Выбери любимый жанр

Враги народа. От чиновников до олигархов - Соколов-Митрич Дмитрий - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Наконец, самая многочисленная разновидность больших чиновников — это те, для кого власть просто инструмент достижения целей. Этап собственного продвижения. Нельзя сказать, что такие люди любят Россию или не любят Россию. Им на нее просто наплевать. Таким большим чиновникам не нужны большие кабинеты. Они готовы сидеть хоть в кремлевском клозете, лишь бы иметь право принимать те решения, которые им нужны.

Я сейчас скажу ужасную вещь.

Мне кажется, что именно такие большие чиновники могут сделать Россию развитой страной.

Именно такие большие чиновники сделали развитыми странами другие развитые страны — США, Великобританию, Германию, Швецию.

Именно такие большие чиновники умеют быть эффективными. Умеют ставить задачи и достигать их. Надо лишь сделать так, чтобы им было выгодно ставить такие свои задачи, которые совпадали бы с задачами государства.

Не надо строить иллюзий и добиваться от больших чиновников чистоты рук и помыслов. В той системе, в какой существует нынешнее поколение больших российских чиновников, быть чистым человеком — значит быть идиотом. А «Идиот» — это другая книжка. Наша книжка про засранцев.

Москвичи пришли на митинг скорби, а скорби нет

13 сентября 2002 года. Москва.

Каширское шоссе, бывший дом № 4.

В пятницу, 13 сентября, на месте взорванного ровно 3 года назад дома на Каширском шоссе собрались родственники погибших и жители окрестных домов. Остальные граждане великой страны, подвергшейся агрессии террористов, дату проигнорировали. На пустыре, оставшемся от дома № 4, не было ни федеральных чиновников, ни городских, ни политиков первой и даже средней величины — всех тех, кто на протяжении предыдущей недели спешил выразить соболезнование американскому народу в связи с годовщиной атаки на Всемирный торговый центр. Мы, как всегда, предпочли боль далекую, нью-йоркскую, своей трагедии — той, за которую надо отвечать перед близкими. «Так нельзя», — говорили собравшиеся. Говорили не в микрофон, потому что микрофонов не было, и даже не друг другу, а шепотом, про себя.

После Великой Отечественной полвека было прожито под лозунгом «Никто не забыт и ничто не забыто». У новой России память оказалась короче. Склероз — это когда ничего не болит.

С раннего утра все подъезды к дому были перекрыты милицией. Изредка кто-то из проезжающих мимо пытался дать траурный гудок — его останавливали и штрафовали за нарушение ПДЦ.

На месте взорванного дома собралось человек двести. Было много детей. Это потому, что в этот день полностью освободили от уроков учеников школы номер 543, расположенной рядом. Если бы не они, митинг по численности напоминал бы собрание жильцов окрестных домов по какому-нибудь бытовому поводу — например, строительству детской площадки.

Пришла делегация из префектуры и управы. Люди тут же собрались в крут, ожидая каких-то слов. Чиновники возложили венки и тут же удалились. Отойдя в сторону, префект южного округа Петр Бирюков выступил для журналистов: «В прошлом году около 23 миллионов рублей было направлено на оказание помощи, в том числе на благоустройство жилых домов, расположенных рядом. В этом году уже освоено 18 миллионов, всем заявителям оказывается помощь».

Какая-то женщина подвела к плотному кольцу журналистов старика, передвигающегося на опорах. На груди у старика висела бумажка, на ней корявыми буквами было написано: «Меня зовут Погорельцев Михаил Никонорович, живу в Ульяновске. В доме на Каширском шоссе погиб мой сын Михаил, я остался один, компенсация в 30 тысяч рублей давно кончилась, жить не на что. Не хочу побираться, прошу государство помочь». Удовлетворив журналистов, префект развернулся и ушел, не услышав окриков Погорельцева. Минут через пять он настиг его в другом месте. «Сейчас мы запишем ваши координаты и обязательно поможем», — пообещал Бирюков и ушел, предоставив Погорельцеву общаться с Антониной Твердиковой из управления соцзащиты. Та, кажется, была не в восторге от неожиданной аудиенции: «Я вам ничего никогда не обещала. Все, что полагается по закону, вы получили, Больше ничем помочь не могу».

Тем временем у памятника люди ставили свечки, которые бесплатно раздавали представители православной церкви. Многие устанавливали фотографии или бумажки с именами и фамилиями погибших родственников. Булат Адигамов, у которого здесь погибли сын и дочь, собирал подписи.

— Я сам из Белгорода, но сюда приехал, чтобы обратиться к властям с просьбой помочь поставить здесь большой памятник со всеми фамилиями и фотографиями. Как в Нью-Йорке. Я решил это сделать позавчера, когда увидел как там, в Америке, отмечают эту трагедию. И сравнил с тем, что у нас. Я вчера специально купил все газеты и телевизор целый день смотрел. В газетах либо маленькие заметки, либо вообще ни строчки, а по телевизору — коротенькие сюжеты. Зато про Нью-Йорк уже неделю каждый день часами крутят.

— Я помню вашу квартиру, — сказал Булату стоящий рядом человек в форме эмчеэсовца. На груди у него был бейджик Анатолий Кухнюк, замначальника Центрального регионального поисково-спасательного отряда. — Мы ее одной из первых разгребли. Там пятеро молодых людей было. Все из Белгорода. Говорят, в тот день они собрались на вечеринку и решили остаться ночевать.

Адигамов только молча кивал головой.

— Скажите, а правда, что кого-то могли пропустить? — спросила Людмила Козлова из Тулы. — У меня здесь сын погиб с невестой, оба глухонемые были. Я в какой-то газете читала, что кого-то не заметили и могли вместе с мусором на свалку отвезти. Если правда, скажите, где эта свалка, я туда пойду.

Анатолий, ругая на чем свет стоит прессу, как смог разубедил ее. Вокруг него постепенно собиралась толпа родственников. Они чувствовали в эмчеэсовце реальное сочувствие, и он в это утро заменил им всех представителей государства, которые должны были прийти, но не пришли. Когда Анатолий ушел, Людмила Козлова вдруг засуетилась: «Ой, я же забыла ему спасибо сказать. Надо будет письмо написать. Адреса не знаю! Люди, кто запомнил его рабочий адрес, он у него был написан на бейджике». Подсказал проходящий мимо чиновник — Улица Веселая. Дом 33.

И хихикнул. Действительно, смешной адрес.

В России появилась улица Ахмата Кадырова, но жить на ней никто не хочет

17 августа 2004 года, Москва.

Проектируемый проезд № 6132.

О том, что в Москве появится улица имени Ахмата Кадырова, страна узнала внезапно. Торжественное открытие улицы и мемориальной доски бывшему вдохновителю чеченского сепаратизма, примкнувшего впоследствии к федеральным силам, производились в авральном порядке. Решение о названии улицы было принято вопреки законодательству Москвы. По закону в столице нашей Родины нельзя называть улицы в честь людей, со дня смерти которых прошло менее десяти лет. Это противоречие в мэрии объяснили честно: «Улица Кадырова появляется на карте Южного Бутова по личной просьбе Владимира Владимировича Путина».

В тот же день я отправился в самый южный район Москвы. К тому, что проектируемый проезд № 6132 получит чеченское название, местные жители отнеслись по-разному. Большинство — негативно. Многие — индифферентно. Но никто из опрошенных мною не готов был это решение приветствовать. Причина такого недовольства — не в нелюбви к чеченской нации. Просто москвичам очень не понравилось, что президент России, который постоянно говорит о диктатуре закона, считает возможным нарушать этот закон, чтобы угодить одной из национальностей в ущерб другим.

Единственным исключением из всеобщего неодобрения оказались ингуши, «крышующие» местных маршрутчиков-азербайджанцев. Но обо всем по порядку.

«Кадыров — хороший человек. А кто такой генерал Скобелев — не помню».

Пока улица Ахмата Кадырова — это 700 метров асфальта между конечной станцией бутовской ветки легкого метро «Бунинская аллея» и началом улицы адмирала Лазарева.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы