Зеленая миля - Кинг Стивен - Страница 36

• Предыдущая
• 36/83
• Следующая

Через три дня после возвращения Мелинды мы с Джейнис поехали навестить ее. Я позвонил заранее, и Хол дал добро: у Мелинды выдался хороший день, и она будет рада нас видеть.

— Я терпеть не могу такие визиты, — честно признался я Джейнис, когда мы ехали к маленькому дому Мурсов, который они купили вскоре после свадьбы.

— Не только ты, дорогой. — Она похлопала меня по руке. — Но мы будем держаться стойко, как и она.

— Надеюсь на это.

Мелинду мы нашли в гостиной, залитой лучами яркого октябрьского солнца. Увиденное поразило меня в самое сердце. Казалось, Мелинда потеряла фунтов девяносто. Разумеется, это преувеличение; если б она похудела на девяносто фунтов, от нее бы просто ничего не осталось, но именно так отреагировал мой мозг, когда глаза доложили о том, что увидели. Пожелтевшая, как пергамент, кожа буквально прилипла к костям. Под глазами чернели мешки. И впервые на моей памяти Мелинда сидела в кресле без вышивания или вязания. Просто сидела. Как пассажир на вокзале в ожидании поезда.

— Мелинда, — радостно приветствовала ее моя жена. Я думаю, встреча с Мелиндой потрясла ее не меньше, чем меня, но она блестяще скрыла свои истинные чувства. В этом женщины большие мастера. Джейнис подошла к креслу, в котором сидела жена начальника тюрьмы, опустилась на колено и взяла ее за руку. При этом мой взгляд упал на синий коврик перед камином, и я подумал, что его следует перекрасить в цвет перезревших лаймов, поскольку комната эта — другой вариант Зеленой мили.

— Я принесла тебе цветочный чай, который сделала сама, — щебетала Джейнис. — Действует лучше любого снотворного. Я оставила его на кухне.

— Спасибо тебе, дорогая. — Старый, осипший голос.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила моя жена.

— Лучше. — Голос этого не подтверждал. — Не то чтобы я готова пойти на танцы, но сегодня по крайней мере не болит голова. В больнице мне дали какие-то таблетки. Иногда они помогают.

— Так ведь это хорошо!

— Но пальцы не слушаются. Что-то случилось… с моей правой рукой. — Мелинда подняла правую руку, посмотрела на нее, словно никогда не видела раньше, и опустила. — Что-то случилось… со мной. — Она начала плакать, беззвучно, совсем как Коффи. И у меня в голове зазвучали, повторяясь снова и снова, его слова: «Я же помог, так ведь?»

Появился Хол. Обнял меня и сразу же увел с собой. Я нисколько не возражал. Мы прошли на кухню, он налил мне самогона, приготовленного кем-то из местных фермеров. Мы чокнулись и выпили. Самогон обжег горло, но по телу разлилось приятное тепло. Когда же Мурс поднял кувшин, молчаливо предлагая мне повторить, я покачал головой. Дикий Билл Уэртон сидел в камере без смирительной рубашки, поэтому не следовало ходить рядом с замутненной алкоголем головой, даже если нас разделяла решетка.

— Не знаю, сколько еще я смогу это выносить, Пол, — тихо заговорил Мурс. — По утрам приходит женщина, чтобы помочь мне, но врачи говорят, что Мелинда может потерять контроль над кишечником и… и… — Он замолчал, изо всех сил стараясь вновь не расплакаться передо мной.

— Делай все, что в твоих силах. — Я через стол пожал его руку в почечных бляшках. — Изо дня в день, а остальное предоставь Господу. Выше головы не прыгнуть, так ведь?

— Пожалуй, ты прав. Но это так тяжело, Пол. Молю Бога, чтобы тебе не довелось узнать, как это тяжело.

Не без труда, но ему удалось взять себя в руки.

— А теперь расскажи, какие у вас новости. Как вы управляетесь с Уильямом Уэртоном? Перси Уатмор тебя больше не достает?

Мы поговорили о тюремных делах, а потом отбыли. По дороге домой моя жена молчала, сидя рядом со мной с влажными от слез щеками. А у меня в голове все вертелась, словно кружащий по камере Делакруа Мистер Джинглес, фраза Джона Коффи: «Я же помог, так ведь?»

— Это ужасно, — вырвалось в какой-то момент у жены. — И нет никого, кто мог бы ей помочь.

Я согласно кивнул, но слова Коффи: «Я же помог, так ведь?» — утверждали прямо противоположное. Однако такие мысли пристали скорее безумцу, поэтому я постарался выкинуть их из головы.

Когда мы свернули в наш двор, Джейнис заговорила опять, но… на этот раз не о своей подруге Мелинде, а о моей урологической инфекции. Джейнис хотела знать, действительно ли она прошла.

— Действительно прошла, — заверил ее я.

— Так это же прекрасно. — И она поцеловала меня над бровью, отчего у меня, как обычно, по всему телу побежали мурашки. — Может, нам пора, ты понимаешь, кое-чем заняться. Если у тебя есть время и желание.

Второго хватало с лихвой, первого оставалось на пределе, поэтому я взял жену за руку, повел в спальню и раздел, пока она гладила одну часть моего тела, которая раздувалась, но больше не болела. И когда я погружал эту часть в ее сладостную влажность, медленно, как ей нравилось, как нравилось нам обоим, думал я о Джоне Коффи, о его «Я же помог, так ведь?», «Я же помог, так ведь?», «Я же помог, так ведь?» Не фраза, а строка популярной песенки, которая, привязавшись, никак не выходит из головы.

Потом, по дороге в тюрьму, я подумал о том, что пора репетировать экзекуцию Делакруа. И меня обдало холодом: сие означало, что Перси появится перед достопочтенной публикой. Я убеждал себя, что это необходимо, что одна эта экзекуция — и мы избавимся от Перси Уэтмора… но все равно по моему телу пробегала дрожь, словно инфекция, которая мучила меня, не исчезла, а лишь переместилась на другое место и, вместо того чтобы жечь пах, теперь морозила спину.

На выход, — гаркнул следующим вечером Зверюга, подходя к камере Делакруа. — Пойдем на прогулку. Ты, я и Мистер Джинглес.

Делакруа подозрительно посмотрел на него, потом сунул руку в сигарную коробку, которая служила домиком мышонку. Обхватив мышонка пальцами, вновь взглянул на Зверюгу.

— Что это вы задумали?

— Сегодня у тебя будет шанс стать знаменитостью. У тебя и Мистера Джинглеса, — ответил Дин, вместе с Гарри подошедший к Зверюге. Синяки на его шее уже пожелтели, из голоса исчезло хрипение. Он повернулся к Зверюге. — Кандалы на него надевать, Брут?

Зверюга на мгновение задумался.

— Нет. Ты же будешь примерным мальчиком, Делакруа? Ты и твой мышонок. В конце концов, выступать сегодня ему.

Перси и я стояли у стола дежурного, наблюдая эту сцену. Перси сложил руки на груди, на его губах играла пренебрежительная улыбка. Потом он достал расческу и принялся за свои волосы. Наблюдал и Джон Коффи, застыв у решетки. Уэртон лежал на койке, уставившись в потолок и игнорируя происходящее вокруг. Он все еще «был хорошим», хотя состояние, которое он называл хорошим, врачи в Брейр-Ридж диагностировали бы как кататонию. Присутствовал и еще один человек. Он оставался в моем кабинете, но его тень через открытую дверь падала на Зеленую милю.

— Что вы такое напридумывали? — ворчал Дел, перебрасывая ноги через край койки. Зверюга тем временем отомкнул оба замка и откатил дверь. Взгляд француза так и бегал по лицам надзирателей.

— Что ж, я тебе скажу, — ответил Зверюга. — Мистер Мурс будет некоторое время отсутствовать. У него тяжело больна жена. Ты, наверное, слышал об этом. А замещает его мистер Андерсон, мистер Кертис Андерсон.

— Я знаю. Ну и какое мне до этого дело?

— Так вот, мистер Андерсон прослышал о твоем мышонке и хочет посмотреть, чему ты его научил. Он и еще шесть человек собрались в административном корпусе. Не просто надзиратели, а большие шишки. Один, насколько мне известно, политик из столицы штата.

Делакруа расцвел. Я видел, что слова Зверюги он воспринял как должное. Вполне естественно, что они захотели посмотреть на выступление Мистера Джинглеса. Кто откажет себе в таком удовольствии?

Он вновь слазил под кровать, затем под подушку: за ярко раскрашенной катушкой и розовым леденцом. Потом вопросительно посмотрел на Зверюгу. Тот согласно кивнул.

— Да, именно фокус с катушкой они и хотят увидеть. Да и леденцы Мистер Джинглес ест презабавно. И не забудь коробку из-под сигар. Тебе же надо его в чем-то нести, так?

• Предыдущая
• 36/83
• Следующая