Зеленая миля - Кинг Стивен - Страница 14

• Предыдущая
• 14/83
• Следующая

— Что у тебя вырастет на ферме, кроме камней?

— Неважно.

— Я знаю, что неважно. Думаю, заявления мы подадим вместе.

Зверюга пристально посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я не разыгрываю его, а потом кивнул, подтверждая, что дело это решенное. От очередного очень уж сильного порыва ветра заскрипели балки. Мы в тревоге огляделись. Никого, только обитые мягким материалом стены. А я уж было подумал, что сейчас в дверях возникнет Уильям Уэртон, не Крошка Билл, нет, Дикий Билл, каким он предстал перед нами в день своего появления в блоке Е, вопящий, заливающийся диким хохотом, уверяющий нас, что мы будем счастливы, избавившись от него, и что забыть его нам не удастся. В этом он оказался прав.

Что же касается нашего уговора со Зверюгой, то мы от него не отступили. Словно дали клятву верности над теми раскрашенными щепками. Ни один из нас не принял более участия в экзекуции. Джон Коффи стал последним, кого мы усадили на Старую Замыкалку.

Дом престарелых, где я навожу последний лоск на свою рукопись, называется Джорджия Пайне. Расположен он в шестидесяти милях от Атланты и находится в паре сотен световых лет от жизни, каковой живут большинство людей, во всяком случае тех, кому еще нет восьмидесяти. Тем, кто сейчас читает написанное мною, следует заранее позаботиться о том, чтобы в будущем не попасть в такое заведение. С одной стороны, местечко неплохое: кабельное телевидение, хорошая еда (правда, жевать практически нечего), а вот с другой — такая же беспросветность, как и в блоке Е «Холодной горы».

Тут даже есть человек, чем-то напоминающий мне Перси Уэтмора, который получил работу на Зеленой миле, потому что приходился родственником губернатору штата. Я сомневаюсь, что этот господин состоит в родстве с кем-либо из ОВП,[12] хотя ведет он себя так, словно иначе и быть не может. Зовут его Брэд Доулен. Он постоянно причесывается, как и Перси, а в заднем кармане всегда носит какое-нибудь чтиво. Перси отдавал предпочтение журналам, будь то «Фрегат» или «Мужское приключение», Брэду больше нравятся сборники анекдотов. Он всегда спрашивает людей, почему француз переходит улицу, или сколько нужно поляков, чтобы ввернуть лампочку, или сколько человек должны нести гроб на похоронах в Гарлеме. Как и Перси, Брэд из тех недоумков, которые уверены, что ежели в анекдоте (шутке) нет отголосков жизни, то он и не смешон.

На днях, правда, Брэд сказал нечто умное, но я не склонен думать, будто для него это обычное дело. Даже поговорка такая есть: и сломанные часы дважды в сутки показывают точное время. Сказал же он следующее: «Тебе повезло, Поли, что у тебя нет болезни Альцгеймера». Я терпеть не могу, когда меня называют Поли, но он все равно именно так произносит мое имя. Мне уже надоело поправлять его. Есть и другие высказывания, не поговорки, которые очень подходят к Брэду Доулену. К примеру: «Привести лошадь к водопою можно, заставить напиться — нет». Или «Одеться он оденется, а вот из дома не выйдет». В своем упрямстве Брэд тоже ничем не уступает Перси.

По Альцгеймеру он прошелся в тот самый момент, когда протирал шваброй пол закрытой веранды, где я просматривал написанные страницы. Их накопилась уже толстая пачка, а написать предстояло, по моим расчетам, еще больше.

— Этот Альцгеймер, ты знаешь, что это такое?

— Нет, — качнул я головой, — но я уверен, Брэд, что ты мне скажешь.

— Это СПИД для стариков, — заявил он и расхохотался: ха-ха-ха-хак, как обычно смеется над своими идиотскими шутками.

Я-то не рассмеялся, поскольку его слова задели меня. Не потому, что я подхватил эту болезнь. В Джорджия Пайне ею болеют многие, у меня же разве что обычные проблемы с памятью. Что было, я в общем-то помню, а вот когда… Проглядывая написанное, я отметил, что события тридцать второго года изложены правильно, а вот насчет их последовательности такой уверенности у меня нет. Значит, надо поднапрячься, чтобы четко выстроить их одно за другим.

Джон Коффи появился в блоке Е и на Зеленой миле в октябре тридцать второго года, приговоренный к смерти за убийство девятилетних девочек-близнецов Деттериков. Это моя основная точка отсчета, и, отталкиваясь от нее, я смогу разобраться со всем остальным. Уильям (Дикий Билл) Уэртон прибыл после Коффи. Делакруа — до. Как и мышонок, которого Брут Хоуэлл, Зверюга для его друзей, прозвал Пароход Уилли, а Делакруа переименовал в Мистера Джинглеса.

Как бы его ни звали, мышонок объявился в блоке Е первым, даже до Дела. Произошло это летом, когда в камерах сидели двое других смертников, Вождь, Арлен Биттербак, и През, Артур Фландерс.

Этот мышонок. Чертов мышонок. Делакруа любил его, а вот Перси наверняка нет.

Перси сразу же возненавидел его.

Мышонок вернулся вновь через три дня после того, как Перси погнался за ним по Зеленой миле. Дин Стэнтон и Билл Додж говорили о политике… В те дни сие означало, что разговор шел о Рузвельте[13] и Гувере, Герберте,[14] не Джоне Эдгаре.[15] Они ели крекеры из коробки, которую Дин купил у старика Два Зуба час назад. Перси стоял в дверном проеме кабинета, играя с дубинкой, которую он так любил, и прислушиваясь к разговору. Он вытаскивал ее из нелепого чехла, одному Богу известно, где он такой взял, наносил воображаемый удар (вернее пытался нанести, потому что дубинка зачастую вырывалась у него из пальцев и падала бы на пол, если б не кожаная петля, удерживающая ее на запястье), потом вновь убирал в чехол. У меня в тот день был выходной, но следующим вечером я получил обстоятельный отчет Дина.

Появился мышонок на Зеленой миле точно так же, как и прежде, из-под двери карцера, и побежал, останавливаясь перед пустыми камерами, словно инспектировал их. Не найдя ничего интересного в одной, он перебегал к другой, похоже, никуда не торопясь и настроившись на долгую прогулку.

Президент на этот раз бодрствовал и стоял у решетки, отделявшей его камеру от коридора. Даже в синей тюремной униформе ему удавалось выглядеть респектабельным. Уже по его виду мы знали, что на Старую Замыкалку он не попадет, и оказались правы: не прошло и недели после второй стычки Перси с мышонком, как смертный приговор Презу заменили пожизненным заключением и он покинул блок Е.

— Эй! — воскликнул Президент. — Да у вас тут мышь! Ну и порядочки в вашем заведении! — Он вроде бы смеялся, но Дин отметил, что в голосе его слышалось и раздражение: даже смертный приговор не заставил его забыть о своем недалеком прошлом. Он возглавлял местное отделение Ассоциации риэлтеров Среднего Юга и полагал себя достаточно умным, чтобы выйти сухим из воды, выбросив престарелого отца из окна третьего этажа, дабы получить страховую премию. В этом он, однако, ошибся.

— Заткнись, дылдон, — автоматически бросил Перси. Он не отрывал глаз от мышонка. Дубинку он засунул было в чехол и уже достал один из своих журналов, но теперь бросил его на стол и, вновь выхватив дубинку, начал постукивать ею по костяшкам пальцев левой руки.

— Каков наглец. — Билл Додж смотрел на мышонка. — Никогда не видел тут мышей.

— А по-моему, милый зверек, — высказал свое мнение Дин. — И совсем нас не боится.

— Откуда ты знаешь?

— Он сюда уже приходил. Перси тоже его видел. Зверюга называет его Пароход Уилли.

Перси пренебрежительно фыркнул, но промолчал. А дубинка его стучала все чаще, правда, теперь уже по ладони.

— Смотри внимательно. В прошлый раз он дошел до самого стола. Интересно, дойдет ли сейчас.

Дошел, широким полукругом обогнув камеру Президента, словно зверьку не нравился идущий от него запах. По пути мышонок заглянул в две камеры, обнюхал пустые, без матрацев, койки и опять вернулся на Зеленую милю. А Перси все стоял, постукивая дубинкой по руке, не произнося ни слова, выжидая удобного момента. Очень ему хотелось проучить мышонка.

• Предыдущая
• 14/83
• Следующая