Ярость - Байерс Ричард Ли - Страница 3
- Предыдущая
- 3/71
- Следующая
Но оставалось еще двое, они подкрались совсем близко, чтобы нанести удар. Тогда Уилл, сделав сальто прямо со стола, ловко, словно акробат, соскочил на пол и побежал. Взметая хвостами опилки, крысолюди ринулись следом.
Перчатка Дорна была уже вся в крови, что свидетельствовало об эффективности ее использования. Он сделал очередной выпад, и раненый оборотень с окровавленной грудью отскочил, слишком поздно сообразив, что это был всего лишь отвлекающий маневр. На него обрушился огромный меч и отсек ему длинную тощую руку. Крысочеловек упал, истекая кровью.
Один из его спутников бросился на Дорна сзади, чтобы всадить ему в спину кинжал, прежде чем тот успеет вернуться в исходную позицию. Но Дорн, каким-то образом почуяв опасность и резко выставив назад локоть, ударил оборотня под ребро. Удар, утяжеленный железом, проломил крысочеловеку грудную клетку. Этот оборотень, самый крупный из всей своры, повалился на пол, из его рычащей пасти шла пена.
Уиллу тоже оставалось разделаться с последним противником, но тому удалось загнать хафлинга в угол. Улыбаясь, Уилл вытащил свой охотничий кинжал. Кинжал был рассчитан на обычного человека, и Кара подумала, что Уиллу придется держать его обеими руками. Не тут-то было. Это оказался один из волшебных клинков маленького народа, такой легкий, что его сравнительно большой размер не служил помехой.
Но широкий меч крысочеловека был длиннее, как и его конечности. Он встал на некотором расстоянии, чтобы использовать свое преимущество, и осторожно начал наступление. Уилл отражал атаки, но его ответные удары не могли достать оборотня. Тогда хафлинг сделал резкий выпад.
Оборотню только того и было надо. Он отпрыгнул назад и рубанул мечом, чтобы нанести сокрушительный удар. Уилл нырнул под руку врага, сделав кувырок, снова вскочил на ноги и ударил, не дав оборотню опомниться. Кинжал вспорол чудищу брюхо.
В тот же миг Дорн схватил железной рукой меч своего последнего противника за клинок и, сжав его, переломил пополам. Оставшись безоружным, оборотень отскочил назад. Дорн бросился за ним, сжимая обеими руками длинную, обвитую проволокой рукоять своего меча. Последний удар отсек оборотню голову, и она, пролетев по воздуху, шлепнулась на пол.
Убедившись, что враги или мертвы, или повержены, Дорн с Уиллом подошли к Каре, глядящей на происходящее во все глаза.
Теперь она поняла, что железные пластины с левой стороны у Дорна – не просто доспехи. Вместо конечностей из плоти и крови у него были металлические протезы, кто-то с помощью заклинания придал им подвижность. Трудно было понять, где кончается металл и начинается живая плоть. Серо-коричневый кожаный панцирь и штаны скрывали места соединений. Но через все квадратное, с тяжелыми челюстями, зеленоглазое лицо проходила отвратительная неровная линия на стыке металла и плоти.
Заметив удивление Кары, Дорн бросил на нее сердитый взгляд. А может, таково было обычное выражение этого лица?
Уилл присел рядом с ней.
– Ну, как вы? Держитесь? – спросил он.
Она хотела было ответить, но провалилась в темноту.
Горстаг Хелдер вышел в ночь, И свежевыпавший снег заскрипел у него под ногами. Скоро ноги промокнут, тонкие подошвы его дешевых башмаков не спасают от холода. У него недостаточно серебра, чтобы платить за хорошую обувь.
Но все это не имело бы значения, если бы ему удалось незаметно выскользнуть из города. Его донесение было уже просрочено на десятидневье. Он захлопнул за собой дверь зала, оставляя позади звон фехтовальных клинков, гомон голосов, звуки рожков и барабанов и резкий, грубый смех шлюхи, потом оглядел погруженную во мрак улицу, и сердце у него упало – Фервимдол Истмир сидел на краю кормушки для лошадей, ожидая его, Горстаг не мог понять, то ли его «братья» считают, что за ним нужно приглядывать, то ли они просто пытаются сделать из новичка достойного члена Культа. И в том и в другом случае результат был бы одинаков. Они так неусыпно следили за ним, что ему вряд ли удалось бы и нужду справить в одиночестве, не говоря уже о том, чтобы тайком выбраться из города.
Ладно, главное не подавать виду, что недоволен, решил Горстаг. Он изобразил на своем длинноносом узком лице улыбку и поспешил к товарищу, который поднялся ему навстречу и пожал руку. Оба были молоды и носили накидки, наброшенные на плечи, несмотря на холод и ветер, который открывал взору их модные подкладки и такие же модные шпаги, прикрепленные к поясу под нужным углом, но по-разному. Эти двое совсем не походили друг на друга. Фервимдол был плотного телосложения, на его багровом лице красовались лихо закрученные усы, он щеголял в бархате и драгоценностях. Горстаг же, мнивший себя атлетом, отличался худобой, поскольку периодически страдал от недоедания из-за недостатка средств. Он был гладко выбрит и носил одежду из дешевой ткани и поддельные стразы.
– Рад встрече, – сказал Горстаг.
– Как прошло фехтование? – спросил в ответ Фервимдол.
– Отлично.
– Тебе удалось поговорить с Тэганом Найтуиндом?
– Да.
Они действительно немного поболтали, но Горстаг скорее отрезал бы себе язык, чем позволил бы втянуть учители в сомнительное дело, в которое сам ввязался.
– Я узнал его мнение, и должен тебе сказать, он просто не заинтересован. И ничего удивительного. Он и так уже человек состоятельный и известный.
– Печально известный, это уж точно.
Горстаг сердился про себя, хотя не мог не признать, что Фервимдол не лишен и некоторых достоинств. В последние годы в Импилтурс выросло новое поколение мастеров фехтования, зарабатывавших, обучая этому искусству, а также множество талантливой молодежи, которая жаждала учиться и боготворила своих мэтров. Однако рыцари, составлявшие военную элиту королевства, смотрели на последних свысока – как на подстрекателей общественных беспорядков, дуэлей, уличных скандалов и кровавых междоусобиц. Хотя от этого не меньше хороших фехтовальных залов делили кров с трактирами, азартными заведениями, крысобойнями или, как в случае с Тэганом, домами терпимости.
– И все же, – продолжал Фервимдол, – почему бы ему не ухватиться за возможность стать лордом в Импилтуре? Ты думаешь, нет никакой надежды, что он присоединится к нам?
– Уверен.
Фервимдол поджал губы:
– Ну что ж, ничего не поделаешь. Пройдешься со мной?
И они зашагали по одной из широких, устланных соломой и обсаженных вязами улиц Лирабара, города королевы Самбрил. Хотя час был уже поздний, множество лавок светились огнями, привлекая покупателей. Напевая песни и смеясь, иногда налетая друг на друга, подвыпившие гуляки в расписных экипажах и санях перебирались из одного увеселительного заведения в другое. Как будто в насмешку над теми, кто жил в нищете, здесь все кричало о богатстве и процветающей торговле.
– Боюсь, – сказал Фервимдол, следя, как снег вновь начинает медленно падать на землю, – ты начал не очень удачно.
– Не могу же я залезть в голову маэстро Тэгана, чтобы изменить ход его мыслей. Клянусь Девятью Кругами, я выполнил все остальные твои поручения.
Фервимдол пожал плечами:
– Это всего лишь рутинная работа. Мало, чтобы доказать твою полезность или преданность делу.
Горстага вдруг охватила тревога. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он ответил:
– Похоже, ты намерен устроить мне экзамен.
– Не я, а Хозяйка Порфиры. Она сказала, что, если у тебя не выгорит дело с твоим наставником, я должен дать тебе другое поручение.
– В любом случае я готов, если это докажет мою преданность. Надоело быть новичком, которому вечно не доверяют и от которого все скрывают.
– Хорошо. Ты знаешь Хеццу, ростовщика с улицы Лютмейкер?
– Смутно помню.
На самом деле, к своему несчастью, он слишком хорошо знал Хеццу и других ростовщиков. Частенько приходилось закладывать кое-какие вещи, чтобы раздобыть денег на пропитание.
– Мы узнали, что к нему только что попал один кулон с изумрудом, – сказал Фервимдол. – Камень высочайшего качества.
- Предыдущая
- 3/71
- Следующая
