Инь и Ян - Акунин Борис - Страница 26

• Предыдущая
• 26/27
• Следующая

Фаддей: Чуланчик.

Фандорин: Вот и отлично. Господин Борецкий, милости п-прошу в чуланчик. Маса, асоко дэ карэ-о тодзикомэтэ окэ.

Маса: Хай. (Подходит к Яну, берет его за ру кав, хочет вести в чулан.)

Ян: Отстань! Пусть ваш азиат оставит меня в покое! Дайте хоть мою крольчиху! И вакцину! Я не могу сидеть без дела! Инга, что они со мной делают?!

Инга: Господи, да отдайте вы ему крольчиху! Разве вы не видите, он болен!

Ян берет под мышку кролика, шприц, успевает цапнуть со стола еще какую-то склянку и лишь после этого позволяет запереть себя в чулане.

Инга: Он не в своем уме… Господи, сколько несчастий! (Всхлипывает. Пятится от чулана, спотыкается о лежащий труп, вскрикивает.) Ради Бога, уберите его!

Фандорин: Фаддей Поликарпович, Маса, унесите тело к тем двум… Сейчас, Инга Станиславовна, сейчас.

Фаддей и Маса выносят мертвеца. Инга всхлипывает. Фандорин держит ее за руку.

Инга: Ужасно, ужасно, ужасно… Если бы не вы… Я не знаю, что мной, со всеми нами…

Фандорин (протягивая ей платок): Не нужно плакать. Ведь кроме меня здесь никого нет, все ушли.

Инга: Что?

Фандорин: Теперь, когда мы остались вдвоем, позвольте задать вам один-единственный вопрос. Все это из-за несчастного веера?

Инга: Что «это»?

Фандорин: Все эти убийства, интриги, вероломство. Вы совершили все эти гнусности лишь для того, чтоб завладеть веером?

Инга: Эраст Петрович, я… я не понимаю!

Фандорин: Чего вы не понимаете? Зачем мне понадобилось обвинять бедного Яна? Чтобы окончательно убедиться в вашей вине. Я дал вам понять, что подозреваю не Аркадия, а Яна. И вы, что называется, схватили на лету. Тут же подкинули недостающие улики: и револьвера-то у Аркадия не было, а еще он, оказывается, крикнул Яну: «Получи, иуда». Последнее было с вашей стороны уж вовсе неосторожно. Там, за дверью, я был не один, а с двумя свидетелями. Когда мы подбежали к двери, здесь было тихо. После того, как я закричал «Откройте!» и стал стучать, после, а не до, раздался шум, Аркадий закричал про сколопендру, и грянули выстрелы. Из этого следует, что к моменту нашего появления Ян Казимирович уже лежал на полу, оглушенный, а вы с Аркадием выясняли отношения. Он требовал, чтоб вы его спасли? Или просто хотел денег?

Инга: Господи, тоже гений и тоже сумасшедший…

Фандорин: Услышав мой голос, вы попытались застрелить соучастника, но он выбил револьвер. Вы успели отшвырнуть оружие, криком привели Яна Казимировича в чувство. Он открыл огонь, и вам удалось выйти сухой из воды. Почти удалось.

Инга: Да зачем, с какой стати стала бы я нагромождать все эти злодейства? Сигизмунд любил меня. Вы даже не представляете, как он меня любил! Мне достаточно было попросить, и он отдал бы мне этот веер!

Берет со стола веер.

Фандорин: Я знаю, что он вас любил. И судя по всему, сильнее, чем предписывают родственные чувства. Но Сигизмунд Борецкий был человеком по-своему нравственным. Он свято верил в силу веера и относился к своей реликвии ответственно. Сам ею так и не воспользовался, даже ради собственного исцеления. Да если бы и воспользовался, его ждало бы тяжкое разочарование. А вас он, хоть и любил, но, похоже, знал вам цену и не желал, чтобы это «мощное» средство (кивает на веер) попало в ваши руки. Состояние, деньги – пожалуйста, но только не Веер Добра и Зла. Незадолго до кончины он вызывает п-племянника, убеждается, что тот искренне увлечен наукой, и решает оставить веер ему. Вы догадывались, что такой исход возможен, для того и стали невестой Яна Казимировича. Вы не остановились ни перед чем, лишь бы достичь своей цели. И несомненно достигли бы ее. Ян отдал бы вам веер – ведь ему для исследований нужны деньги, а в мистику он не верит.

Инга: Уже.

Фандорин: Что «уже»?

Инга: Уже достигла. Обменяла веер на дядюшкины капиталы. Теперь он мой. Нотариального акта нет, но ведь для Будды это неважно, правда? Главное, что владелец веера передал мне его добровольно. Вы умный человек, господин Фандорин. Еще умней, чем я думала. И продедуктировали все очень логично. Только вот…

Фандорин (изумленно): Вы сознаетесь?

Инга: Да. Знаете, надоело препираться. К тому же это не имеет ни малейшего значения. Вы человек умный и логичный, только с одним недостатком.

Фандорин: Интересно, каким же?

Инга (приближается к нему, наполовину рас крывает веер, обмахивается): Слишком логичны. А потому за деревьями не увидели леса. Знаете, чего вы не учли?

Фандорин рывком встает. Вскрикнул, покачнулся, но удержался на ногах.

Фандорин: Руки держать на виду! У вас второй револьвер?

Инга (смеется): Ах, умные мужчины, до чего же вы глупы. Второго револьвера у меня нет. Но у меня есть веер. И он действительно волшебный!

С этими словами она бьет Фандорина черной стороной веера по лбу. Тот падает в кресло, как подкошенный. Смотрит на нее снизу вверх широко раскрытыми глазами, не в силах пошевелиться.

Инга: Оп-ля! Не ждали, господин рационалист? Коньяк у него отравленный! Нет, Эраст Петрович. Точно так же я шлепнула пьяненького дядю Казика – чтоб проверить. И проверила! Милый дядюшка упал и умер. И только тогда, только тогда я по-настоящему поверила! Зачем мне револьвер? Вот самое мощное оружие на свете. И оно теперь принадлежит мне! Сейчас я произнесу заклинание. Мир сделается немножко похуже (ну и черт с ним), зато я стану самой великой, самой прекрасной, самой могущественной… (Раскрывает веер, поворачивает его черной стороной наружу и нараспев читает молитву.) «Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке, Нам-мехо-рэнгэ-ке».

Удар грома, вспышка молнии, свет гаснет, зажигается вновь – одним словом, происходит Чудо.

Инга пошатнулась, выронила веер, с криком упала навзничь. Ее бьют судороги. Она запрокидывает голову, вытягивается дугой. Это должно быть натуралистично и страшно. Потом застывает прямая, как палка.

Из запертого чулана доносятся крики.

Голос Яна: Она жива! Она жива! Честное слово, жива!

Вбегают Фаддей и Маса.

Фаддей: Господи, барышня! (Бросается к Инге.)

Маса: Данна! Дооситан дэс ка?! (Бросается к Фандорину. Помогает ему подняться на ноги.)

Фандорин (изумленно): Нога… Я не чувствую боли. (Топает загипсованной ногой. Делает шаг, другой. Подпрыгивает.) Перелома нет! Что за ч-чертовщина?

Голос Яна: Да откройте же! Эврика! Эврика!

Дверь чуланчика с треском распахивается, вылетает Ян.

Ян: Смотрите, она жива! Она выздоровела! (Спускает на пол крольчиху, и та резво бежит за кулису[1].) Вакцина есть! (Поднимает руку со шприцом.) Получилась! Я сам не понял, как! Добавил десять миллиграмм эссенции, и сработало! Это настоящее чудо! (Наконец, замечает лежащую Ингу, осекается.) Что… что случилось?

Фандорин (слабым голосом): По всем симптомам – столбняк… Возможно, из-за той ссадины на лбу. Но как-то уж очень быстро. Разве так бывает? (Покачнулся, схватился рукой за лоб. Маса подлетает к нему с каталкой, Фандорин обессиленно садится.) Что за… Нет, невозможно!

Ян: Бывает. Если в кровь попадает сильная бацильная культура. Столбняк? Но это же отлично! Просто превосходно! Какое везение! Можно проверить действие вакцины на человеке! Немедленно, сейчас.

Опускается на корточки, делает Инге укол.

Фандорин (Масе, указывая на лежащий веер): Сэнсу-о… Боку ни…

Маса подает ему веер, Фандорин осторожно, будто заряженную мину, его рассматривает.

• Предыдущая
• 26/27
• Следующая