Всевидящее око - Байяр Луи - Страница 4

• Предыдущая
• 4/108
• Следующая

Да, на этом пространстве, открытом всем ветрам, кадеты Вест-Пойнта становились солдатами.

Но где же сами кадеты? Вокруг не было ни души – только пара пушек, снятых с лафетов, флагшток и белый обелиск, от которого, словно от солнечных часов, тянулась длинная тень. Никем не замеченный, фаэтон вывернул на утрамбованный проселок. Даже барабанная дробь стихла. Вест-Пойнт словно затаился.

– А где же кадеты? – не удержавшись, спросил я.

– На дневных занятиях, сэр.

– А офицеры?

Чуть помолчав, Мидоуз ответил, что многие из них являются преподавателями и классными наставниками, поэтому сейчас находятся в классах.

– Многие, но не все. Где же остальные?

– Не могу знать, мистер Лэндор, – по-солдатски ответил лейтенант.

– Просто мне стало интересно, не наделаем ли мы шуму своим появлением?

Лейтенант Мидоуз молчал. Вероятно, об этом ему тоже не было позволено говорить.

– Тогда, может, вы мне хотя бы скажете, будет ли наша беседа с полковником Тайером сугубо конфиденциальной?

– Полагаю, на ней будет присутствовать капитан Хичкок.

– А он кто такой?

– Комендант академии, сэр. Второе лицо после полковника Тайера.

Больше лейтенант Мидоуз мне ничего не сказал. Для него самым важным было завершить выполнение приказа, что он и сделал, введя меня в переднюю дома начальника академии и передав слуге полковника Тайера. Звали этого малого Патрик Мэрфи. Судя по выправке, он был отставным солдатом, а нынче помимо своих прямых обязанностей исполнял роль главного осведомителя Тайера (об этом я узнал позже). Как и подобает шпиону, он был весьма общительным.

– Приветствую вас, мистер Лэндор. Надеюсь, ваша поездка сюда была столь же приятной, как и этот день. Прошу вас следовать за мной.

Мэрфи ослепительно улыбнулся. Знавал я таких ребят: с удовольствием покажут вам все свои зубы, но при этом спрячут глаза. Мы спустились по лестнице в полуподвал. Подойдя к дверям полковничьего кабинета, слуга, будто настоящий ливрейный лакей, доложил о моем присутствии. Я шагнул к двери и обернулся, чтобы его поблагодарить, но Патрик Мэрфи уже исчез.

Позже я узнал, что отставному солдату нравятся не все замашки его господина, и в частности – этот кабинет в полуподвале. Согласен, в этом было что-то театральное, некая игра в «свойского парня». Кабинет Тайера поразил меня необычайной темнотой. Кусты плотно затеняли окна, а горевшие свечи, казалось, освещали лишь крохи пространства вокруг самих себя. Итак, моей первой официальной встрече с начальником академии полковником Тайером было суждено пройти впотьмах.

Впрочем, я забегаю вперед. Вначале я увидел коменданта академии Этана Аллена Хичкока[7] – правую руку и непосредственного помощника полковника Тайера. На этого человека, дорогой читатель, была возложена вся грязная работа, так сказать будни академии. Всё как в известной поговорке: «Тайер предполагает, а Хичкок располагает». Каждый, кто соприкасался с академией, должен был в первую очередь соприкоснуться с Хичкоком. Комендант, словно плотина, сдерживал человеческий напор, благодаря чему Тайер оставался высоким и недосягаемым, как солнце.

Рядом со своим начальником Хичкок привык держаться в тени. Так произошла и наша первая с ним встреча: свеча озарила протянутую мне руку. Все остальные части тела коменданта оставались в сумраке. И только потом, когда он подвинулся ближе, я увидел его своеобразную внешность (мне говорили, что он здорово похож на своего знаменитого деда). Чувствовалось, Хичкок привык тянуть солдатскую лямку и крепко стоять на ногах. Не могу сказать, чтобы он отличался богатырским телосложением. Скорее наоборот. Мне сразу бросилась в глаза его плоскогруд ость. Пообщавшись с ним, я подметил характерную сжатость его губ. Казалось, во рту коменданта было вечно что-то зажато: то ли камешек, то ли арбузное семечко. И еще одна деталь: меланхолия, сквозившая во взгляде его карих глаз. Сжав мою руку, Хичкок заговорил на удивление мягким, негромким голосом, словно я был больным, а он пришел меня навестить.

– Надеюсь, мистер Лэндор, вы не жалеете, что ушли в отставку.

– Нет, особенно мои легкие. Они мне искренне благодарны.

– Позвольте вас познакомить с полковником Тайером.

Сидящий за столом красного дерева слегка наклонил голову. У Тайера были каштановые волосы, круглый подбородок и высокие, тяжелые скулы. Судя по его облику и фигуре, он не пользовался вниманием женщин. Да и вряд ли любовные утехи занимали полковника Тайера. Он чеканил себя для истории, для памяти потомков[8]. Нелегкий труд, если учесть, насколько его тщедушное тело не соответствовало представлениям о величественном полководце. Не помогал ни голубой мундир, ни золотые эполеты, ни все прочие аксессуары.

Но это я опять излагаю свои более поздние наблюдения. А тогда, сидя на низком стуле, придвинутом к высокому столу, я, по правде говоря, видел только его лицо. Кожа полковничьего лица показалась мне маской, которая вот-вот сдвинется и упадет. Голова, взиравшая на меня с высоты, изрекла:

– Чрезвычайно рад с вами познакомиться, мистер Лэндор.

Нет, опять вру. Голова изрекла другие слова:

– Не желаете ли кофе? На это я ответил:

– Я бы предпочел пиво.

Воцарилась тишина с оттенком некоторой обиды.

«Неужто полковник Тайер – трезвенник?» – подумал я.

Но затем Хичкок позвал Патрика, а тот – Молли, которая поспешила в погреб. И вся эта человеческая цепочка была приведена в действие едва заметным движением пальцев правой руки Сильвейнуса Тайера.

– По-моему, мы с вами уже виделись однажды, – сказал полковник.

– Да, в Колд-Спринге, у мистера Кембла.

– Совершенно верно. Мистер Кембл очень высокого мнения о вас.

– Весьма щедро с его стороны, – улыбаясь, ответил я. – Мне в свое время удалось помочь его брату, только и всего. Но это было давно.

– Он говорил об этом, – сказал Хичкок. – Дело касалось каких-то жуликов, торговавших земельными участками.

– На Манхэттене полно тех, кто готов продать вам несуществующую землю. Беззастенчивые махинаторы. Думаю, эта порода не перевелась и сейчас.

Хичкок пододвинул свой стул к моему, а свечу переставил на стол Тайера, рядом со шкатулкой для документов, обтянутой красной кожей.

Мистер Кембл утверждает, что среди нью-йоркских констеблей[9] вы были живой легендой.

– Какой именно? – удивился я.

– Прежде всего, вас называли честным полицейским. Думаю, этого уже достаточно, чтобы стать легендой в нью-йоркской полиции.

Ресницы Тайера слегка опустились. Вероятно, то был знак одобрения.

– Мне думается, делать из живого человека легенду – не слишком похвальное занятие, – с максимальной непринужденностью возразил я. – И уж если говорить о чьей-то честности, нужно в первую очередь упомянуть вас и полковника Тайера.

Хичкок сощурился. Возможно, он пытался понять, не являются ли мои слова откровенной лестью.

– В числе других ваших достижений, – продолжал Тайер, – блестяще проведенный арест главарей банды «Парни рассвета». Они были настоящим проклятием для множества честных торговцев.

– Не стану отрицать.

– Вы также сыграли немаловажную роль в разгоне другой банды, именовавшей себя «Хлястиками».

– Увы, трусливые затаились, а те, кто посмелее, вскоре принялись за старое.

А еще, если я не ошибаюсь, вы прославились раскрытием одного крайне запутанного убийства, – как ни в чем не бывало продолжал Тайер. – Лучшие сыщики не брались за это дело. Я говорю о зверском убийстве молоденькой проститутки в «Елисейских полях»[10]. Правда, то место не относилось к вашей юрисдикции, мистер Лэндор.

– Зато жертва относилась. И убийца, как оказалось, тоже.

– Вы ведь сын проповедника, мистер Лэндор? И родом вы из Питсбурга?

• Предыдущая
• 4/108
• Следующая