Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/88
- Следующая
— Лев Иванович, — тихо говорил Денис, — не будь ты святее папы римского. Один из наших в фирменном магазине заправляет, заскочим в него, все будет как в горкоме.
— Я не святой, я просто ленивый, — устало ответил Гуров. — Сейчас мы с тобой обойдемся, а вот завтра мне продукты нужны, — и про себя добавил: «Надеюсь». — Я тебе деньги дам, а ты завтра мне организуй, пожалуйста.
— Что вы там покупаете? — раздался позади визгливый голос.
Мужчина и женщина, в которых сразу угадывались провинциалы, стаскивали с прилавка осклизлые батоны колбасы, путались в сумках, испуганно оглядывались, словно воровали.
— Как саранча, — сказала женщина, стоявшая перед Гуровым. — Ездят, а нам жрать нечего.
— Это точно! — поддержал кто-то.
Супруги, втянув головы в плечи, подхватили тяжелые сумки, авоську с апельсинами и затрусили от прилавка.
— Надорвешься, деревня! Креста на вас нет! — выкрикнула стоявшая впереди женщина.
Гуров хотел высказаться, сжал челюсти и лишь подтолкнул в спину «христианку» так, что та проскочила мимо прилавка.
— Да я тебя! — женщина развернулась, увидела Гурова и Дениса, поняла, что справиться с этими двумя даже ей, закаленной в боях, не под силу, и задохнулась.
Когда проглотили яичницу с колбасой и пили чай, молчавший весь вечер Денис спросил:
— Что дальше?
— По ситуации, — ответил Гуров. — Сейчас не наш ход.
— Смотрю я на тебя и думаю, зря ты спортом не занимаешься, в тебе есть… — Денис запнулся, подыскивая нужное слово. — Ты победитель.
Гуров вытряхнул из пачки сигарету, начал прикуривать.
— Цивилизованные люди курить бросают, а я только учусь. Тебе надо попасть в их команду.
— Хочешь сделать из меня разведчика?
— На нашем жаргоне это называется «ввод сотрудника в среду». Но ты не сотрудник, в этом твоя слабость и твоя сила. Они, без сомнения, знают о собрании, которое ты устроил летом, когда твои друзья меня под ручки взяли, и верить тебе не будут, но, как я понимаю, на контакт пойдут.
— Могут убить? — вырвалось у Дениса, и он поспешно добавил: — Я, в общем-то, не боюсь…
— И дурак, надо бояться, — перебил Гуров равнодушно. — Я тебя научу, как к ним приблизиться и через кого.
Молчали долго. Денис бездумно поглядывал в потолок, Гуров портил сигареты, просчитывал варианты.
— Они сами на тебя выйдут, — подводя итог своим размышлениям, сказал Гуров. — Я тебе не говорил, но тогда, за столом, среди твоих друзей-ветеранов был один… Он из той команды.
— Кто? — Денис приподнялся.
— Я не знаю, как его зовут. Кто завтра из твоих бывших тебе повстречается, тот и есть.
— Гуров! — Ольга выскочила из толпы и повисла у него на шее. — А в нас вчера стреляли!
Чтобы унять дрожь, Гуров крепко обнял девочку, и она тонко вскрикнула. Гвоздики в его руке сломались, он поцеловал Ольгу, опустил на пол и протянул сломанные цветы жене.
Рита взяла цветы, изучающе долго смотрела в лицо мужа, коснулась губами его щеки, кивнула на чемоданы и пошла из аэропорта к машине. Ольга состроила гримасу, попыталась отнять у Гурова свой чемодан, сказала:
— Кажется, они ревнуют. Гуров, ты в порядке?
Он не ответил. Подойдя к своим «Жигулям», уложил чемоданы в багажник, открыл дверцы, сел молча за руль. Ольга устроилась рядом, а Рита со сломанными гвоздиками в руках села сзади.
— Раз в жизни мы отдыхали, как белые люди. Сорвал с места, все испортил, теперь разговаривать не желает, — сказала Рита.
Она чувствовала, что что-то случилось, и вывод сделала самый примитивный — у Гурова другая женщина. Поэтому и неожиданный отъезд, похожий на принудительную ссылку, и скорое возвращение, и мертвое лицо, и даже вот сломанные гвоздики.
Гуров включил двигатель, но не ехал, в груди снова защемило, ноги куда-то пропали, он даже взглянул вниз, словно сомневался, все ли на месте, и пробормотал:
— Сейчас, только чуть погрею…
— Гуров! — Ольга взяла Гурова за рукав, начала теребить. — Улыбнись!
Он посмотрел на Ольгу и улыбнулся, но лучше бы ему этого не делать, потому что, кроме вымученного оскала, ничего не получилось. Девочка отшатнулась, втянула голову в плечи и затихла.
Гуров взял себя в руки, начал рассказывать, как жил один, скучал, пытался придумать что-нибудь смешное, покосился на Ольгу, увидев ее недоуменный взгляд, осекся и спросил:
— Я говорю что-нибудь не то?
— А ты себя слышишь? Ты уж лучше помолчи, следи за дорогой, — сказала Рита.
— Верно, — обрадованно заявила Ольга. — Я тебе лучше расскажу, что вчера с нами приключилось. Я такое только в кино видела, да и то в американском.
Ольга рассказывала, Гуров слушал внимательно, иногда перебивая ее короткими четкими вопросами, и пытался разобраться в причинах происшедшего. Эфенди был розыску известен. Только, по оперативным данным, он лет пятнадцать как пропал, его стали забывать, молодые уголовники имени его и не слышали.
Риту же заклинило на мысли, что у мужа роман, семья разваливается, что-то надо было делать, а как в таких случаях себя вести, неизвестно. Она была уже не девочка, которая, узнав об измене мужа, взмахнет хвостом, словно белка, и перепрыгнет на другую ветку. Рита приняла решение: «Буду терпеть и ждать, без боя ничего не отдам».
Приехав домой, Рита прошлась по квартире, в спальне, прикрыв дверь, откинула покрывало, прижалась лицом к подушке. Наволочка была несвежая, но пахло только Гуровым. Она повеселела, заглянула в ванную и увидела… на щетке торчал светлый длинный волос. Она намотала волос на палец, передохнула, вернулась в большую комнату, распаковывая чемоданы, начала рассказывать:
— Дружок твой… Серов, кажется, встретил в аэропорту, привез в гостиницу. Скромный номерок, вода только холодная.
Гуров постепенно приходил в себя, оттаивал, даже вытянул ноги и пытался улыбаться. Ольга подошла к нему, показала огромную кедровую шишку и начала выколупывать орешки. Гуров обнял девочку за плечи и, снова не рассчитав силы, прижал к себе, Ольга вскрикнула.
Рита взглянула на сестру, на мизинец, обмотанный чужим волосом, упрямо наклонила голову и с трудом выговорила:
— В буфете грязь…
— И дохлые мухи, — встряла Ольга.
— Приставили к нам молодого оперативника, — продолжала Рита, — который ужасно стеснялся, таскал нас по городу, в общем, не приведи господи…
— А потом, я тебе уже рассказывала, — перебила Ольга. — Потом нас украли и отвезли в избушку на курьих ножках…
— Видимо, твой коллега наконец сообразил, что мы от скуки и голода помираем, — пояснила Рита. — Природа!
— Не еда, а сплошная вкуснятина!
— А люди! Сразу чувствуется, что не вашего ведомства.
— А Эфенди? Как он тебя сбил, выстрелил и из окна… Прямо Чак Норрис! Эфенди — чудо, наверняка оперативник! — сказала Ольга.
— Дурацкая история с браконьером, — Рита пожала плечами. — Сегодня в аэропорту Серов был вроде тебя, лицом темный и все скалился, улыбку изображал.
— Знаю, он сегодня звонил. Тот мальчик, что вас по городу сопровождал, вчера в госпитале скончался.
— Как? — Рита опустилась на стул.
— Так! Люди рождаются и умирают! — сорвался Гуров. — Я тут тоже чуть не подох!
Ольга взглянула на Гурова, затем на сестру, взяла чемоданчик, пошла к двери и на пороге остановилась.
— Даю вам тридцать минут. Вернуться я должна в царство любви и счастья, — вышла и плотно закрыла за собой дверь.
— Что случилось? — спросила Рита.
— Ничего. У мужчин свои заботы. Я только сейчас понял, как люблю вас, — в груди у Гурова защемило, и он болезненно поморщился.
— Мужские заботы! Любишь? — Рита взглянула на свой мизинец, принесла из ванной щетку для волос, шмякнула ее на стол. — Сначала решила не заметить! Кобель, ты и есть кобель! — Она потянула на щетке волос. — Блондинка?
— Денис Сергачев заходил…
— Ага, pасскажи морским пехотинцам! Ты бросаешь меня? Мы что, разводимся?
Гуров попытался обнять жену, но Рита отстранилась. Он лишь пожал плечами, прошел в кухню, достал из аптечки валокордин, вылил в стакан, в другой стакан налил водки до краев, выпил и то, и другое, закусил яблоком, налил еще водки.
- Предыдущая
- 8/88
- Следующая
