Испытания Чемпиона (ЛП) - "ksomm814" - Страница 16

Гарри кивнул, глядя в тарелку. Он не мог понять свои чувства. Он вообще не мог понять, что чувствует. Он еще никогда не чувствовал, что потерял что‑то перед началом учебного года. Никогда не думал, что захочет быть где‑то в другом месте, за пределами школы. Что происходит? Почему? Откуда такое чувство?

― Гарри, ― тихо произнесла Гермиона, наклонившись еще ближе, чтобы никто не мог подслушать. ― Расставание ― это обычно. Каждый расстается с семьей время от времени, например, когда уезжает в школу. В прошлом году здесь был мистер Люпин, он помогал тебе. Этим летом у тебя был мистер Блэк. Мы знаем, ты беспокоишься о них. И тебе вовсе не нужно скрывать это от нас.

Медленно подняв глаза на Гермиону, Гарри слегка прикусил нижнюю губу.

― Извини, ― мягко произнес он. ― Это… в новинку для меня… иметь семью, где о тебе по–настоящему заботятся. ― От это мысли губы Гарри тронула легкая улыбка. ― Так значит, чувствовать это нормально?

Гермиона улыбнулась в ответ, Рон усмехнулся.

― Вернись в реальность, Гарри, ― радостно произнес он. ― Скоро ты испытаешь радость предвкушения, потом упадешь на землю, получишь пару Вопилок. Мечты любого подростка.

Подумав об этом, Гарри не смог скрыть улыбку. В это время открылись двери Большого зала.

― Я весь в нетерпении, ― произнес он, смотря на профессора МакГонагалл, идущую во главе колонны насквозь промокших первогодок. Гарри все же знал, что Ремус с Сириусом никогда ничего подобного не пришлют, даже если Гарри совершит какую‑нибудь шалость. Сириус, возможно, даже поздравит его. Ремус попытается немного поворчать, пытаясь одновременно справится с Сириусом.

Когда профессор МакГонагалл поставила табурет со старой и потрепанной шляпой перед первогодками, Большой зал погрузился в тишину. Сортировка должна была вот–вот начаться, но почему‑то затягивалась, чего Гарри не видел за все свое время в Хогвартсе. Медленно, поля старой шляпы широко открылись, наподобие рта, и шляпа начала петь:

Аплодисменты огласили зал, но что‑то по–прежнему казалось Гарри странным.

― Песня, что, каждый год меняется? ― сквозь шум спросил он.

― А что, ты думаешь, шляпа делает весь год? ― задал Рон риторический вопрос.

Сортировка продолжилась, и профессор МакГонагалл стала называть имена. Гриффиндор сразу пополнился Денисом Криви, младшим братом Колина Криви, идеализирующим Гарри по какой‑то странной причине. Он постоянно раздражал Гарри. Тот ненавидел, когда окружающие воспринимают его как знаменитость, кем себя не считал. Колин же взял себе за правило везде таскать с собой фотоаппарат и делать снимки Гарри во всевозможных ракурсах.

Гарри потерял интерес к Сортировке. Пришел он в себя только тогда, когда Сортировка уже закончилась и Рон стал набирать себе еды. Гермиона завела беседу с привидением башни Гриффиндора, Почти Безголовым Ником, о эксплуатации труда домашних эльфов в Хогвартсе. Гарри спрятал глупую улыбку, когда она начала возмущаться и напыщенно говорить о рабском труде. Вместо этого парень стал есть.

Как только ужин подошел к концу, профессор Дамблдор поднялся со своего места, чем мгновенно установил в зале тишину.

― Несколько объявлений, ― весело начал он. ― Мистер Филч просил меня напомнить, что существует список из четырехсот тридцати семи вещей, которые запрещены в Хогвартсе. Копия этого списка висит на двери его кабинета. Лес по–прежнему запрещен для посещения, как и Хогсмид, если вы еще не на третьем курсе. Также я с сожалением говорю, что в этом году не будет чемпионата школы по квиддичу, поскольку начиная с октября и в течение всего учебного года мы будем принимать…

Двери внезапно открылись, и в них вошел человек в черном плаще, напугав даже многих преподавателей. Человек откинул капюшон, обнажив голову с длинными темно–серыми волосами. Все взгляды были прикованы к нему, а мужчина тем временем медленно подходил к столу преподавателей. Глухой стук раздавался при каждом его шаге. Мужчина явно хромал. Когда его лицо осветилось, все увидели, что оно испещрено глубокими шрамами. Немалая часть носа отсутствовала, а глаза были еще более жуткими. Один был нормальный, а другой слишком большой, глубокого синего цвета. И этот глаз неестественно вертелся: налево, направо, вверх, вниз.

Пройдя за преподавательский стол, мужчина потряс руку Дамблдора и сел на место Ремуса. Гарри закрыл глаза, вспоминая слова своего крестного. У Гарри даже не возникло ни малейшего желания плохо себя вести на его занятиях. Мужчина выглядел еще жутче, чем профессор Снейп, а это говорит о многом.

― Прошу поприветствовать нового преподавателя Защиты от Темных Искусств профессора Моуди, ― объявил Дамблдор. ― А сейчас вернемся к тому, что я хотел сказать. В этом году Хогвартс будет принимать Турнир трех волшебников.

― ЧТО?! ― вскричал Фред Уизли. ― Вы шутите?

Весь зал захохотал.

― Вовсе нет, мистер Уизли, ― радостно ответил Дамблдор.

И он принялся объяснять, что такое этот Турнир. Все ученики заворожено слушали о событии, которое затронет Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг и послужит укреплению международных связей среди учеников. Все страстно рвались участвовать, но лишь до тех пор, пока Дамблдор не объявил, что принять участие смогут только те, кто достиг семнадцати лет. Несколько студентов, не подошедших по возрасту, разочарованно застонали. Дамблдор также упомянул, что будут проведены специальные мероприятия, так что никто, не подходящий по возрасту, участия принять не сможет.

Без дополнительных объявлений все отправились спать. Группы из молодых учеников тут и там обсуждали, как несправедливо это ограничение и что они непременно найдут способ участвовать. Гарри же сохранял молчание весь путь до башни Гриффиндора. Трое братьев Уизли считали, что приз в тысячу галеонов слишком большой, чтобы не попытать счастья. У их семьи никогда не было много денег, и возможность получить тысячу галеонов была чрезвычайно заманчива.