Полночная чума - Кайзер Грег - Страница 21

Уикенс посмотрел на наручные часы. Бринк сделал то же самое. Третий час. Всего несколько минут третьего.

— Нам с Сэмом нужно еще собрать кое-какие вещи. Думаю, и вам тоже. Те, кто внизу, наверняка захотят снабдить вас одеждой и необходимыми документами, а также выдадут аптечку с медикаментами. Я дам задание одной из наших девушек вам помочь. Через четыре часа мы отправимся на аэродром Биггин Хилл, а оттуда — в Портсмут. Я позвоню в Чичестер, чтобы девушку перевезли в Коспорт. Мы поговорим с ней прежде, чем сядем на борт катера. Он отходит в двадцать тридцать ноль-ноль.

Уикенс со скрипом отодвинул стул от стола и встал.

— Не волнуйтесь, доктор. Мы с Сэмом держим ситуацию под контролем. От вас требуется лишь одно — указать нам нужное место. Вы ведь скажете нам, когда обнаружите то самое место, откуда вырвалась эта зараза? — спросил Уикенс, глядя на Бринка немигающим взглядом.

Бринк кивнул. Уикенс направился к двери, которую Эггерс тотчас услужливо распахнул перед ним. Уикенс заметил в его руке сигарету.

— Ты же знаешь, я не люблю, когда ты куришь, — укоризненно произнес он. Сэм кивнул и засунул сигарету за ухо.

— Уикенс, — обратился к нему Бринк. Англичанин обернулся к нему.

— Можете называть меня Джунипер, — отозвался он уже почти из-за двери.

— Почему именно вы? — спросил Бринк и жестом указал на Уикенса и его престарелого помощника. — Почему выбор пал именно на вас?

— Уже четыре года, я правильно помню, Сэм? Почти день в день, — начал Уикенс. — Мы впятером стояли в теплой воде у Дюнкерка и ждали лодки. Все пятеро уносили ноги из Франции. И вот теперь остались только я и Сэм. Вот почему.

— Мы закончим то, что когда-то начали, вот что он хочет сказать, — пояснил Сэм.

— Верно, Сэм, именно это я и хотел сказать, — подтвердил Уикенс. — И в некотором смысле мы с тобой эксперты в этом деле, — Уикенс посмотрел на Сэма, и они обменялись многозначительными взглядами. Еще один секрет.

Бринк подумал о том, что Уикенс сказал ему раньше. Бомбы. Они положат конец любому антибиотику. Он не должен допустить, чтобы это произошло. Но что толку говорить это Уикенсу?

— Нас ждут удивительные приключения. Главное, вы делайте то, что от вас требуется, — в голосе Уикенса вновь прозвучали металлические нотки. Улыбка лишь на мгновение промелькнула по его лицу и снова погасла.

Аликс задумчиво намотала на палец прядь. Причем осознала это лишь тогда, когда палец коснулся кожи виска. Там была шишка. Почувствовав боль, она опустила руку на колени и посмотрела на дверь.

Перед ней стоял поднос с едой. Хлеб, сыр, чай и апельсин. Подумать только, ей принесли апельсин! Она не видела их в глаза уже целых четыре года! Поднос поставили на пол с внешней стороны двери и постучали. И когда она открыла дверь, полицейского там уже не было. Его сменил солдат. Стоя по другую сторону широкого коридора, парень наставил на нее пистолет.

По крайней мере, тот высокий блондин сдержал свое слово. Медсестра, одарив ее злобным взглядом пронзительных птичьих глаз, вернулась с двумя мужчинами в коричневой форме, которые затем отвели ее к отцу. Правда, предварительно они заставили ее надеть на лицо маску и натянуть на руки резиновые перчатки. Отец даже не открыл глаз, но она все равно пошептала ласковые слова и погладила щеку обтянутой в резину рукой. А поутру ее разбудили и сообщили, что ночью отца не стало.

Судя по стрелкам будильника на маленьком столике, с тех пор, как высокий блондин приходил сюда, чтобы задать ей вопросы, прошло четырнадцать часов. У него добрые глаза, подумала Аликс. И добрые руки. Она до сих пор ощущала его руки в своих. И, главное, он сдержал свое обещание.

Аликс высосала последнюю дольку апельсина, сделала последний глоток чая.

Обещания. А где же Джунипер? Она спрашивала о нем как минимум сотню раз, требуя, чтобы он пришел к ней. Вместо этого к ней пришел тот высокий блондин.

Дверь открылась, и в дверном проеме возникла все та же самая старая сиделка с марлевой повязкой на лице. Позади нее маячил солдат.

— Американский доктор требует, чтобы ты привела себя в порядок, — сказала сестра.

Эти слова вселили в Аликс надежду. Возможно, высокий блондин не обманул ее, когда сказал, что она не больна.

— Я здорова? — спросила она. Почему-то этот вопрос заставил ее ощутить себя малым ребенком. Лицо сиделки ничего не выражало, тем более закрытое маской.

— Сначала горячая ванна, чистая одежда, затем тебе все скажут, — сказала она из-под маски.

Волленштейн осторожно положил в выдвижной ящик симпатичную тряпичную куклу с фарфоровой головой и закрывающимися глазами. Затем вернул ящик на место и посмотрел в монокль на маленькую девочку, которая осторожно приблизилась к нему. Он улыбнулся еврейской девочке и, согнув палец, поманил ее к себе ближе. Жаль, что он не знает французского, иначе бы он сказал ей, чтобы она подошла и взяла себе куклу, которую он нашел в Фужере, этом прелестном городке неподалеку от Ренна.

Девочка оказалась храброй, хотя мать отрицательно покачала головой. Девочка бросилась вперед, поднялась на цыпочки, и, протянув руки, выхватила куклу из ящика, и вновь побежала обратно через весь сарай. Затем она обернулась к нему и, прижав руку к талии, пошевелила пальцами в знак благодарности.

Он поднес руку к небольшому стеклу, которое отделяло его от евреев, и помахал ей в ответ. Сквозь барьер до него доносился их надсадный кашель.

— Какая жестокость, — произнес стоявший рядом Ниммих и тоже посмотрел сквозь стекло на восьмерых людей, находившихся внутри сарая. Это была контрольная группа. Их посыпали порошком Pasteurella pestis, но уколов не делали, а если и делали, то уже после того, как развились первые симптомы. Другие восемь, которые с самого начала получали стрептомицин, содержались в другом отсеке, за перегородкой, разделявшей крошечное помещение на две части. — И главное, напрасная трата денег.

— Неправда, — возразил Волленштейн своему помощнику. — Эти евреи готовы на самопожертвование. И благодаря их самопожертвованию другие останутся живы.

— Сомневаюсь, что они с вами согласятся, штурмбаннфюрер.

Волленштейн посмотрел на своего помощника. У парня было узкое лицо, правый глаз постоянно дергался.

— Я говорю это серьезно, Ниммих, — произнес он. — Именно поэтому мы записываем их имена. Они не будут забыты, обещаю вам.

Ниммих кивнул, хотя глаз его продолжал дергаться.

В целом, этот парень Волленштейну нравился. С мозгами, и исполнительный, хотя, если сказать по правде, лично он предпочел бы иметь партнера, а не подчиненного. Штурмбаннфюрер покачал головой.

— Что скажете про остальных? Что они получают? — спросил он и указал в другой конец барака, где за стеклянным окошком сгрудились в кучу те, кто получал стрептомицин.

Ниммих вытащил из папки, которую держал наготове, лист бумаги.

— Препарат номер 211.

— И каков результат?

— Очень даже обнадеживающий.

Волленштейн снова бросил взгляд сквозь стекло. Девочка покачивала куклу, наблюдая за тем, как та то открывает, то закрывает глаза. Позади нее ему были видны несколько неподвижных силуэтов.

— Эти еще живы? — спросил он, указывая на тех, кто неподвижно застыл в углу.

— Последний раз, когда мы проверяли, — да, — отрапортовал Ниммих. — Трое.

Волленштейн всмотрелся в темноту, но цвет кожи у троих, лежавших на полу, так и не смог различить. С пятерыми, кто еще держался на ногах, сделать это было проще. Губы у матери девочки уже посинели.

— Как только закончите, приходите ко мне, — сказал Волленштейн.

— Слушаюсь, герр штурмбаннфюрер, — отчеканил в ответ Ниммих.

Волленштейн шагнул из сумрачного барака на полуденное солнце и, запрокинув голову, посмотрел на редкие облака. На фоне пронзительно-голубого неба они казались воздушными шариками. Небо ясное и чистое — ни единого инверсионного следа американского бомбардировщика, держащего курс на восток. Какая прекрасная погода!