В забытой стране - Санкритьяян Рахул - Страница 27

• Предыдущая
• 27/38
• Следующая

— Что же, может быть, вы и правы, — сказал я, чувствуя, как во мне затеплилась надежда от этих слов Чана. — И чем быстрее отправимся мы в путь, тем лучше, потому что наше пребывание в храме с каждым мгновением становится все более опасным.

— Итак, вы предлагаете бежать отсюда при первой же возможности? — спросил меня капитан Дхирендра.

— Да. Но меня беспокоит то, что жизнь царицы находится в опасности, — ответил я.

Дхандас, молча слушавший нас, неожиданно вступил в разговор.

— Мы прибыли сюда не для того, чтобы спасать какую-то царицу, и я не покину этот город, пока не проникну в гробницу Серафиса.

— Это невозможно. Если бы мы даже знали тайну гробницы, нам не справиться с жрецами, которые ее охраняют, — сказал Чан.

— Если мы попытаемся применить силу, то это кончится для нас очень плохо. По-моему, самое лучшее, что мы можем сделать, — это оставаться для всех друзьями: один враг среди хранителей гробницы и жрецов храма — и наша песенка спета, — поддержал Чана Дхирендра.

— Мой дядя сделал великое открытие. Он узнал об этой стране и обо всем том, что мы видим сейчас своими глазами. Он оставил после себя несколько записных книжек, и каждое слово, написанное в них, оказалось правдой. Поэтому не может быть никакого сомнения и в правдивости его записей, в которых говорится о сокровищнице Серафиса. Я согласен, что пытаться силой проникнуть в гробницу действительно глупо, но еще глупее было бы с нашей стороны бежать отсюда, оставив здесь несметные богатства, — негромко проговорил Дхандас, глядя на огонь в очаге.

Мы молча смотрели на этого человека, который мечтал овладеть всеми сокровищами Серафиса. Только ради них он и отправился в это опасное путешествие. И если в свое время он возражал против включения в состав нашей экспедиции Чана и Дхирендры, то лишь потому, что ни с кем не желал делиться богатствами, сокрытыми в гробнице Серафиса.

Тишину нарушил капитан Дхирендра, который всегда любил рассуждать практично.

— Представьте себе, что мы вошли в гробницу и захватили все сокровища. Как мы возьмем их с собой в долгий, длинный путь в несколько тысяч километров, который лежит через африканские леса? Дорога на юго-восток — я лично твердо убежден в том, что она есть, — очевидно, проходит по неисследованным лесам и ведет в Кению или в Уганду. Мне не раз приходилось путешествовать по лесам, и поэтому говорю вам по собственному опыту, что раз мы собираемся в такой путь, то должны взять с собой лишь самое необходимое, — сказал он.

— Подумайте, сколько людей нуждается в деньгах! — воскликнул Дхандас.

— Но золото не заменит вам пищи. Собери вы хоть все драгоценные камни, какие имеются в мире, — и они не помогут вам отразить нападение в пути, — пытался вразумить его Дхирендра.

Дхандас долго молчал и потом сказал грубым, жестким голосом:

— Я храбрый человек и готов выжидать столько времени, сколько это нужно. Все мы рабы обстоятельств. Никто не может сказать, что будет завтра.

Да, это было действительно так. Мы не знали, что ждет нас впереди, в особенности теперь, когда в одном с нами городе находился Псаро…

На следующий день поздно вечером ко мне зашел Яхмос и сказал, что царица просит меня прийти к ней как можно быстрее. Когда мы сидели в лодке, я попытался заговорить с верховным жрецом, но он не отвечал мне и только молча плакал, закрыв лицо руками. Я понял, что стряслось какое-то несчастье, и с нетерпением ожидал прибытия во дворец.

Мы застали Серисис одну, без подруг. Царица почтительно поклонилась мне, и не успел я еще спросить, зачем она позвала меня к себе, как она, взяв меня за руку, сказала:

— Мне крайне нужна ваша помощь. Как я вам вчера говорила, так оно и случилось. Псаро вернулся и вместе с Нохри организовал против меня заговор. Вчера вечером Нохри пригрозил мне восстанием, если я не послушаюсь его.

— Чего же он потребовал от вас, царица? — спросил я.

— Вы даже представить себе не можете, чего он хочет! — ответила она и, обращаясь к Яхмосу, воскликнула: — Разве я и мои предки не достаточно почитали богов? Неужели в моем царстве не найдется ни одного человека, кто смог бы проучить этого негодяя?

— Чего же он требует от вас? — повторил я свой вопрос.

— Нохри хочет, чтобы я разрешила ему ограбить сокровищницу Серафиса. Я, конечно, не разрешу, но он может силой убрать жрецов, которые охраняют гробницу.

— Этого не будет никогда: если это случится, на всю страну обрушится яростный гнев богов, — заметил верховный жрец.

— Я позвала вас для того, Тутмос, чтобы великие боги Гор, Тот и Анубис, которые не раз защищали моих предков от врагов, помогли в эту трудную минуту своей верной рабыне, — сказала царица.

— Они обязательно помогут вам! — воскликнул я.

Я ясно видел, что наша судьба зависит от того, сохранит ли царица свою власть или нет: мы едва ли прожили бы сутки, если бы Нохри завладел престолом. Возможно, что именно эти соображения и заставили меня дать столь быстрый и решительный ответ.

Но что бы там ни было, мои слова успокоили царицу. На ее красивом лице снова заиграла улыбка, и она сказала, хлопая в ладоши:

— Я всю жизнь буду признательна вам за это, мой дорогой Тутмос.

— Скажите, царица, почему Нохри так торопится овладеть сокровищницей Серафиса, вместо того чтобы вначале поднять восстание и овладеть троном, а потом уже беспрепятственно ограбить гробницу? — спросил я.

— Ему нужны деньги, чтобы подкупить предателей и изменников.

— О, об этом я совсем не подумал.

— Но, что бы там ни предпринял Нохри, до сокровищ Серафиса ему не добраться. Боги не допустят этого.

— А разве нельзя взломать дверь в гробницу?

— Нет, это невозможно. Прошли уже тысячелетия с тех пор, как выстроена эта гробница, но еще никому не удалось проникнуть в нее. Я опасаюсь только Псаро — он искусный маг и заклинатель.

Я тоже боялся Псаро, но не потому, что верил в волшебство, а потому, что Псаро познакомился с современным миром и знал значительно больше своих соотечественников.

Тщательно продумав создавшееся положение, я сказал царице:

— Я буду говорить с Тотом — никто не может соперничать с ним в мудрости.

Я сказал правду, ибо за всю жизнь я не встречал более умного человека, чем Чан.

Я не преувеличу, если скажу, что мы чувствовали себя так, как будто находились у кратера пробуждающегося вулкана. Извержение могло начаться в любой момент, и мы ждали, что вот-вот у нас под ногами разверзнется земля и бесследно поглотит нас навсегда.

Мы вчетвером сидели в своей маленькой комнатке, двери которой выходили в центральный зал. Я только что передал друзьям содержание своей беседы с царицей и не знаю, какое решение приняли бы мы, если бы могли спокойно все обсудить, но события опередили нас. В зале раздался чей-то душераздирающий крик, и я тотчас же выбежал из комнаты.

До сих пор не могу без содрогания вспомнить зрелище, которое открылось передо мной. В первый раз в жизни я увидел, как льется человеческая кровь. Хотя я читал о кровавых побоищах и расправах, мне никогда не приходило в голову, чтобы человек мог озвереть до такой степени.

В тот день отмечался праздник в честь бога солнца Ра. Перед храмом, хорошо освещенным по этому случаю факелами и яркими светильниками, собралось много жрецов. Все дышало миром и спокойствием, как вдруг, неожиданно для всех, появился отряд из двадцати человек, вооруженных с головы до ног.

Первым был убит стражник, стоявший у дверей храма. Это его предсмертный крик услышали мы у себя в комнате.

Воины с шумом ворвались в зал и напали на бедных безоружных жрецов. Среди воинов был Нохри в блестевших при свете факелов доспехах и рядом с ним Псаро. В руках Нохри держал большой лук, точно такой же, как у смельчака, гнавшегося на колеснице за гиеной.

Почти все жрецы были безжалостно убиты озверевшими солдатами. Избежал смерти лишь тот, кто успел спрятаться за огромными колоннами и затем незаметно добрался до дверей храма и скрылся в ночном мраке.

• Предыдущая
• 27/38
• Следующая