Дарю веснушки - Млодик Аркадий Маркович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/20
• Следующая

Он так это всё рассказал, что я зажмурил глаза...

— Видишь, старик, не годится твоя эскадрилья. Но артистическая реакция у тебя есть. И ты —настоящий мужчина! Как мужчина мужчине скажи: согласен быть моим сыном?

Мне показалось, что клоун стал разговаривать со мной, как с детсадовским несмышлёнышем. Я решил ответить так, чтобы он понял: кое-что, между прочим, и я соображаю и тоже умею пошутить.

— Я бы согласился, — говорю. — Только у меня уже есть папа... Потом... как я могу быть вашим сыном, если вы называете меня... стариком?

Сказал это и начинаю двигаться поближе к выходу. Но клоун остановил меня и стал объяснять, что взять в цирк он меня сейчас не может. Для этого надо учиться на артиста не один год. Стариком он называет тех, кого уважает. Ну, а насчёт сына... Так он у моего папы меня не отберёт. Сыном его я буду понарошку.

Сам он должен сниматься в кино клоуном. Там ему нужен будет сын, который тоже будет выступать в цирке. Своего сына у него нет. А я ему ужасно подходящий сын. Тем более, признался он, что у нас есть сходство. Да и веснушки мои очень ему нравятся.

— Досадно, что я не вправе сам себе выбрать сына, — закончил он объяснять. — Надеюсь, режиссёр мне поверит. В конце концов, пусть приедет и познакомится с тобой! Но ты уж меня не подведи. Чтобы отметки в школе были... сам понимаешь! И дисциплина в норме. Уговор?

Он похлопал меня по плечу. Я слушал его очень внимательно. И качал головой. Но он вдруг спохватился:

— Всё это хорошо! Но ты-то хочешь быть моим сыном?

А у меня в голове какая-то каша. Мне стыдно, что плохо подумал о нём. Кто бы из наших ребят не захотел сниматься в кино! И я пролепетал, что всю жизнь мечтал сниматься в кино чьим-нибудь сыном. Только боялся признаться. Уж очень я невезучий!

Напрасно я ляпнул про мечту всей жизни. Клоун хитро подмигнул мне и справедливо подкусил:

— Так уж и всю жизнь! Преувеличиваешь, старик! Но раз говоришь — мечта жизни, вот тебе деньги, беги к фотографу, чтобы сделал с тебя портретный снимок. — Он ещё раз смешно подмигнул мне и открыл передо мной дверь. — Дорогу найдёшь? Ну, беги быстрее. Одной ногой здесь, другой — там.

И я что было силы побежал.

Подбегаю к фотографии, а на дверях табличка: «Обед». Посмотрел я на неё, и мне есть захотелось. Вспомнил, что бабушка дала мне денег на завтрак. Хотел уже пойти за пирожками, но на другой стороне улицы увидел фотоавтомат. Забыл я про него клоуну сказать. Он гораздо скорее, чем живой фотограф, работает.

«Что же мне теперь делать?—задумался я. — Деньги клоун дал для живого фотографа на портрет. Их тратить нельзя. Но автомат же не дурак! Вроде робота. Тоже, наверно, понимает, как портреты делать? Стоит проверить!»

Переложив деньги клоуна в другой карман, пересчитал я свои монеты. Кроме двадцати бабушкиных копеек у меня осталось пять копеек от предыдущего завтрака. Ровно на один глоток автомату. На пирожки ничего не остаётся...

Есть ещё больше захотелось. Как тут быть? Проглотив слюну, отдал я свои двадцать пять копеек сожрать автомату.

Вообще-то я с ним знаком. Вместе с ребятами строил ему как-то рожи, чтобы узнать, у кого смешнее получается. Теперь я не гримасничал. Сидел перед ним серьёзный. Только чуточку щёки надул и голову приподнял.

Выбросил автомат мои карточки. Посмотрел я на них и не поверил. Не я это — и всё! Вру, конечно. Это был я. Только очень уж получился на карточке красивый и гордый, как настоящий артист.

«Такая фотография, — решил я, — клоуну обязательно понравится».

Не стал я дожидаться, пока живой фотограф кончит обедать, и понёс автоматовы карточки клоуну. Проходя мимо булочной, всё-таки не выдержал. Присвоил одиннадцать копеек из тех, что дал клоун. Купил рогалик и бублик.

Подбежал к Дому культуры, а клоун меня у дверей дожидается. Спросил:

— Ну, как?

У меня во рту кусок бублика.

— Прожуй сперва! — советует мне клоун.

Я прожевал. И, прежде чем показать ему фотографии,, поспешил сказать:

— Простите меня, пожалуйста, я ваши одиннадцать копеек на рогалик и бублик потратил. Завтра вам обязательно отдам...

Больше он мне не дал рта раскрыть. Как завопит:

— Голубчик ты мой! Я же не догадался накормить тебя. Пошли!

И мы пошли. По пути показал ему автоматовы карточки. Смотрит он на них, а сам чего-то про себя бормочет и всё головой качает. Остановился. И спросил:

— Сколько автомату за карточки отдал?

— Двадцать пять копеек, — отвечаю. Вынимает он кошелёк. Достаёт оттуда четырнадцать копеек и отдаёт их мне.

— Фотографии теперь мои, — говорит. Сам он весело хохочет. — Подожди меня здесь. Я быстро. Только за гримом схожу. Ну, и билеты на спектакль прихвачу.

Зачем ему грим понадобился? А билеты для кого? И понравились ли ему фотографии? Почему о них ничего не сказал? . . Никак не пойму.

Вернулся клоун. И мы пошли искать закусочную или столовую. Я показываю на «Кафе — самообслуживание». Он меня туда и повёл.

Иду, а про себя соображаю: неудобно же за счёт клоуна есть. Будет угощать — откажусь. У меня самого теперь четырнадцать копеек, как раз на пирожок и газировку хватит.

В кафе ни газировки, ни пирожков нет. Я прикинул: можно компот с булкой взять...

— Вот что, старик! — хлопнул меня по плечу клоун. — Давай по-мужски. У нас, клоунов, так положено: если угощают, отказываться нельзя. Выбирай по вкусу. Принуждать не стану.

Посадил он меня за столик. А сам — чего только не нанёс! Заливную рыбу. Сосиски с пюре. Компот. Лимонад. Какао. Мороженое. И ещё пирожных.

— На меня внимания не обращай, - предупредил. — Я уже обедал. С чего начнёшь?

Я, конечно, начал с мороженого. Потом лимонаду выпил. Потом компот. В рыбе вилкой поковырялся. Ничего, можно есть. Чувствую, дело подходит к сосискам. Взял я капельку пюре, еле проглотил. Оно мне и дома надоело. Сосиски, чувствую, тоже, в рот не полезут. Наверное, бубликом себе аппетит испортил. Как тут быть?

На этот раз я оказался везучим. Клоун зачем-то подошёл к кассирше, я пару сосисок с пюре успел завернуть в салфетки и засунуть в карман.

— Смотрю, старик, ты здоров уплетать. Молодчина!— похвалил он. — Хочешь ещё мороженого?

Подставляет он мне своё мороженое. Пожадничал я. И его порцию съел. Уговорил меня попробовать какао с пирожными. Отказываться неудобно. Я меренгу с какао в себя протолкнул. Больше, чувствую, хоть умри, всё равно не полезет.

— Возьми с собой! — посочувствовал мне клоун. Положил пирожные в кулёк и отдал его мне. — Дома прикончишь. Идём! Времени у нас в обрез.

Мы вышли на улицу.

— Скорей к фотографу, — торопит меня клоун.

— Зачем к фотографу? Меня уже автомат снял.

— Вор твой автомат. Обокрал он тебя.

Я хотел спросить, что он у меня украл. Но увидел: проклятое пюре вылезает из кармана. И онемел.

А клоун смотрит на меня и смеётся.

— Что? Фокус-покус подвёл? Ладно! Не огорчайся! Со мной тоже такое случалось.

Выбросил я сосиски из кармана. Клоун принялся счищать пюре с моего пиджака.

— Больше не трогай!— говорит. — Пятно останется. Потом водой смоешь.

Мне, конечно, стыдно было. Опустил я голову. Он молчит, и я молчу. Так и не сказали мы больше с ним ни слова, пока в фотографию не вошли.

На столике у фотографа графин с водой стоит. А во рту у меня от мороженого, какао, пирожного — такая сладость... Я — к графину. Наливаю стакан. Выпиваю залпом. И дёрнуло же меня оправдываться!

— Сосиски больно солёные...

Соврал и осёкся. Конец, думаю. Прогонит меня клоун. Вот какое будет кино! Он не прогнал. И не выдал.

— Сплошная соль! — подтверждает. И показывает всем мою фотографию: —Смотрите, какой прекрасный снимок фотоавтомат сделал. Жаль только, веснушки украл. Чудесный парень — и без веснушек.

Вот, оказывается, что у меня автомат своровал. Все загалдели:

• Предыдущая
• 7/20
• Следующая