Штрафбат. Миссия невыполнима - Кротков Антон Павлович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/74
• Следующая

Встав в правый вираж, самолёт непосредственной огневой поддержки начал буквально выкашивать джунгли вокруг позиций дружественной пехоты. Больше часа ганшип надёжно прикрывал горстку бойцов, оставшихся от батальона (из 453 солдат выйти из проклятого леса удастся всего 27). Но с наступлением темноты командиру В-26 было приказано возвращаться на базу. Однако видя, в каком удручающем положении находятся пехотинцы, тот принял решение остаться ещё на несколько часов – пока в баках будет оставаться достаточно горючего.

Борис не был непосредственным очевидцем событий, ибо с наступлением темноты передовые авианаводчики приостанавливали работу. Он узнал о том, что произошло дальше, от Макса Хана. Благодаря секретным поставкам ЦРУ экипаж ганшипа имел в своём распоряжении новейшие экспериментальные средства, применяемые экипажами американской ночной авиации во Вьетнаме. Благодаря тепловизору, с помощью которого можно было с высоты по тепловому излучению человеческих тел обнаружить прячущихся под кроной леса партизан, системе, позволяющей пеленговать работу любой электротехники вплоть до автомобильных свечей зажигания и очкам ночного видения, экипаж ганшипа так же эффективно действовал безлунной ночью, как и днём.

И всё-таки около полуночи самолёт сбили ракетой ПЗРК. По какой-то причине ганшип не спасли выпущенные его пилотами тепловые ловушки и дипольные отражатели. Все девять человек экипажа погибли. Страшно изуродованное тело одного из лётчиков привезли на аэродром на следующий день. Его нашли заброшенные в тыл к мятежникам парашютисты и опознали по нашивке на комбинезоне. Скорей всего страшные увечья наёмник получил ещё будучи живым.

После этого случая в стане наёмников заметно прибавилось недовольных условиями службы и павших духом. Кое-кто воспринял случившееся с коллегой, как зловещее предупреждение. Легионеры снова зароптали, что им недоплачивают за такую проклятую работу. Масла в огонь подлил попавший в руки одному из пилотов журнал «Солдат удачи», в котором австралийский пилот, перебрасывающий через границу контрабандные грузы для одного из крупных повстанческих полевых командиров, откровенно рассказывал, что ежемесячно получает за свою работу почти пять тысяч «зелёных», не считая различных премиальных надбавок. Президент Арроя платил своим пилотам только полторы тысячи, да и то нерегулярно. Борис видел, как недовольны многие его новые сослуживцы. Снова появились заводилы, подбивающие «солдат удачи» к мятежу.

Нефёдов старался держаться подальше от всего этого, ведь он приехал сюда не за золотом. К тому же получив, наконец, свои первые стажёрские восемьсот долларов, Борис почувствовал себя богачом. В стране, где жалованье офицера туземной армии составляло в переводе на главную мировую валюту всего сто долларов, а средняя месячная зарплата не превышала двадцати, выданная Нефёдову сумма выглядела целым состоянием. А тут ещё за успешную работу командир эскадрильи щедро наградил приглянувшегося ему новичка недельным отпуском.

Жизнь белого наёмника была устроена таким образом, чтобы он как можно меньше соприкасался с окружающим миром. На службе лётчики и механики находились в окружении сторожевых вышек. Вне аэродрома тоже. Им категорически не рекомендовалось посещать местные рынки и вообще выходить без особой нужды в город. За исключением нескольких престижных районов, Морганбург был поделён между уличными бандами. Помимо уголовников, серьёзную опасность представляли проникающие в столицу террористы.

Поэтому квартал, где наёмники квартировали и развлекались, тщательно охранялся от проникновения извне. Но дело было не только в безопасности. Местное общество представляло собой два полюса. На одном богатое и влиятельное меньшинство вело абсолютно обособленную жизнь, утопая в роскоши. На другом – прозябали в страшной нищете миллионы обычных граждан, не связанные узами родственного или племенного родства с обитателями великолепных особняков, расположенных в особом квартале, вход в который охраняли бронетранспортёры республиканской гвардии.

Но и внутри элитарной резервации полицейским и частным охранникам работы хватало. При входе в любое заведение, будь это ресторан, супермаркет или бордель, дежурили громилы, бдительно следящие за тем, чтобы какой-нибудь проныра из местных не просочился в запретный рай. Поражало, что так гордящаяся освобождением от колонизаторского ига местная элита фактически возродила прежние порядки, разве что вместо расистских вывесок «Собакам и неграм вход запрещён» появились более политкорректные «Вход только по пропускам и приглашениям».

Впрочем, даже богатство не всегда являлось пропуском в элитарные заведения, зато светлый цвет кожи автоматически открывал все двери. У гостиничных швейцаров и полицейских на генетическом уровне сохранилось почтение к лицам европейской внешности. Борис несколько раз становился свидетелем унизительных сцен, когда счастливого обладателя чиновничьих привилегий чуть ли не за шиворот хватали у зеркальных дверей и требовали доказать свое право находиться в «заведении для белых». Да, да! Самое комичное, что захватившие власть в стране представители нескольких местных племён явно ощущали себя «новыми белыми». Они изо всех сил старались копировать подсмотренные ими «из-за забора и с обочины» замашки чиновников и офицеров из прежней колониальной администрации. Всё это оставляло неприятный осадок на душе. Тем более что практически в каждом своём выступлении президент страны Морган-Зубери Арройя рассуждал о построении в стране общества равенства и всеобщего процветания. Макс Хан однажды саркастически прокомментировал очередную речь президента так:

– Вот у кого надо учиться искусству демагогии! При рекордном государственном долге страны и ужасающей нищете подавляющей части населения наш «первый демократ Африки» потратил львиную долю полученной от Запада гуманитарной финансовой помощи на перестройку бывшей губернаторской резиденции. Теперь даже англичан ослепил бы имперский блеск президентского дворца.

Что и говорить, президент Арройя использовал на полную катушку «полезных идиотов». Так на Ближнем Востоке и в Африке называли идеалистически настроенных американских и европейских политиков, которым можно было запудрить мозги россказнями про построение демократии в собственной стране, а также клятвами позаботиться о бедствующем населении, а под эти байки получить хорошие деньги на личные нужды. Пока его народ страдал от нищеты, Арройя утопал в роскоши и предавался разврату. Эта свинья сутками развлекалась сразу с десятком своих жён и наложниц, большинству из которых не было и пятнадцати лет…

Отдыхали наёмники так, словно находились где-нибудь на Гавайях или Сейшелах. Все свои выходные Борис проводил на пляже. Свободных от службы лётчиков маленький самолётик Queen Air рано утром относил к океанскому побережью, чтобы вечером доставить их обратно. Безопасность курортной зоны обеспечивала её удаленность от мест боев. Отряды повстанцев не решались форсировать широкую полосу безлюдной раскаленной пустыни, к тому же тщательно патрулируемую правительственной авиацией.

Так что можно сказать, Борис получил отпуск в безопасный тыл. Всего полчаса лёта, и можно до вечера, забыв о войне, нежиться на великолепном пляже с белым коралловым песком, лениво потягивать коктейль в бунгало или резвиться на мощных прибойных волнах. Желающие могли также выйти в океан на моторной яхте на рыбалку. В прибрежных водах в изобилии водились огромные марлины.

На VIP-пляже Борис не без удовольствия обнаружил, что, несмотря на все строгости, находятся отдельные проныры без пропусков и приглашений или раздобывшие их неведомым образом, которым никакие препоны не страшны. Симпатии Нефёдова целиком были на стороне сообразительных смельчаков, успешно противостоящих несправедливой системе.

Правда, Борис не сразу обратил внимание на этого щуплого паренька в шортах и пластмассовых шлёпанцах. Вначале он принял его за обслугу – уборщика мусора или подсобного рабочего с ресторанной кухни. А потом они познакомились… Произошло это при довольно необычных обстоятельствах, которые заслуживают того, чтобы о них рассказать…

• Предыдущая
• 4/74
• Следующая