История катастрофических провалов военной разведки - Хьюз-Уилсон Джон - Страница 29

Вероятно, истинной причиной всех бед Малайи, включая и неурядицы разведки, являлся как раз поистине шизофренический характер управления. Столкнувшись с реальной угрозой своему существованию, колония тем не менее не отринула модель мирного развития. Невозмутимость перед лицом смертельной опасности — качество, весьма ценимое англичанами, но в Сингапуре в 1942 году оно приняло гротескные масштабы.

Не все британцы разделяли самоуспокоенность губернатора и его травоядной администрации. По меньшей мере два человека внимали сообщениям разведки об истинном размере угрозы Сингапуру: генерал-лейтенант Персиваль (будучи штабным офицером в 1937 году) и некий государственный чиновник по фамилии Влиланд, который, к своему несчастью, состоял при губернаторе Томасе. Назначенный в 1938 году секретарем по обороне Малайи, после череды подковерных интриг он вынужден был три года спустя, как раз перед началом войны, уйти в отставку. Однако перед этим Влиланд детально и точно предсказал возможное наступление японского десанта с севера на юг через Сиам и Малайю. Столь же верно он указал на необходимость возведения оборонительных линий к северу от Сингапура и практически полностью отверг опасения насчет возможного нападения с моря. Он даже заявил, что «Крепость Сингапур» является бесполезным и дорогостоящим проектом, бесполезным для обороны Малайи. Разумеется, такие взгляды не добавляли ему очков в глазах колониальных чиновных бонз и официальных лиц метрополии.

Настоящие мытарства для Влиланда начались после прибытия нового главнокомандующего генерала Бонда в августе 1939 года. Бонд, влиятельный и очень самоуверенный человек, быстро дал понять, что полон решимости вырвать контроль над вопросами военного командования из рук «кучки штатских крыс». Главной заботой Бонда был сам остров Сингапур, и он не церемонился ни с одним чиновником, вмешивавшимся в военные вопросы, а тем более с теми, кто осмеливался давать советы по ведению разведки. Соперничество было неизбежным, впрочем, как и его итог. Посрамленный спецслужбами и оставшийся в меньшинстве в администрации своего шефа-губернатора, разочарованный Вли-ланд в начале 1941 года подал в отставку. Вернувшись в Англию, он стал свидетелем того, как сбываются все самые его пессимистичные прогнозы, — это стало для него жестокой пыткой.

Вполне возможно, что именно борьба за сферы влияния между военными и штатскими в большей степени обусловила падение Малайи, чем плохо поставленная разведка и недооценка врага. Постоянные распри и отсутствие четкой командной структуры означали, что ничто не может сгладить стремление обеих сторон к доминированию. При учете прочих слабостей британской разведки и способности японцев следить за секретной информацией англичан сложно предположить, что Великобритания могла выиграть эту битву, даже если бы Малайя и Сингапур перешли на военное положение, а не рассматривались как колония, как это было вплоть до последних дней осады, перед тем как японский десант захватил остров Сингапур.

Даже с учетом того, что последние конвои с подкреплениями все же прибыли в гавань Сингапура в конце января и начале февраля 1942 года, спасать колонию было уже слишком поздно. К ужасу правящих кругов Австралии, они увидели, что последнее пополнение 8-й австралийской дивизии, высадившееся в Сингапуре 24 января, послужило всего лишь пушечным мясом — битва за Малайю была практически проиграна.

Сведения о том, что Черчилль всерьез рассматривал отправку британской 18-й дивизии на Ближний Восток вместо объятого пламенем Сингапура, стали последней каплей для австралийского премьер-министра Джона Кертина. Он уже был свидетелем того, как Черчилль дважды в 1941 году принес австралийские войска в жертву в Греции и на Крите, и ждал от англичан предательства или двойной игры. В январе 1942 года он отправил Черчиллю телеграмму, где предупреждал о том, что любая попытка перебросить 18-ю дивизию подальше от Сингапура будет рассматриваться в Австралии как «непростительное предательство». Черчиллю пришлось отступить и направить последние части 9-й, 11-й и 18-й дивизий фактически прямо в плен, где они присоединились к своим австралийским товарищам по несчастью.

Эти соединения, впрочем, могли потребоваться в других точках, так как войска на Дальнем Востоке панически отступали на всех направлениях. Последующие налеты японской авиации на Дарвин в том же 1942 году посеяли даже больший страх среди населения богом забытой Северной Австралии. После самого разрушительного рейда, когда все суда в гавани были сожжены или потоплены, сотни австралийских солдат дезертировали и присоединились к «Великому исходу из Дарвина», когда авиационные техники и члены их семей бросились на юг, пытаясь найти убежище во внутренних районах страны. К счастью для австралийцев, японцы испытывали серьезную нехватку ресурсов и не отважились на вторжение. Однако события начала 1942 года стали неприглядной страницей истории Австралии — атмосфера в стране была отравлена пораженческими настроениями, отчаянием и предчувствием конца света.

То, что творилось в осажденном Сингапуре в последние дни, лучше всего передают два эпизода. Как только измученный пехотный батальон перед обороной Сингапура начал окапываться на поле для гольфа, к нему, трясясь от ярости, вышел «пренеприятнейшего вида колониальный князек», пожелавший узнать, что здесь происходит. После ответа младшего офицера его «едва не хватил апоплексический удар: он орал, что гольф-клуб является частной собственностью, грозил пожаловаться губернатору на то, что здесь происходит, и получить за все компенсацию».

Второй случай является, по сути, газетной уткой, где говорится о том, что генерал-лейтенант Персиваль был вынужден капитулировать, испытывая недостаток пресной воды. Командующий инженерными войсками британской армии посчитал, что с помощью нескольких грузовиков и команды в сотню человек он сможет отремонтировать резервуары и акведуки и гарантировать снабжение водой армии сколь угодно долгое время, однако искомую сотню набрать ему так и не удалось — ни из сотен тысяч отчаявшихся граждан, ни из тысяч пьяных, деморализованных солдат, бродивших по объятым пламенем улицам обреченного города в воскресенье 15 февраля 1942 года.

Среди бурь и грома последних дней Сингапура разыгрался один мрачный акт. В «Черную пятницу» 13 февраля обвиненный в предательстве капитан пенджабского полка Патрик Хинэн был (по крайней мере, официально) расстрелян. Ходили слухи, что из-за бомбежек японской авиации его держали в доках под охраной двух сержантов. Они разыграли в карты право казнить предателя, и выигравший разнес тому череп выстрелом из револьвера, а затем бросил тело в доке и скрылся в толпе дезертиров, пьяниц и испуганных горожан, штурмовавших последние уходившие из города суденышки.

Победоносной японской армии, вошедшей в Сингапур, оставалось утихомирить обозлившийся на весь свет британский гарнизон. Эту задачу она выполнила быстро и успешно, доказав всем, что недооценивать ее — серьезная ошибка. Черчилль, вероятно, был прав, не инициировав парламентское расследование промахов разведки и плохой ее координации, приведшей к потере Сингапура. Некоторые катастрофы являются настолько постыдными, что лучше всего о них не вспоминать, однако их уроки не должны быть забыты.

19 августа 1942 года силы 2-й канадской дивизии, базировавшейся в Суссексе, Англия, десантировались в Дьеппе, небольшом портовом городе на северном побережье Франции. Высадка была произведена сразу после восхода солнца с участием 30 новых тяжелых танков поддержки пехоты «Черчилль». Пять часов спустя разгромленные участники рейда отступили, понеся тяжелейшие потери: из 5000 человек, входивших в состав десанта, 2700 были убиты, ранены или взяты в плен. Поскольку на берег высадились только 4000 бойцов, это означало потери в 60%, что превышает самый печальный на тот момент «рекорд», достигнутый в первый день битвы на Сомме в 1916 году. Немцы были изумлены глупостью и безрассудством своих противников. Один немецкий комментатор писал: «Эта авантюра противоречила всем правилам военной стратегии и логики». Дьеппская операция обросла многочисленными мифами и тайнами.