Достояние нации (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 17

• Предыдущая
• 17/40
• Следующая

— Не надо, Джейми, ты же сам всё понимаешь. Ничем хорошим для тебя это не кончится. У него появится омега — и всё, конец.

— До этого ещё далеко.

— Ты же сам сказал, что это серьёзно. Или ты рассчитываешь, что он ради тебя откажется от распределения?

— Я ни на что не рассчитываю, — Джейми развернулся и открыл дверь.

Он сам всё знал. Знал, что, как бы ни крепки были отношения, стоит появиться безмозглой кукле, завёрнутой в красные тряпки, про бету забудут. Даже если омега окажется злобной, капризной и лживой сукой, про бету всё равно забудут. Если повезёт — то через год вспомнят, но отношениям уже не стать прежними.

***

Последние две недели были самыми спокойными в жизни Эйдана после того, как его разоблачил тот неизвестный альфа. Кендалл обещал, что отца скоро выпустят из тюрьмы.

Как именно скоро, Эйдан не знал. Расспрашивать мужа не решался, а тот молчал. Злился.

Кендалл тем временем готовился к выборам: ездил по штату для встреч с избирателями, и Эйдан вместе с ним. Разумеется, он не поднимался на сцену — держался в общей толпе сопровождающих. Собравшимся было достаточно увидеть яркое одеяние омеги в толпе, чтобы понять, что вместе с Кендаллом приехал супруг. На официальные обеды и ужины Кендалл его с собой не брал, разрешая присутствовать только на более неформальных, куда приглашались по большей части хорошие знакомые, некоторые тоже вместе с омегами.

Кендалл ожидал исполнения договора терпеливо: никаких попыток силой затащить Эйдана в постель не было. Тот был этим почти разочарован. С одной стороны, ему нравилось достойное, почти рыцарственное поведение альфы, с другой, оно говорило об отсутствии личного интереса Кендалла к нему. Иногда Кендалл смотрел на него по-особенному, без обычного лёгкого презрения, и тогда Эйдану делалось почти что стыдно за то, что он затеял. Была даже пара ситуаций, когда его просто-таки тянуло подойти к Кендаллу, но он тут же одёргивал себя: сначала нужно дождаться освобождения отца и только потом задумываться о том, куда и к кому его тянет.

С тех пор, как ему исполнилось десять, Эйдан смотрел на альф исключительно со страхом, ежесекундно опасаясь, что они его почуют. Или же со злостью, потому что жестокая система, где омеге надо было или скрываться, или стать живым инкубатором для альфьего потомства, вызывала в нём ненависть и чувство гадливости. Лишь один раз за всю жизнь он смотрел на альфу с интересом. Когда ему было шестнадцать, на дамбу приехало несколько рабочих — что-то подновлять и ремонтировать. Среди них был промышленный альпинист, один из тех, кто должен был спускаться по стене плотины вниз и проверять прочность конструкции специальными приборами. Эйдан не смел подходить к нему и остальным рабочим близко, но издалека поедал молодого альфу глазами. А когда парень снял спецодежду и стянул потемневшую от пота футболку, на секунду показав мускулистую спину с татуировкой в виде головы орла, у Эйдана в глазах потемнело от возбуждения. К счастью, через два дня альфы уехали…

И вот теперь рядом с ним был Кендалл. Эйдан его заранее возненавидел, ещё в развлекательном центре, из-за глупой болтовни, какой же Кендалл чудесный, красивый, мужественный и прочее, но альфа оказался неплохим… Даже привлекательным… От него Эйдана тоже иногда в жар бросало, как тогда, на дамбе. И Кендалл его отпустил… Да, ударил, но потом отпустил. Если бы муж в тот раз повязал его, Эйдан бы благополучно ненавидел Кендалла всю оставшуюся жизнь, но теперь уже не мог.

Во время поездки Эйдан отчаянно скучал: в «Карлайле» он мог хотя бы перекинуться парой слов с прислугой или с Джейми, когда тот был дома. Теперь же он часами просиживал в номерах гостиниц в ожидании очередного ужина или возможности постоять в уголке сцены на публичном выступлении, и поэтому удивился, когда рано утром дверь в его комнату распахнулась, и Кендалл приказал:

— Позавтракаешь со мной.

Эйдан натянул на себя проклятый красный мешок, подумав, что надо было поставить Кендаллу ещё одно условие: разрешить носить дома обычную одежду.

Когда Эйдан вошёл в комнату, Кендалл кружил вокруг накрытого стола, с кем-то разговаривая по телефону. Омега слушал, но совершенно не понимал, о чём речь. Между ним и мужем пролегала пропасть: у Кендалла были дела, друзья, партнёры и враги, интересная и напряжённая жизнь, о которой он никогда не станет рассказывать супругу-омеге.

— …не Мортон, а Марстон. Доктор Марстон, — по слогам проговаривал Кендалл. — Должен быть в твоих записях, ты созванивался с ним зимой или весной насчёт… Всё правильно, анадеолог. Нет, он уже уехал из Вирджинии, работает теперь в Беркли. Созвонись и договорись о встрече. Именно встрече, это не телефонный разговор. Он будет отказываться, но всё равно договорись. За это я тебе и плачу. Чем раньше, тем лучше. Завтра я как раз лечу на озеро, оттуда до Беркли меньше двух часов. Совмести как-нибудь с моим расписанием.

Эйдан сел за стол, но не притрагивался к еде, пока на стул напротив не опустился Кендалл.

— У меня нет на тебя времени, кроме как сейчас, — сказал альфа. — Завтра вечером мы вылетаем в Неваду. Мой дед хочет на тебя посмотреть. Не уверен, что ты ему понравишься.

Эйдан только кивнул — что ещё ему оставалось. Он слышал, что Дэйв Кендалл оставил дела на внука и теперь живёт где-то на берегу озера Тахо в спокойствии и уединении, но не думал, что удостоится чести лично лицезреть патриарха семейства.

— На Западном побережье заболело несколько сотен омег, — сказал Эйдан.

— Боишься туда ехать? — внимательно посмотрел на него Кендалл.

— Да, боюсь, — признался Эйдан, который не считал, что такого страха надо стыдиться.

— Все боятся. И поэтому начало вакцинации переносят с января на октябрь, — с каким-то особенным нажимом в голосе сказал Кендалл.

— Специально? — растерянно проговорил Эйдан, которому этот нажим о многом сказал. — Они выпустили вирус специально, чтобы…

— А ты правда сообразительный, — заявил Кендалл и начал старательно, медленно, с раздражающей аккуратностью намазывать на тост мягкий сыр. Когда он покончил с этим важным делом, то продолжил, хотя Эйдан на это уже и не надеялся: — Не знаю наверняка, но эта вспышка настолько кстати, что поневоле задумаешься. Вряд ли вирус выпустили специально, скорее, не стараются сдерживать его распространение. Многие из тех, которые сейчас заправляет страной, никогда не славились чистоплотностью в делах. Да не гляди ты на меня так! — рассмеялся Кендалл. — Я не раскрываю тебе страшную тайну. На это некоторые журналисты чуть ли не в открытую намекают.

— Я смотрю только каналы для омег, — сказал Эйдан.

— А там что говорят?

— Ничего интересного. Что вакцина всех спасёт. Если бы ты разрешил мне читать или смотреть…

— Не надейся. Ты и без чтения слишком умный. И я не об этом хотел с тобой поговорить, — Кендалл выдержал небольшую паузу, а потом равнодушным тоном, хотя в глазах появился хитрый, внимательный блеск, произнёс: — Вчера твоего отца освободили.

Эйдан попытался скрыть радость, но вид у него всё равно был до глупого удивлённый и растроганный, так что Кендалл не смог не улыбнуться.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом поблагодарил Эйдан. — Для меня это важно. Спасибо!

Он опустил глаза и, подумав, нерешительно добавил:

— Я могу поговорить с ним?

— Это исключено. Я не собираюсь нарушать закон, — отрезал Кендалл, а потом добавил: — Очередь за тобой, Эйдан.

Омега вздрогнул, услышав своё настоящее имя.

— Да, я помню.

— И что? Когда там у тебя течка?

Эйдан знал, что этот момент рано или поздно наступит, и готовился к нему, но сейчас, глядя в глаза Кендаллу, отвечать всё равно было страшно:

— В марте.

Кендалл просто не поверил услышанному:

— В каком ещё марте? Сейчас июль!

Эйдан почти страдальчески свёл брови. В мыслях это представлялось моментом торжества, но, когда дошло до дела, ему было стыдно.

— В марте следующего года. У меня течка раз в год, — сказал он.

• Предыдущая
• 17/40
• Следующая