Мишель в «Хижине шерифа» - Байяр Жорж - Страница 1

• 1/28
• Следующая

– Мишель! Что ты там копаешься? Давай быстрей, едут!

– Сейчас, Даниель, иду! – раздался голос из длинной и приземистой дощатой постройки. – Я заряжаю пленку. Еще минуточку. Они далеко?

– Максимум метров двести – триста!

– Отлично, успею!

Белобрысый круглолицый паренек, отозвавшийся на имя Даниель, вытер лоб. В своей широкополой шляпе, пестрой рубахе и светло-серых штанах с черным кантом он стоял, прислонившись спиной к обтесанному сосновому стволу – одному из трех, которые намечали границы прямоугольника, выгороженного на лесной развилке перед домом. Сам дом, метров двенадцати длиной, состоял из застекленной конторы с окошечком кассы и конюшни. Крытый камышом и увенчанный глиняным коньком, он вытянулся во всю длину прямоугольника. На стене красовалась вывеска – «Хижина шерифа». Все было точь-в-точь как на Диком Западе. Вдоль «Хижины» пролегала дорога, теряющаяся где-то вдали, среди первых домиков Сент-Мари-де-ла-Мера, столицы Камарга.

Над городом, золотясь в лучах заходящего солнца, возвышался причудливый силуэт знаменитой церкви-крепости – полузамка-полухрама.

Дверь конторки открылась. Из нее вышел темноволосый кудрявый парень, облаченный в костюм камарганского «ковбоя», но без шляпы. В руке он держат фотоаппарат. На вид ему было лет пятнадцать, как и его приятелю.

– Отличный свет, – сказал он, жмурясь на ярком солнце.

Подойдя к Даниелю – тот приходился ему двоюродным братом, – он тоже взглянул в сторону равнины. По дороге скакало, вытянувшись в цепочку, несколько лошадей в белых сбруях.

– Посмотри-ка, кто там впереди, уж не наш ли приятель Артур? – спросил Мишель.

– Думаю, что он. Ей-богу, несется точно на мопеде!

Вскоре передний всадник, пустив лошадь мелкой рысью, отделился от остальной группы. Сомневаться не приходилось: это был Артур – темноволосый юноша в джинсах и бело-голубой клетчатой рубахе. Он ритмично подскакивал в седле, немного вымученно улыбаясь. Мишель щелкнул затвором и пошел ему навстречу.

– Стой, Артур! Приехали!

– Я-то с радостью, – буркнул наездник. – Скажи это лошади! Представляешь, сама пошла рысью! Чует конец рабочего дня!

Мишель подхватил лошадь под уздцы и завел ее за ограду. Та мигом остановилась. Артур лихо перекинул правую ногу через шею, животного.

– Алле-гоп! Вольтаж!

Но запутался ногой в поводьях и приземлился на спину, впрочем, довольно мягко. «Подвиг» был встречен взрывом хохота. Даниель с Мишелем кинулись поднимать приятеля.

Артур был старше их всего на год – ему стукнуло шестнадцать, – зато ростом был выше на целых полголовы и выглядел несколько взрослее из-за крепкого телосложения.

– Ты не ушибся? – спросил Мишель. Артур, получивший легкую встряску – в прямом смысле этого слова, – замотал головой.

– Эх, Мишель, такой классный кадр упустил! – воскликнул Даниель. – Ну-ка, Артур, повтори!

– Благодарю покорно! Тебе все хиханьки да хаханьки! – огрызнулся тот, отряхиваясь. – Лучше бы сетку какую-нибудь растянул. А то я себе все мягкое место отбил!

– Главное, постарайся, чтобы такого не случилось в воскресенье, – посоветовал Мишель.

В воскресенье должен был состояться церковный праздник, когда по традиции «ковбои» сопровождали золотую раку с мощами Святой Сары – покровительницы цыган.

Наспех примотав поводья к барьеру, Мишель взял фотоаппарат и дважды щелкнул приближающуюся кавалькаду. Затем сбегал в контору, чтобы положить аппарат, и вернулся помочь товарищам. Одна за другой лошади вступали в загон и выстраивались в ряд. Для них это было привычное занятие.

Какой-то толстяк в непомерно узких шортах, рубашке в цветочек и заломленной на затылок ковбойской шляпе все еще потешался над Артуром:

– Ему, видите ли, не терпелось слезть с лошади… Эх, молодой человек, во всем надо иметь чувство меры!

– Хорошо прокатились? – спросил Мишель, державший его лошадь под уздцы.

– В общем, ничего… Правда, не слишком чувствуется порода!

Довольно странное замечание, учитывая габариты наездника и его, мягко говоря, малоспортивную комплекцию. Мишелю впервые приходилось слышать, чтобы клиент жаловался на кротость животного. Толстяк собрал в ладонь поводья, перенес тяжесть тела на левое стремя, правую ногу перекинул через седло. Ему определенно хотелось показать класс. К несчастью, избыток веса вкупе с явным недостатком ловкости разбили его намерение в пух и прах. Левая нога сначала запуталась в стремени, а затем очертила дугу на уровне лошадиной шеи, чуть не заехав Мишелю по голове, – и незадачливый хвастун рухнул прямо в пыль. Кто-то хмыкнул. Мишель с Артуром, огорченные, бросились помогать толстяку подняться с земли. К счастью, тот отделался легким испугом… Процедив сквозь зубы что-то злобное, он локтем расправил раздавленную во время нелепого падения шляпу и размашисто зашагал прочь.

– Советчики тоже ответчики, – переиначил известную пословицу Мишель.

Другие наездники, слезая с лошади, выказывали не больше грациозности, но, наученные горьким опытом, они уже терпеливо дожидались, пока молодые люди помогут им спешиться.

«Хижина шерифа» была агентством по прокату верховых лошадей. Око принадлежало местному скотоводу Фредерику Сегоналю, у которого Мишель и его двоюродный брат Даниель гостили во время каникул. В «Хижине» они трудились под началом молодых цыган Жана и Нура. Господин Сегональ пошел на это исключительно ради бабушки ребят, госпожи Денизы Терэ, с которой его связывала давняя дружба.

Артур Митуре присоединился к компании всего три дня тому назад. Он работал автомехаником в Корби, городке, где жили братья. Когда-то он учился в одной школе с Мишелем.

Клиенты расходились – на одеревенелых ногах, но в целом довольные своими достижениями на ниве конного спорта. Скоро возле «Хижины» осталась только тройка друзей и еще двое юношей, тоже в костюмах «ковбоев». Смуглые, черноволосые, они были типичными цыганами. Одному из них, Жану, уже стукнуло двадцать, а его брат Нур был старше Мишеля и Даниеля на два года.

– Ну, как тебе Артур? – спросил Мишель у старшего. – Правда, замечательный наездник?

Тот расхохотался, обнажив крепкие, очень белые зубы.

– Замечательный… для гаджо[1]! Но, кажется, кому-то очень не терпелось побыстрее вернуться обратно?

– Это не мне, а лошади! – возразил Артур, слышавший разговор.

– Я об этом и говорю!

Жан и Нур работали у господина Сегоналя круглый год. Жили они с бабушкой и дедушкой в кибитке – в окрестностях Санта был разбит цыганский лагерь, куда по весне начиналось настоящее паломничество: сюда стекались цыгане со всех концов Европы.

Жан, любивший эти края, сделался заядлым «разетером»: так в Камарге назывался наездник, который срывал помпон, укрепленный между рогами быка.

Ребята впятером расседлали и почистили лошадей, занесли в помещение упряжь, разложили ее по местам. Лошади – всего их было семь – вернулись в конюшню, где Нур уверенным движением засыпал в кормушки овес из большого короба. Покончив с работой, все вышли на улицу.

– Вы дождетесь господина Фредерика и Паскалу? – спросил Жан.

– Придется, – ответил Мишель. – Надо сдать выручку.

Как раз в этот момент зазвонил телефон. Жан побежал в дом. Разговор длился недолго. Вернулся цыган хмурым.

– Это господин Фредерик. Он сегодня не заедет. Какие-то проблемы с быком. Он просил забрать выручку с собой… Только…

«Странно, чего он мнется?»– подумал Мишель.

– Мне бы хотелось, чтобы ее взяли вы, – продолжил Жан. – Нас с Нуром вечером не будет дома. А озадачивать родственников как-то неловко. Ну как, возьмете?

– Как тебе удобно, – без всякого воодушевления ответил Мишель.

– Вот и отлично… Пока, гаджо! – с облегчением вздохнул Жан.

– Пока, рома[2], – ответил Мишель.

• 1/28
• Следующая