Криминальный гамбит - Сартинов Евгений Петрович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/72
• Следующая

— Все просчитывается очень просто. Вернувшись, Сергеев узнает, что девушка в больнице, и в ярости идет ее добить. Еще бы, такой свидетель! Когда это ему не удается, он возвращается в сторожку и убирает Бурлака — свидетеля. Как считаете, Николай Фомич, хорошая версия?

Касьянов высказал свое мнение, и голос его звучал ровно и бесстрастно:

— В этой версии есть две неувязки. Пистолет, ковер и машина, на которой Орлову привезли в сторожку.

— Если как следует поискать, то все свяжется…

— Ну, машина… тот синий «Москвич», — начал Касьянов. — С чего это он появился в тех местах в такую рань? И пистолет надо бы найти.

Полковнику казалось, что они поняли друг друга.

— Найдется пистолет, не переживай, — успокоился Мамонов и добавил:

— Не секрет, что скоро Фомин уходит в отставку. Да и Агеев не долго задержится…

Майор Агеев был начальником уголовного розыска и сейчас находился в последнем, предпенсионном отпуске.

— Если вы все добросовестно доведете до конца, — Мамонов ткнул пальцем в лежащую перед ним папку с делом Орловой, — я сразу подпишу вам представление на майора, а затем и назначение на должность начальника уголовного розыска. Только вы уж постарайтесь.

Мамонов знал болевую точку Касьянова. По выслуге лет он уже должен был носить майорские погоны, но годы службы в суверенном Казахстане не прибавили ему звездочек: начальство отмечало в основном национальные кадры, и то, что предлагал ему Мамонов, было последним шансом сорокалетнего капитана наверстать упущенное.

Касьянов кивнул русой головой и все тем же бесстрастным тоном сказал:

— Сделаю все возможное.

Глядя вслед уходящему капитану, Мамонов неожиданно почувствовал острый укол тревоги. Бесстрастный голос Касьянова, его голубые, льдистые глаза и прямая, как милицейская дубинка, спина внушали подполковнику чувство необъяснимой тревоги.

«Такой не продаст, такой просто возьмет и подсидит. Далеко пойдет капитан, чувствуется — большие задатки у человека».

Следующим утром Астафьев с утра зашел по одному адресу, полученному вечером у Мазурова. Следовало проверить, не объявился ли там находящийся в бегах Михаил Болотников — старый уголовный кадр. Как и предполагал Астафьев, поход его не увенчался успехом, — не такой дурак Болотников, чтобы скрываться в городе.

В свой кабинет Юрий попал только в десять утра. Там он застал Мазурова и Колодникова и по их обескураженным лицам понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Здорово! Что это вы такие смурные? — спросил он.

— А чему радоваться? — буркнул Колодников. — Сейчас вызывал Мамонов, разнес в пух и прах всю нашу работу, отстранил от дела и передал его Касьянову.

— Касьянову? — удивился Астафьев. — Ну и что тут такого? Он неплохой оперативник.

— Какой он оперативник, — пробурчал Мазуров. — Карьерист.

— Да, подбивать показатели он умеет, — признал Колодников. — Я пару раз с ним работал.

Их разговор прервал появившийся в дверях дежурный по отделению.

— Мазуров, тебе из Константиновки звонят.

Майор почти выпорхнул из кабинета с необычной для его грузного тела легкостью. Вернулся он быстро, сияя.

— Молодцы ребята в этом селе, Бычка взяли.

— Вот это да!

— Быстро они! Как им удалось?

— Навели справки, кто из местных сидел вместе с Сергеевым, — пояснил радостный Михалыч. — Там на хате его и повязали. Одна неувязка, у них нет бензина, чтобы его сюда доставить. Пойду попрошу Мамонова, может, пошлет нашу машину. Это ведь и в его интересах.

— Вряд ли, они сейчас каждый литр бензина считают, — скептически заметил Колодников. — Я две недели не могу отправить в УВД ту бабу, которую из колодца вытащили, — говорят, бензина нет, на патрульные машины только хватает. Скоро у этой «купальщицы» хрен что восстановишь.

По весне из заброшенного, высохшего колодца на окраине города извлекли тело женщины. Судя по сохранившимся наколкам на плече, жертва прошла лагеря. И давно надо было провести экспертизу по восстановлению отпечатков пальцев в областной лаборатории криминалистики, но не находилось то машины, то бензина.

Мазуров ушел, но минут через десять вернулся с квадратными глазами.

— Представляешь, он распорядился отправить машину в Константиновку прямо при мне.

— Какую?

— Воронок.

— Вот это да! Не ближний путь! Расщедрился Мамон.

— Значит, это ему выгодно, — решил Астафьев. Оба майора с удивлением посмотрели на молодого коллегу.

— А лейтенант точно уловил суть дела, — хохотнул Колодников. — Мамонов ничего не сделает, если это ему не выгодно.

— А как же мы? — спросил Юрий. — Нельзя же дать им повернуть дело по-своему…

Он хотел еще что-то добавить, но тут Мазуров вскочил и, замахав руками, как курица-наседка крыльями, вышел в небольшой тамбур, плотнее прикрыл дверь и прибавил громкость радиоприемника. Разговор продолжался под звуковое оформление классической музыки.

— Тебя куда бросили? — спросил Мазуров Колодникова.

— На эту, колодезную купальщицу.

— Без экспертизы это полный висяк.

— Я тоже так думаю, — согласился Андрей.

— Может, тогда плюнуть на все и заняться делом Орловой?

— Можно попробовать. Ты как, Юр?

Астафьев молча кивнул.

— С чего начнем? — спросил Мазуров. Колодников посмотрел на лейтенанта:

— Прежде всего, ты навестишь свою крестницу….

Через десять минут план был готов.

Выйдя в коридор, Мазуров нос к носу столкнулся со «старым знакомым».

Толика Афонькина в наручниках волокли под руки два милиционера. Увидев майора, невезучий любитель красивой жизни взвыл.

— Иван Михайлович, вы же говорили, что я главный свидетель, а эти волки забрали меня как последнего урку!

Майор только развел руками, ничего утешительного Афонькину он сказать не мог.

— Плохой знак, — шепнул он Колодникову.

— Это точно.

Визит Астафьева в больницу не принес положительного результата. В коридоре он встретил мать Ольги.

— Добрый день, Анна Владимировна. Как Ольга? — спросил Юрий.

— Ой, Юрочка, даже не знаю!

— В чем дело? — встревожился лейтенант.

— Ресницы у моей девочки задрожали, как будто глаза открыть хочет, я — бегом за врачами.

— И что врачи?

— Не знаю, они сейчас совещаются. Меня не пускают.

Астафьев тихо вошел в палату. У кровати Ольги стояли два врача, один из них был знакомый Астафьеву Сударушкин. Лишь взглянув на девушку, Юрий понял, что она пришла в сознание: глаза ее были открыты, но выражение их было крайне испуганное, дыхание прерывистое.

— Здравствуйте. Что случилось? — обратился лейтенант к Сударушкину — Не знаю, обрадую вас или огорчу: Орлова пришла в сознание, но у нее практически полная амнезия. Она ничего не помнит и поэтому напугана этим до предела, — ответил Сударушкин, отводя Астафьева в сторону.

— Это надолго? Амнезия?..

— На этот вопрос вам никто не ответит. Амнезия — непрогнозируемое состояние. Были случаи, когда память к больным вообще не возвращалась. Или возвращалась частично. В данном случае это последствие сильного удара по голове.

Но Юрия интересовала одно.

— Значит, в ближайшее время рассчитывать на показания Орловой нельзя? — все-таки переспросил он.

— Я все объяснил. Девушка перенесла нервный стресс, и даже если бы к ней вернулась память, я вряд ли позволил бы вам сразу беседовать на тяжелую для нее тему. Сейчас ей необходим покой.

— Доктор, я вас очень прошу, если к Орловой вернется память, хотя бы сообщите нам.

— Хорошо, — согласился Сударушкин. — Но повторяю, это может произойти и не скоро.

В палату внесли штатив для капельницы. Пока мед сестра устанавливала систему, Астафьев отвел Сударушкина к окну.

— Вам насчет Ольги из нашего ведомства сегодня еще не звонили?

— Пока нет.

— Если позвонят, скажите то же, что и мне, но поменьше оптимизма. Для ее же пользы.

• Предыдущая
• 16/72
• Следующая