В поисках черного золота - Аверин Владимир Владимирович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/30
- Следующая
Вадик наблюдал за ними, выглядывая из своего укрытия. Когда автопогрузчик вместе с мужчинами заехал по пандусу на верхний этаж и скрылся за железными дверями, Ситников позвал Пузыря и, на цыпочках выйдя из кабинета, бросился к вентиляционному проему. Он первым забрался в коллектор и, протянув руку приятелю, поторопил его:
— Скорее! Они могут вернуться в любой момент!
На ходу засунув в рюкзак папку с документами, Пузырь подпрыгнул, всунулся по пояс в вентиляционный проем и… застрял. То ли ему мешал рюкзак, то ли он зацепился поясом за нижний край амбразуры, но полностью влезть в подземный ход он не мог — голова и туловище находились в коллекторе, а ноги болтались в подвале. Обдирая колени о стену, хватая Вадика за ноги, Пузырь барахтался, кряхтел и сопел, пытаясь одолеть препятствие.
— Эт-то что такое?! — раздался грубый мужской голос возле подвальных дверей. — Стоять!!! Назад!!!
— Ну давай же, Пузырь! Давай! Бери меня за ноги и подтягивайся! — крикнул Вадик, услышав приближающийся топот снаружи. Он схватил Пузыря под мышки, крепко уперся ногами в бетонный пол и буквально выдернул приятеля из амбразуры. — Бежим! — Вадик схватил Пузыря за руку и повлек за собой по узкому туннелю, освещая путь фонариком.
Сзади раздались гневные вопли охранников. Взрослые крепкие мужчины не смогли протиснуться в узкий вентиляционный проем и теперь, всунувшись в него по плечи, выкрикивали угрозы вслед убегающим подросткам.
Пузырь молча бежал за Вадиком по скользкому полу, в узких поворотах касаясь рукой стен, покрытых холодными каплями. Когда они оказались в широкой галерее, от которой вправо и влево отходили коридоры, Вадик не раздумывая повернул налево и сменил бег на быстрый шаг.
— Кажется, убежали… — произнес он, жадно глотая тяжелый воздух подземелья.
— Все. Стой. Я больше не могу. Давай отдохнем, — сказал Пузырь, сел на корточки и прислонился спиной к трубам и кабелям, которые, как паутиной, опутывали стены коллектора.
— Кажется, из-за погони мы пропустили колодец, через который сюда спустились.
— Пустяки… Найдем… — тяжело дыша, проговорил Пузырь и поправил ремень на поясе. — Ой, кажется, я потерял свой пейджер, — заметил он.
— Подумаешь… Невелика потеря, — равнодушно махнул рукой Вадик. — Скажи спасибо, что ноги унесли.
— Ты не понимаешь! — возразил Пузырь. — Если я потерял его в подвале, то его найдут охранники и передадут Растатуре. Тогда он прочитает последнее сообщение и поймет, что в подвале был я! Ведь последнее сообщение на пейджер прислал мне сам Растатура!
— Ладно… Поживем, увидим. Сейчас главное — выбраться на поверхность.
Отдохнув, приятели пошли в обратную сторону, ориентируясь по компасу и время от времени заглядывая в боковые ходы. Через несколько минут они свернули направо и услышали шум; в нос ударил едкий запах. Ребята оказались перед широкой канализационной трубой. Под ногами шумела вода, слабый лунный свет пробивался сверху через решетку дождевого слива. Вернувшись в галерею, они свернули налево, прошли еще немного, оказались на перекрестке, выбрали правый путь и через десять минут уткнулись в тупик.
Около двух часов они бродили по подземелью. Спускались глубже, на второй уровень, поднимались, сворачивали, прислушивались и слышали шум метро, направлялись в его сторону, но находили лишь новые ходы или упирались в тупики. Лампочка в фонаре едва светила. Лабиринт сменялся лабиринтом, и не было им конца.
На поверхность они выбрались около трех часов ночи. Автобусы уже не ходили, ребятам пришлось добираться до дома пешком. Без пятнадцати четыре, еле передвигая ноги, они наконец вернулись в квартиру Пузыря и рухнули на диван.
Вадик достал из рюкзака папку с документами, пролистал их и передал Пузырю, сказав:
— Посмотри сам, я ничего не понимаю в этих формулах.
Пузырь взял первый попавшийся под руку лист и, с трудом ворочая языком от усталости, прочитал:
— «Исходная пульпа — сгущение — гидроциклирование — обогащение на концентраторе «НЕЛЬСОН» — выделение чистого продукта из концентрата».
— Птичий язык. Филькина грамота, — проворчал Вадик. — Ты хоть одно слово понял?
— Все документы подписаны Растатурой, — сказал Пузырь, просмотрев другие листы. — Наверное, он не только заместитель отца, но и руководитель «УДОБРЕНИЙ». Больше я ни во что не врубился.
— Давай узнаем в Интернете, что такое «НЕЛЬСОН» и для чего он нужен, — предложил Вадик.
— Не сейчас… Завтра… Все завтра… — слабым голосом проговорил Пузырь и мгновенно уснул.
Глава 7 ОТРАВЛЕНИЕ
Пузыря разбудил противный резкий звонок. Не открывая глаз, Витя хлопнул ладонью по будильнику и повернулся на другой бок. Звонок смолк, но через секунду снова зазвенел — длинный и требовательный. Пузырь с трудом разлепил веки и сонным взглядом посмотрел на часы. Было без пяти семь. Теперь он понял, что звонят в дверь.
«Кто бы это мог быть? У отца есть ключ, мама еще несколько дней будет в командировке», — подумал Пузырь, сел на кровати и всунул ноги в тапочки. Он вышел в коридор, широко зевнул, глянул в дверной глазок и увидел Растатуру,
который смотрел в глазок с другой стороны двери и приветливо улыбался.
— Открой, Витя, — негромко сказал Антон Антонович, увидев, что маленькая линза глазка потемнела. — У меня хорошие новости. Я принес письмо от твоего отца, — он достал из кармана конверт и помахал им в воздухе.
Пузырь отворил дверь, пропустил Растатуру в прихожую и забыв поздороваться, быстро взял письмо из его рук.
— Может, пригласишь гостя в дом? Или будем на пороге стоять? — спросил Антон Антонович, наблюдая за Пузырем, который торопливо оторвал край конверта, вынул сложенный вдвое лист бумаги, развернул его и стал читать. — Чаем угостишь?
— Чаем?.. Ясный пень, угощу… Хоть залейся… — не отрываясь от письма произнес Пузырь, но потом спохватился и, посмотрев на Растатуру, вежливо произнес: — То есть я хотел сказать: проходите, пожалуйста, Антон Антонович. Не хотите ли чаю?
Они прошли в кухню, Пузырь поставил чайник на плиту, вытащил из-под раковины переполненное мусорное ведро, смахнул в него остатки вчерашнего ужина таким стремительным жестом, что три пыльных помидора слетели со стола и закатились под холодильник. Затем он подвинул к гостю хромую табуретку, сам уселся на стул и снова увлеченно углубился в чтение. Брезгливо посмотрев на грязный, заляпанный рыбьим жиром стол, Растатура не стал садиться, сунул руки в карманы брюк и повернулся к окну.
«Здравствуй, родной, — писал отец Пузыря. — Извини, что заставил тебя волноваться и до сих пор не позвонил. У меня на то есть уважительная причина. Позавчера был вынужден срочно вылететь из Москвы и теперь нахожусь в сотнях километров от тебя, в крохотном шахтерском поселке Леснино. Кругом тайга, рядом протекает Иртыш, широкая и быстрая река, не то что наша Москва или Яуза. До ближайшего крупного города Экибастуза надо лететь на вертолете, а в Леснино очень плохо со связью; письмо отправить — целая проблема, не говоря уж, чтобы позвонить. Единственная здешняя техника, хоть как-то связанная с телеграфом, — это пишущая машинка, на которой я пишу тебе это письмо (ты ведь знаешь, какой у меня корявый, неразборчивый почерк). Сегодня директор леснинской шахты летит в Москву, чтобы встретиться с моим заместителем, а завтра возвратится обратно в Леснино. Передаю тебе с ним это письмо и надеюсь получить ответ. Для этого вкладываю пустой конверт, чтобы тебе не бежать в магазин и не тратить время. Протяни без меня еще денька два, ведь ты уже взрослый. А я, как только закончу работу (надеюсь, что очень скоро), сразу прилечу домой. Если тебе понадобится помощь или совет, не стесняйся, звони по моему рабочему телефону и обращайся к Антону Антоновичу Растатуре, он всегда поможет. Сумбурное и короткое получилось письмо. Ну ничего, расскажу обо всем подробно, когда вернусь. А сейчас некогда, на поле ждет вертолет, директор шахты стоит рядом, поторапливает.
- Предыдущая
- 12/30
- Следующая
