Кладбище домашних животных (другой перевод) - Кинг Стивен - Страница 54
- Предыдущая
- 54/77
- Следующая
— Поезжайте в Чикаго с твоими родителями, — терпеливо повторил Луис. — Они улетают завтра. Если сейчас ты им позвонишь, а потом закажешь билет, вы сможете вылететь одним рейсом.
— Луис, ты что, с ума сошел? После того, как ты дрался с моим отцом?
Луис заметил, что проявляет обычно несвойственное ему красноречие. Он даже испытал какой-то прилив вдохновения. Он чувствовал себя футболистом, которому передали мяч, и он ведет его к воротам противника, обходя защитников. Он никогда не мог врать убедительно, но сейчас из него просто изливалась смесь заведомой лжи, полуправды и очевидности.
— Именно из-за этого я хочу, чтобы вы с Элли полетели с ними. Нам надо помириться, Рэчел. Я понял... почувствовал это... во время похорон. Когда случилась эта драка, я как раз пытался поладить с ним.
— Но эта поездка... не думаю, что она имеет смысл... Ты нам нужен. Да и мы тебе нужны, — ее глаза смотрели умоляюще. — По крайней мере, я надеюсь, что мы нужны тебе. И мы ни в коем случае не можем...
— Ни в коем случае не можете здесь оставаться, — перебил ее Луис. Он испытывал лихорадочное возбуждение. — Я рад, что нужен вам, и, конечно же, вы мне нужны тоже. Но сейчас для вас это худшее место на свете, дорогая. Гэдж здесь повсюду, в каждом углу. И для меня, и для тебя. Но я особенно боюсь за Элли.
Он увидел в ее глазах боль и знал, что это ее тронуло. Какая-то часть его устыдилась этой легкой победы. Все книги о смерти, которые он читал, говорили, что обычно первым импульсом бывает как можно скорее уехать... и что потворствовать этому импульсу чрезвычайно опасно, поскольку отъезд лишь подчеркнет нежелание примириться с новой реальностью. В книгах говорилось, что лучше всего остаться на старом месте и побороть печаль, стоя на родной земле, пока она не перейдет в память. Но Луис не мог проводить опыт, когда семья находилась в доме. Ему надо было удалить их, хотя бы ненадолго.
— Я знаю, — сказала она. — Он действительно... везде. Пока тебя не было, я передвинула кровать, чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, и нашла под ней... четыре его машинки... будто они ждали, когда он вернется, понимаешь... и будет с ними играть, — ее голос, уже дрожащий, окончательно прервался. Слезы заструились по щекам. — И я выпила лекарство, потому что начала реветь опять, как и сейчас... чертова мелодрама!.. Луис, обними меня, пожалуйста, мне так плохо...
Он бережно обнял ее, чувствуя себя обманщиком. Он ведь только и думал, как направить эти ее слезы по выгодному для себя пути. «Что за парень, вот так парень..».
«Хей-хо, а ну пошли».
— Сколько это еще продлится? — всхлипывала она. — Закончится ли когда-нибудь? Если бы мы только могли вернуть его назад, Луис, этого никогда бы не случилось, а все из-за того, что этот мерзавец ехал чересчур быстро, и мы не успели его догнать. Я не знаю, что может быть тяжелее, и оно возвращается снова и снова, Луис, и даже когда я сплю, мне это снится... снова и снова... как он бежит к дороге... и я кричу ему.
— Тсс, — сказал он. — Рэчел, тише!
Она подняла к нему свое распухшее от слез лицо:
— Ведь это была для него только игра... грузовик ехал не по графику. Когда я плакала, звонила Мисси Дэнбридж и сказала, что читала в эллсуортском «Американце» про этого водителя. Он пытался убить себя.
— Что?!
— Он пытался повеситься у себя в гараже. Газета написала, что он пережил глубокий шок... депрессию.
— Если бы он и сдох, это не поправило бы дела, — свирепо заявил Луис, но в мозгу его прозвучали откуда-то издалека слова Джуда: «Это место имеет власть... когда-то эта власть была полной, и я думаю, что когда-нибудь она опять будет такой». — Мой мальчик умер, а он уплатил тысячу долларов в залог и впал в депрессию из-за того, что суд может лишить его прав на три месяца.
— Мисси говорит, что его жена взяла детей и ушла от него, — сказала Рэчел. — Это она узнала не из газеты, а от кого-то из Эллсуорта. Он не пил. Не кололся. И у него никогда не было особых нарушений. Он сказал, что, когда ехал в Ладлоу, его нога словно прилипла к педали. Он не мог понять, почему. Вот так.
«Нога словно прилипла к педали».
«Это место имеет силу..».
Луис отогнал эти мысли. Он нежно погладил руку жены.
— Звони матери с отцом. Сейчас. Вам с Элли нельзя оставаться здесь. Ни дня.
— Я не хочу ехать без тебя, — сказала она. — Луис, я хочу... ты должен быть с нами.
— Я прилечу через три дня, от силы четыре, — если все пойдет на лад, Рэчел и Элли смогут вернуться уже через сорок восемь часов. — Я должен найти кого-нибудь, чтобы меня подменили в университете. Я мог бы взять отпуск, но не хочу подводить Сурендру. Джуд приглядит за домом, но мне надо отключить электричество и отнести продукты в холодильник к Дэнбриджам.
— Но школа Элли...
— Черт с ней. Это не больше, чем на три недели. Они поймут, все знают, что произошло. Если все не...
— Луис?
Он осекся.
— Что?
— Что ты от меня скрываешь?
— Скрываю? — он смотрел на нее честным, открытым взглядом. — Не понимаю, о чем ты.
— Не понимаешь?
— Нет.
— Ну ладно. Я сейчас позвоню им... если ты действительно этого хочешь.
— Да, — сказал он, и эти слова отозвались в его мозгу металлическим лязгом.
— Может, так действительно лучше... для Элли, — она посмотрела на него красными глазами, блестящими от лекарства. — У тебя больной вид. Как будто ты чего-то боишься.
Она подошла к телефону и позвонила в гостиницу, где остановились ее родители.
Голдмэны были обрадованы предложением Рэчел. Их даже не огорчила мысль о том, что через три или четыре дня к ним явится Луис, но, конечно, он не собирался этого делать. Он вовсе не планировал лететь в Чикаго. Теперь ему могло помешать только отсутствие билетов. Но удача по-прежнему ему сопутствовала. Нашлись места на рейс из Бангора в Цинциннати, а оттуда, с быстрой пересадкой — в Чикаго. Это значило, что Рэчел с Элли полетят с Голдмэнами только до Цинциннати, но в итоге они должны были прибыть в Чикаго лишь на час позже них.
«Просто волшебство,» — подумал Луис, вешая трубку, и тут же отозвался голос Джуда: «Когда-то его власть была полной, и я думаю..».
«Проваливай!» — прикрикнул он на голос. — «Со мной случилось за последние десять месяцев уже много странного, друг мой. Но поверить, что какое-то болото может влиять на наличие билетов? Не могу я в это верить».
— Я пойду собираться, — сказала Рэчел. Она глядела на информацию, записанную Луисом на листке.
— Возьми только один большой чемодан, — посоветовал Луис.
Она посмотрела на него расширенными глазами:
— Для нас обеих? Луис, ты шутишь!
— Ну ладно, прихвати еще пару сумок. Но не вздумай сейчас собирать все на три недели, — сказал он, в то же время думая: «Может быть, очень скоро тебе придется вернуться». — Возьми, что нужно на неделю. Захвати чековую книжку и кредитную карточку. Купишь то, что понадобится, там.
— Но мы не можем себе позволить, — начала она с сомнением. Теперь она сомневалась во всем. Он вспомнил ее странное замечание о «Виннебаго», который он когда-то давно собирался купить.
— Денег у нас хватит, — заявил он.
— Ну ладно... Я думаю, мы сможем воспользоваться страховкой Гэджа, хотя на оформление уйдет день-два.
Ее лицо снова начало дергаться. Луис обнял ее.
— Рэчел, не надо, — сказал он. — Не плачь.
Но, конечно же, она заплакала.
Когда она пошла собираться, зазвонил телефон. Луис подошел, думая, что это звонят из авиакомпании извиниться за ошибку и сказать, что билетов нет. «Я знал, что не может все пройти так гладко».
Но это звонил Ирвин Голдмэн.
— Я позову Рэчел, — сказал Луис.
— Нет. — Какое-то время в трубке было молчание. «Наверно, сидит и думает, как меня обозвать для начала».
Когда Голдмэн заговорил, его голос был очень странным. Он будто проталкивал слова через какую-то преграду.
— Давай поговорим, если ты не против. Дори попросила меня позвонить и извиниться за... за мое поведение. Луис, поверь, я очень сожалею.
- Предыдущая
- 54/77
- Следующая
