Дунайские ночи (худ. Г. Малаков) - Авдеенко Александр Остапович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая

— Согласен, сэр. Я все понял.

Крапс не был уверен, что понят до конца, и захотел высказаться предельно ясно.

— Мы поглотили разведывательные организации Германии и Японии и многих других стран. Мы получили в наследство гигантскую картотеку и разветвленную сеть бывшей немецкой и японской агентуры. Все разведки свободного мира сотрудничают с нами. А ведомство генерала Гелена превратилось в филиал Си-Ай-Эй.

— Все это так, но… количество не соответствует качеству. Попросту говоря, мы недостаточно смело и масштабно применяем немецкий, японский, итальянский опыт тайных операций.

— Правильно — подхватил Крапс. — Именно! Не масштабно. И не настойчиво. В этом главная причина некоторых наших провалов.

Картер осторожно, мягко возразил:

— Сэр, одна из главных.

— Ладно, согласен. Ну вот, договорились по всем статьям. — Крапс обнял вскочившего Картера и повел его к двери. — Разрешаю в любое время обращаться ко мне. Отныне вы мой доверенный человек.

Так Картер стал старшим, инспектором «Отдела тайных операций», экспертом разведывательных школ.

Перемещенные лица!… Наивная маскировка, но тем не менее газеты капиталистического мира, его дипломаты, премьеры и президенты ввели в привычный обиход эту формулу, рожденную в недрах американской разведки.

Перемещенные лица!… Откуда и куда они переместились?

Несовместимы огонь и вода, затхлая сырость и солнечный ветер, день и ночь, весна и лютый мороз, правда и неправда,

При первых же лучах солнца тьма вынуждена отступать, перемещаться, скрываться,

Когда польские крестьяне и силезские шахтеры, болгарские ткачи и штеттинские поморы, пражские каменщики и болгарские пастухи, металлисты Красного Чепеля и нефтяники Плоешти стали депутатами и министрами, то паны миколайчики, паны андерсоны, маркграфы паллавичини, сухопутные адмиралы хорти, рыцари «скрещенных стрел» нилашисты, царственные отпрыски Фердинанда и Бориса, коронованный «божий помазанник» Михай и некоронованные, чистогана всех мастей, рабы кроны и леи, динара и злотого, лева, фунта и доллара вынуждены были бежать, спасая свою жизнь и вековые классовые привилегии. Бежали на английские острова, в США, в Южную Америку и Западную Германию. И это паническое бегство названо было перемещением.

Революция, ее беспощадный плуг, плуг истории выкорчевал из народной почвы ядовитый сорняк, а западная цивилизация окрестила это «жестокостью коммунизма» и поспешила создать для этих сорняков, чтобы они, боже упаси, не завяли, обширные заповедники и плантации и стала удобрять их обильным долларовым дождем.

Перемещенные!… Лица!…

Со своих насиженных мест вышиблены королевские опричники, помещики и заводчики, кулаки и торговцы, их оруженосцы и все те, для кого не существовало другой красоты, кроме галантерейной, кто считал Елисейские Поля главной дорогой человечества, кто полагал, что проститутка и нищий — закономерное, веками освященное явление Парижа и Роттердама, Рима и Афин. И этих грабителей, паразитов и палачей величали «лицами».

Лагеря официально именовались так: «Зона перемещенных лиц». Но в секретных донесениях Артура Крапса, в докладных записках Аллена Даллеса, предназначенных только для правительства, в меморандумах его брата Фостера Даллеса, в меморандумах, не подлежащих оглашению, предназначенных для тайных комиссий и подкомиссий сената и конгресса, эти лагеря назывались своими именами. «Соединениями отрядов особого назначения», а обитатели их «людьми закона Лоджа».

В свое время, у истоков холодной войны, конгрессом США был принят закон, внесенный Лоджем, дающий юридическое и моральное право американскому правительству создавать в Европе под видом лагерей для перемещенных лиц различные «Комитеты и союзы борцов за свободу», крупные соединения «Отрядов особого назначения», из людей, обученных по специальному, строго секретному плану Центрального разведывательного управления. Деятельность этих комитетов и союзов была направлена против Венгрии и Польши, Румынии и Чехословакии и других стран, откуда были выкорчеваны «перемещенные лица».

Если ты люто ненавидишь власть народа, если ты готов разрядить кольт в голову краковского воеводы, в болгарского граничара, в дунайского рыбака, в секретаря будапештского горкома, в закарпатскую верховинку, если ты готов вешать коммунистов на деревьях Будапешта, на фонарных столбах Познани, под древними сводами пражских Градчан, на крановых стрелах порта Констанцы, значит, ты твердо стоишь в первой шеренге «людей закона Лоджа».

Если жажда убивать и разрушать постоянно терзает тебя, если ненависть к коммунизму, притворство, ложь, клевета и лицемерие стали основой твоей душевной жизни, если ты ловко жонглируешь понятиями «свобода личности», «человечность», «культура», если температура твоего сердца доведена до нужной, запланированной «Бизоном», значит, наступило время твоей зрелости — тебя выпускают на линию огня.

Отдохнув несколько дней, Картер приступил к исполнению своих обязанностей.

Лагеря для перемещенных лиц находятся в разных городах Западной Германии и Верхней Австрии. «Центральная организация послевоенных беженцев», различные эмигрантские землячества венгров и поляков, румын и болгар, «Американский комитет освобождения от большевизма», «Национальный трудовой союз», шпионские «академии» в Западной Германии, Швейцарии и других страдах, военные школы в фортах Брэгг, Северная Каролину, Джексон, Южная Каролина, уединенные фермы, где обучались особо ценные агенты, штаб Крапса — вот неизменные вехи маршрута, по которому Картер курсировал беспрестанно.

Несколько августовских дней Картер прожил в окрестностях дунайского города Регенсбурга, в секретном колледже, расположенном на берегу высокогорного озера и скрывающемся под вывеской школы плавания «Цуг шпитце». Здесь он подвергал испытанию будущих агентов «Отдела тайных операций» и решал их судьбу одним словом: «Годен» или «Брак».

Последним проходил испытание «Белый» — русский, старовер, белобрысый увалень лет сорока, бывший рыбак и подводник.

Перед испытанием Картер досконально изучил личное дело «Белого». Настоящее имя — Дорофей Глебов. Родился и вырос в дельте Дуная, на Лебяжьем. С 1919 по 1940-й этот остров был территорией Румынии. В годы войны, уже женатый, отец двух детей, Дорофей Глебов был мобилизован в королевский флот. Служил на подводной лодке. После капитуляции Румынии попал в Турцию, где и был интернирован. В послевоенные годы скитался по свету, работал на строительстве дорог и аэродромов в Африке, там и завербован американской разведкой.

Картер очень торопился в самое короткое время закончить дела в Регенсбурге и все же с обычным рвением исполнял свои обязанности эксперта. Для такого рвения были немаловажные причины. «Белый» не укладывался в те стандартные формы, которыми измерялись и контролировались «люди закона Лоджа».

Картера насторожило личное дело. У «Белого» давние и крепкие корни на Дунае. Дом, где он родился и вырос, и поныне целехонек. Живут под его крышей мать Дорофея, двое детей и жена, всеми уважаемая женщина. Она сохранила былую молодость, красоту и до сих пор не вышла замуж.

«Белый» был одним из винтиков давно и тщательно подготавливаемой, многообещающей операции, закодированной под названием «Дунайские ночи». Он и сам пока не ведал, что попадет туда, где родился и вырос, где жила его семья.

Картера немного смущала сложившаяся ситуация. Хорошо, что агенту придется действовать дома, в местности, которую он знает, как собственную ладонь, хорошо, что ему не надо изучать обстановку. Хорошо, наконец, и то, что планируемый удар будет нанесен русскими руками. Это даст возможность пропагандистам из управления психологической войны звонить во все колокола о том, что за железным занавесом существует мощное движение сопротивления.

Но плохо, что живы мать «Белого», жена и дети. Не дрогнет ли его сердце в тот момент, когда попадет домой, и не захочется ли блудному сыну погреться у родного очага? Если это случится, то чрезвычайно важное задание будет провалено.

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая