставая на ходу телефон
и набирая выученный наизусть номер.
- Алло, – Маша ответила почти сразу.
- Привет, принцесса, я минут на десять задержусь, подожди возле ворот, ладно?
- Хорошо. С нами Марина хочет прогуляться, можно?
- Втроём ещё веселее, ждите, скоро буду.
- Угу.
Сбросив вызов, Валеев ускорил шаг и, выйдя из института, понёсся к остановке.
Он и без ехидных замечаний своей бывшей знал, что над ним посмеиваются и называют Печальным
Принцем за спиной. Почему именно печальным? Просто он больше не таскался по пьяным
вечеринкам и не участвовал в разгулах своих приятелей. Когда? Утром он провожал Машу в школу, а потом летел в институт, чтобы после пар бежать обратно и вести её домой.
По выходным чаще всего он тоже был с ней и лишь иногда позволял себе расслабиться, затащив в
койку какую-нибудь симпатяжку.
Все эти куклы сливались в одно сплошное грязное пятно, в центре которого он видел лишь
растрёпанные светлые волосы, прищуренные серые глаза и подрагивающие губы, которые умеют
быть такими мягкими и податливыми, что хочется сминать их, жестоко кусая за чистоту и
невинность.
Принцесса. Девочка, прошаркавшая в своих маленьких балетках по его сердцу и душе. Когда она
перестала быть ребёнком? Когда её кожу опалили летние лучи солнца, окрасив золотистой дымкой?
Когда он увидел её худое, но совсем не костлявое девичье тело, прикрытое только тёмно-синим
открытым купальником? Как же он захотел тогда, чтобы все окружающие парни на пляже ослепли и
не бросали заинтересованные взгляды в сторону школьницы. А может, тогда, ещё в конце весны, когда он сорвался и поцеловал её? Один поцелуй, вскруживший голову? Бред. Макс никогда не
верил в подобные романтические сопливые истории – он верил в секс.
И он бесился, когда Кленова вылезла из своих тряпок заучки , надевая теперь всё узкое и
подчёркивая свои скромные формы. Больше не было никаких хвостов и косичек, её волосы теперь
спадали на плечи и лопатки, а чёлка была зачёсана наверх и заколота невидимками, открывая лоб, на
котором иногда появлялись небольшие подростковые прыщики, кои она даже не пыталась
замаскировать чем-то, чтобы ещё больше не забивать поры.
Он видел, как на Машу косятся ребята из её школы, улыбаются, заигрывают, чего он не замечал в
конце прошлого учебного года. Возможно, дело было в том, что все опасались её старшего братца, а
теперь получили свободу. Но эта басенка могла подойти только для жалкого самоубеждения , ведь
ему было лучше других известно, что их отношения наладились за пару недель до того, как Ник
выпустился. Кленова расцвела к своим семнадцати годам и при помощи её одноклассницы и
закадычной подружки Марины стала тщательно подбирать себе одежду, больше не пряча свою
фигурку, но и не выставляя напоказ. Скромно, временами строго, но как-то легко, ещё не изящно, но
уже красиво и порой очень элегантно. Она брезговала косметикой, подкрашивая только ресницы по
какому-нибудь особому случаю вроде чьего-то дня рождения.
С каждым днём ему всё труднее было убеждать самого себя в том, что она ещё ребёнок, но он
продолжал бояться запачкать её своими грязными руками, исследовавшими не одно женское тело.
Она даже пахла по-особенному, не приторными или резкими духами, а чем-то прозрачным, невесомым и тёплым - чистотой.
Однажды он чуть не сорвался. Это было на проводах Ника сразу после того, как Антон расквасил
нос призывнику, наорал на него, а потом обнял по-братски и ушёл на улицу, где ревела Аня, сжавшись на лавке под деревом. Алишеров тогда не трогал её, он вообще делал вид, что они
посторонние люди, хохотал, пил и курил одну за другой.
Именно в тот вечер, перебрав, Валеев оказался слишком близко к уснувшей в своей комнате Маше.
Она прикусила кончик указательного пальца во сне и свернулась клубком, подтянув колени к груди
и откинув одеяло в сторону. Присев на край кровати, Максим пристально рассматривал спокойное
умиротворённое лицо, совсем детское в этот момент. Он по привычке коснулся её волос, пропустил
их через пальцы и, не выдержав, немного стянул, наклоняясь. Судорожный вздох и вздрогнувшие
ресницы оттолкнули его. Проснувшись, девочка удивилась, увидев его, извинилась за свою
сонливость и пообещала выйти ко всем через несколько минут.
Тогда рыжика повело, и он ощутил, как напряглось внутри него желание, обыкновенная похоть, жажда обладания, змеиным клубком закручивающаяся в животе.
В ту же ночь он наведался к Карине, которая ему ещё с поступления в институт глазки строила.
Через пару недель он помахал Леоновой ручкой, потому что она измучила его, требуя повышенного
внимания. А потом она увидела его вдвоём с Машей, прогуливающимися по парку, и разнесла всем
знакомым забавную сплетню о том, что Валеев нянчится с какой-то школьницей.
Макс продолжал заводить короткие, ничего не значащие для него связи, о которых, естественно, не
знала Кленова. Ему просто нужно было, физически нужно было опустошать себя, выматывать и
удовлетворять, чтобы не наброситься на неё, сорвавшись. Нет, он желал, хотел, вожделел, но боялся
порушить ту хрупкую башенку недодружбы , которую они успели построить.
Он помнил их поцелуй, опьянивший его, после которого он три недели избегал встреч с девочкой, успокаивая себя и приводя в норму. Она не напоминала, но стала краснеть ещё чаще, когда он
случайно касался её или брал за руку по привычке.
На проводах Алишеров пытался поговорить с ним о сестре, но был слишком пьян, чтобы составить
хотя бы одно целостное предложение.
Всё полетело наперекосяк: скончалась Тамара Васильевна, и без того пережившая время, отведённое
ей врачами, и они все вместе отвлекали Артёма от воспоминаний о любимой бабушке; Ник ушёл в
армию, оставив разбитую Аню, не понимающую, бросили её или нет; Антон внезапно устроил
полный бойкот Глебу, который превратился в мумию, как и его подруга. Да и сам Тимошин только
на людях оставался собой, а в те моменты, когда они по-приятельски выползали в бар, был молчалив
и угрюм, только рюмки опустошал со спринтерской скоростью. Валеев пытался поговорить с ним, но
получил такой красноречивый взгляд, что быстро перевёл тему на свою сестру и новоиспечённого
солдата.
Его близкие страдали, и он кожей чувствовал это, злясь на самого себя за бессилие. Только Маша
дарила ему минуты и часы покоя, одновременно изводя его и заставляя давиться собственным
желанием.
Подходя к школе, он сразу выделил из толпы свою юную подругу, смеющуюся вместе с Мариной в
компании трёх парней.
- Принцесса! – он окликнул девушку, прислонившись спиной к старому клёну возле ворот и
скрестив руки на груди.
- Максим! – весёлая улыбка не сползала с её лица. – Иди к нам!
- Привет, – Валеев сухо поздоровался с парнями, пожав поочерёдно протянутые руки: – Макс, – и
кивнул уже знакомой ему Корниловой.
- Это Лёша, – Кленова указала на сутулого очкарика, перекатывающего слипшуюся в шарик жвачку
на языке. – Кирилл, – коренастый мордоворот оскалился в улыбке. – И Серёжа, – Максу хотелось
добавить «тоже», как в старенькой рекламе, но он лишь окинул беглым взглядом щуплое
недоразумение, о котором уже был наслышан, хоть и не подозревал об этом пока.
- Идём? – рыжик нетерпеливо дёрнул плечом.
- Ребята с нами хотят, можно?
- Я волен запрещать тебе что-то? – Максим хмыкнул. – Не забывай, что в восемь ты должна быть
дома, и я приведу тебя, даже если будешь упираться.
- Договорились, – Марина ответила за подругу и тут же прилипла к студенту, подцепив его под
руку. – Пошли буянить!
«Буянить» заключалось в том, что кучка старшеклассников устроила в парке листопад, сгребая
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
