Кладбище домашних животных (другой перевод) - Кинг Стивен - Страница 72
- Предыдущая
- 72/77
- Следующая
Она решила сразу ехать к Джуду; на него она возлагала все надежды. Возле их дома не было «сивика»; и хотя она могла надеяться, что машина в гараже, дом выглядел пустым. Ничто не подсказывало ей, что Луис дома.
Рэчел поставила машину рядом с пикапом Джуда и вылезла из нее, оглядываясь вокруг. Трава, вся в росе, сверкала в чистом утреннем свете. Где-то пропела птица и смолкла. Порой, в детстве, когда она рано вставала без особой необходимости в такие часы, она испытывала приподнятое чувство — чувство некоей новизны и полноты жизни. Но этим утром она не чувствовала ничего такого — только тяжесть и усталость после двадцати четырех часов непрерывной гонки, прошедших со времени ее внезапного отъезда.
Она поднялась на крыльцо и со скрипом отворила переднюю дверь, увидев за ней старомодный звонок. В первый раз, когда они с Луисом пришли сюда, она была очарована этим звонком, который издавал громкий, но мелодичный звук, удивительно приятный.
Она взглянула на кнопку, потом оглядела крыльцо и вздрогнула. На полу виднелись грязные следы. Осмотревшись вокруг, она увидела, что они ведут внутрь. Очень маленькие следы. Может быть, следы ребенка. Она ехала всю ночь и нигде не видела грязи. Дул сильный ветер, но дождя не было.
Она долго смотрела на эти следы, очень долго, пока не заметила, что все еще держит руку на кнопке звонка. Она прикоснулась... и отдернула руку.
«Это просто невежливо. Невежливо звонить в такую рань. Он, наверно, еще спит, и будить его..».
Но не этого она боялась. Смутные страхи и предчувствия томили ее, уже когда она подходила к крыльцу, но был и новый страх, каким-то образом связанный с этими маленькими следами. Их размер был...
(Рассудок попытался прогнать эту мысль, но не успел.)
...как у Гэджа.
«Прекрати, немедленно прекрати!»
Она нажала кнопку.
Звук казался еще более громким, чем раньше, но не таким музыкальным — в тишине он прозвучал, словно сдавленный вопль. Рэчел отшатнулась, издав нервный смешок, хотя во всем этом не было ничего смешного. Она ожидала услышать шаги Джуда, но их не было. Стояла та же тишина, и она уже раздумывала, стоит ли еще ран нажимать на кнопку, когда из-за двери раздался звук, который она никак не ожидала услышать здесь.
— Мяу!.. Мяу!.. Мяу-у-у!..
— Черч? — спросила она в недоумении, пытаясь рассмотреть что-либо, но стекло двери было закрыто белой занавеской. Работа Нормы.
— Черч, это ты?
— Мяу-у-у!..
Рэчел толкнула дверь. Она была не заперта. Черч сидел в холле, свернув хвост колечком. Шерсть кота была испачкана чем-то темным. Грязь, подумала Рэчел, но потом увидела, что капли жидкости, стекающие с усов Черча, были красными.
Он поднял одну лапу и начал вылизывать ее, не смотря на Рэчел.
— Джуд! — позвала она, теперь уже действительно встревоженная. Она шагнула внутрь.
Дом продолжал хранить молчание.
Рэчел пыталась обдумать положение, но тут в ее сознание начал проникать образ ее сестры Зельды, заполняя все мысли. Как тряслись ее руки. Как она колотилась головой об стену, когда сердилась — обои над ее кроватью всегда были содраны, штукатурка под ними обвалилась. Но сейчас было некогда думать о Зельде. Надо было помочь Джуду. Может быть, он упал? Он ведь старик.
«Думай об этом, а не о дурацких детских снах, как Зельда вылезает из шкафа и идет на тебя, улыбаясь своим почерневшим лицом, и как она сидит в ванне и смотрит, и как она прячется в углу за печкой...»
Черч открыл пасть, показав острые зубы, и снова мяукнул.
«Луис был прав, не надо было его кастрировать, он после этого так изменился. Но Луис сказал, что это лишит его агрессивных инстинктов. Насчет этого он ошибался; Черч начал охотиться еще усерднее. И...»
— Мяу-у-у! — опять крикнул Черч, потом повернулся и вскарабкался наверх.
— Джуд! — позвала она еще раз, — Где вы?
— Мяу-у-у! — крик Черча раздался сверху, и он исчез в двери, будто маня ее за собой.
«Как он попал сюда? Неужели Джуд впустил его? Но зачем?»
Рэчел переминалась с ноги на ногу, ожидая ответа. Хуже всего было чувство, что кто-то... управляет ей, кто-то хочет, чтобы она делала то, что она делает.
Тут сверху раздался стон, глухой и полный боли. Это, без сомнения, был голос Джуда. «Он поскользнулся в ванной или споткнулся, сломал ногу или, может, ушибся, у стариков хрупкие кости, и что же ты стоишь, поднимись вверх, почему у Черча шерсть в крови, кровь, Джуд ранен, а ты стоишь тут!»
— Джуд? — Новый стон, и она побежала по ступенькам наверх.
Она не была здесь раньше, и из-за того, что единственное окно холла выходило на запад, в сторону реки, в нем было темно. Перед лестницей простирался широкий холл, вишневые перила уютно отсвечивали. На стене висела картина с Акрополем.
«Это Зельда, все эти годы она подстерегала тебя, и вот ее время пришло, открой дверь, и ты увидишь ее, с ее сгорбленной спиной, пахнущую мочой и смертью, это Зельда, пришло ее время, она возьмет тебя к себе».
Опять раздался стон из-за второй двери справа.
Рэчел направилась к двери, ее каблуки цокали по полу. Ей казалось, что с ней что-то происходит, какая-то деформация сознания. Она словно уменьшалась. Картина с Акрополем возносилась выше и выше, а ручка двери была уже почти на уровне глаз. Она потянулась к ней, но, не успела она коснуться ее, как дверь отворилась.
Там стояла Зельда.
Она была сгорбленной, с телом, скрюченным настолько, что она стала ростом с карлика, не выше двух футов; и почему-то Зельда была одета в костюм, в котором они похоронили Гэджа. Но это на самом деле была Зельда, с лихорадочно горящими глазами, побагровевшая, кричащая: «Ну вот, я и пришла за тобой, Рэчел, теперь я согну твою спину, как мою, и ты никогда не встанешь с постели никогда больше не встанешь с постели никогда..».
Черч уселся ей на плечо, и лицо Зельды вдруг изменилось; Рэчел с ужасом увидела, что это вовсе не Зельда — как могла она так ошибиться? Это был Гэдж. Лицо его было не черным, но заляпанным грязью и засохшей кровью. И он шатался, будто его сложили из отдельных кусков чужие, грубые руки.
Она закричала и потянулась к нему. Он подбежал к ней и обнял, держа одну руку за спиной, словно пряча в ней букет цветов.
— Я принес тебе что-то, мамочка! — закричал он. — Я принес тебе что-то, мамочка! Я принес тебе что-то! Я принес тебе!...
60
Луис Крид очнулся от солнечного света, бьющего в лицо. Он попытался встать и скривился от резкой боли в спине. Он откинулся на подушку и оглядел себя. «Господи, ну и вид».
Он пролежал еще долго, пытаясь унять боль, проникавшую в каждую мышцу, и наконец сел.
— О черт, — прошептал он. За несколько секунд он вспомнил все. Спина ныла, как больной зуб, а, повернув голову, он почувствовал себя так, будто сухожилия шеи заменили ржавыми железными цепями, пока он спал. Но хуже всего было колено. Штаны на нем вспучились, словно под ними помещался средних размеров воздушный шар.
— Я на самом деле это сделал, — пробормотал он, — Господи, что же я сделал!
Он медленно спустил ноги вниз и сел на краю кровати, сжав губы так, что они побелели. Он начал массировать колено, раздумывая при этом, так ли все плохо, как кажется.
«Гэдж! Вернулся ли он?»
Эта мысль подняла его на ноги, невзирая на боль. Он прокрался по комнате, как мим из старых фильмов. Пройдя в дверь, он вошел в комнату Гэджа. Он дико огляделся, уже готовый произнести имя сына. Но комната была пуста. Он прошел в комнату Элли, такую же пустую, и в свободную комнату. Эта комната, выходившая окнами на дорогу, тоже была пуста. Но...
На дороге стояла незнакомая машина. Недалеко от грузовичка Джуда.
Что это значило?
Все, что угодно, но ничего хорошего.
Луис отдернул занавеску и разглядел машину более внимательно. Это был маленький синий «чиветт». И на крыше его, свернувшись, лежал Черч.
Он долго смотрел вниз. У Джуда гости, ну и что из того? И может быть еще рано, чтобы с Гэджем что-нибудь определилось. Черч обычно не возвращался домой раньше часа, но сейчас было только девять. Девять утра, чудного майского утра. Ему нужно сойти вниз, приготовить кофе и забинтовать коленку.
- Предыдущая
- 72/77
- Следующая
