Охотник. Дилогия (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 20

– Начальник тайной канцелярии пишет, что акция гномов клана Рунгвальд по изъятию известного вам артефакта частично осуществлена…

– Что значит это твое «частично», Фаррук? – вновь перебил секретаря мэтр Захри.

– Это означает, ваша магическая милость, что Охотник, принявший заказ гномов, вернулся из подземелий в полном здравии и трезвой памяти, вот только никакого перстня у него не оказалось. Хотя сам Охотник клянется всеми богами Хаттана, что перед тем, как телепортироваться из пещеры прямиком в Гномий Удел, перстень находился при нем…

– Погоди тарахтеть, как гномий пулеметатель! – громко воскликнул архимаг. – Ты когда-нибудь научишься строить логически завершенные речевые конструкции, или мне самому всю оставшуюся жизнь придется разгребать кашу в твоей голове?

На что секретарь обиженно пробормотал, впрочем, не так уж и громко:

– Так я и прошу ваше магичество перевести меня в действующую армию, например в Заполье на границу с баронствами.

Их магичество не страдало тугоухостью и услышало недовольное бормотание подчиненного.

– Ага, чтобы ты, безмозглый дурень, на второй день остался без башки?! Похвально, конечно, что не все выпускники Академии стремятся осесть в столице, чтобы в компании похотливых шлюх отчаянно сражаться с несметными ратями игристого хаятского. Но что я в случае твоей безвременной гибели скажу твоему папаше – славному Кипелиусу, после того как моя душа распрощается с бренной оболочкой и воспарит в горние выси? «Прости, друг, не выполнил клятвы, данной тебе перед тем, как ты отошел в мир иной, пав от злодейской руки роялиста, не сохранил твоего сына», – ты считаешь, что именно это я должен буду ему сказать? И что он мне ответит? Не знаешь? А я-то прекрасно помню вздорный характер твоего батюшки и его костлявые, но довольно крепкие кулаки…

– Но мэтр Захри! – горячо зачастил Фаррук, принимая шутливый тон своего патрона. – Папа давным-давно возродился в теле какого-нибудь благопристойного гражданина, и ваша загробная встреча с ним отменяется. Даже если он там и подзадержался, я попаду туда раньше вас и смогу уладить все связанные с моей гибелью проблемы еще до вашего прибытия. Отпустите, мастер, душно мне здесь бумаженции с одного края стола на другой перекладывать.

– И не мечтай, глупец! – пафосно воскликнул архимаг. – Вот дослужишься до полковника, обрастешь брюшком, парочкой двойных подбородков и кучей горластых пострелов, тогда можно будет и подумать о твоем переводе в действующую армию, чтобы побыстрее, значит, в генералы. А пока наслаждайся жизнью: пей игристое, дергай за сиськи столичных девок, а между делом перенимай мудрость доброго дядюшки Захри и учись, учись и еще раз учись, как завещал единственному своему сыну твой велемудрый папенька и мой единственный друг мэтр Беранье, коему я доверял более, нежели доверяю самому себе. А если надоело, как ты говоришь, «бумаженции перекладывать», отправляйся-ка на месячишко в Лакрису к мэтру Бастиану. Пора тебе, мой воинственный друг, готовиться к сдаче минимума на звание мастера – служба-службой, а профессиональный рост… Короче, ты меня понял?

– Слушаюсь, ваша магическая милость! – значительно повеселевшим голосом гаркнул юноша.

Вне всякого сомнения, его несказанно обрадовала возможность провести целый месяц на свежем (в прямом и переносном смысле) воздухе в компании действующих боевых магов вдали от суетной столицы, но самое главное, в стороне от маловразумительной для прямого, как древко полкового знамени, юноши политической толчеи. В начале его карьеры личного секретаря главы ордена к нему неоднократно подкатывали со всякими заманчивыми предложениями представители то одной, то другой внутриполитической фракции. Но юному штаб-адъютанту хватило ума и выдержки держаться в стороне от всей этой свары.

– Кстати, мой мальчик, – мэтр Захри с хитринкой посмотрел на своего протеже, затем подошел к сейфу, распахнул тяжелую дверцу и что-то достал оттуда. – Через три дня нашей великой революции исполняется двадцать два, если не ошибаюсь, ты у нас на несколько дней постарше будешь, поэтому, – голос Магистра приобрел оттенок официозности, – позволь в связи с этим вручить тебе орден Республики четвертой степени.

После этих слов он продемонстрировал юноше находившуюся в его руке обтянутую атласом коробочку и неуловимым движением фокусника снял крышку. На черном бархатном дне коробочки лежал скромный на вид темно-синий с золотой окантовкой и со стилизованной четверкой на белом круге в центре нагрудный крест. Затем мэтр Захри подошел к остолбеневшему от неожиданности юноше и нарочито небрежно сунул коробочку ему в руки.

– Дырочку дома проколешь. Жаль, ни Кипелиус, ни Дайана не дожили до этого светлого дня. – И, тяжело вздохнув, горько добавил: – Знал бы ты, мой мальчик, как мне их не хватает. – Однако очень скоро архимаг как ни в чем не бывало вновь вернулся к делам насущным: – Итак, штаб-адъютант, если мне не показалось, ты сказал, что в экспедиции под землю принимал участие всего один-единственный Охотник.

– Так точно, мэтр, – утвердительно кивнул Фаррук, затем, немного поколебавшись, все-таки решился спросить: – Позвольте узнать, а что в этом такого удивительного?

Архимаг ничуть не рассердился на откровенно глупый вопрос подчиненного, лишь ухмыльнулся плотоядно и не без ехидцы в голосе ответил:

– Да будет тебе известно, мой любознательный друг, что десять лет назад по моему распоряжению именно в эти катакомбы была направлена тщательно подготовленная экспедиция, состоявшая из двадцати опытных магов и десятка лучших Охотников. И веришь или нет, вернулся всего лишь один Охотник, да и тот в состоянии полного умственного помутнения. Так что, Фаррук, человек, сумевший в одиночку прогуляться по тамошним подземельям и после этого вернуться живым и здоровым, сам по себе есть уникальное явление или, если угодно, мощный инструмент, который при грамотном подходе можно и нужно использовать во благо нашего общего дела. Теперь тебе что-нибудь понятно?

– Понятно, ваша магическая милость, но… – начал было штаб-адъютант, но архимаг взмахом руки его прервал и не терпящим возражения голосом приказал:

– Сейчас отправляйся домой, несколько дней отдыха тебе не помешают, а сразу же после празднеств поедешь в Лакрису. Мой горячий привет мэтру Бастиану. И пусть он все жилы из тебя вытянет и мозги в кисель превратит, но через месяц ты должен быть готов к сдаче минимума. Обрати особое внимание на индивидуальную оборону: приемы защиты от магических и обычных атак, распознавание ядов, магопсихология и прочие премудрости. – Затем как бы невпопад задумчиво произнес: – Чует мое сердце, не к добру вся эта суета вокруг гномьего артефакта… – Но в следующий момент Магистр вновь обратился к замершему посреди кабинета Фарруку: – Короче, папку с бумагами ко мне на стол и немедленно проваливай с глаз моих долой. Командировочные и сопроводительные документы завтра тебе доставит вестовой. Ну, кажется, все. Удачи, мой мальчик! – Мэтр Захри проводил, пожалуй, несколько показушным отеческим взглядом ладную фигуру боевого мага.

После того как дверь за юношей захлопнулась, он подошел к своему бюро, взял в руки папку и начал быстро перелистывать документы, в ней хранящиеся. Ко всем прочим своим многочисленным достоинствам архимаг обладал абсолютной зрительной памятью, и одного взгляда ему хватало для того, чтобы запомнить даже самый заковыристый текст или сложное изображение во всех мельчайших деталях.

Пролистав содержимое папки, он небрежно метнул ее обратно на стол, а сам вернулся к настежь распахнутому окну. К этому времени на небосводе успели появиться оба естественных спутника Хаттана: Хэш и Фести. Фести преодолел около четверти пути до своего апогея. Хэш едва приступил к нескончаемому преследованию небесного собрата и еще только выползал громадным оранжевым кругом из искрящегося и переливающегося океана. Мэтр Захри поневоле залюбовался длинной и весьма эффектной на темной морской поверхности лунной дорожкой. При всей своей прагматичности, граничащей с откровенным цинизмом, в глубине души этот человек был поэтом и умел в полной мере оценить непередаваемую красоту подобных мгновений. Через пару минут все поменяется. Конечно же, будет красиво, но иначе – не как теперь.