Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/88
- Следующая
— С памятью у тебя нормально, — не выдержал Гоги Мельник. — Проси у бога совести.
— Сопляк! — Губский скомкал крахмальную салфетку. — Когда я говорю, ты должен…
— Все верно, уважаемый Эдуард Федорович, — вмешался Юдин, — я с вами абсолютно согласен. — Он подмигнул Гоги, постучал пальцем по виску. — У нас маленькая накладочка, Гоги нервничает, так как у него должность нервная. Мы хотим у вас совета попросить, к вашей мудрости прибегнуть.
Кац хотя и не знал сути вопроса, но дипломатию Юдина оценил, поднял на него агатовый взгляд, кивнул.
— Борис, ты не прав. — Гоги выпил рюмку водки, дернул плечиком. — Зачем человеку мозги пудрить, я вопрос сам решу. — Он взглянул на часы. — Да уже и нет вопроса, ребята сняли его с повестки дня.
Гоги собственная шутка понравилась, он довольно хохотнул. Но Юдин укоризненно покачал головой, постучал ногтем по зубам, указал взглядом на Губского. Гоги понял, что Борис оценивает ситуацию более серьезно, и задумался. Мыслил он быстро, иначе бы не мог занимать свой пост.
Неожиданное появление сыщика Мельник воспринял как факт неприятный, но не более того. Собравшиеся здесь люди в законе, при паспортах, должностях, давно компетентным органам известны, но на сегодняшний день чисты, зацепиться властям не за что. Гоги даже позабавила мысль о том, как милицейский полкаш возвращается к начальству и говорит: мол, выгнали меня авторитеты, швырнули за порог, словно щенка. Что ни говори, а свобода и гласность имеют свои преимущества. Гоги решил о милиционере Губскому и Кацу ничего не говорить, позже разобраться, где протекло, и залатать.
Но, серьезно задумавшись, Мельник удивился собственной глупости. Коли о происшедшем несколько человек знают, то обязательно, как круги по воде, расплывется слушок. Он будет обрастать липкими домыслами, прикатится к Губскому, проплывет в зонах. А патриарх на месте присутствовал и ничего не знал, и упадет холодное слово «продали». Мельник встретился взглядом с Юдиным, согласно кивнул, мол, договорились, излагай. Однако Борис Андреевич был умен, он перегнулся через стол, заменил у Губского тарелку, подложил севрюжки, наполнил рюмку.
— Ваше здоровье, Эдуард Федорович, долгие вам лета!
Губский благосклонно кивнул. Когда все выпили, Юдин продолжил:
— Георгий совета просит…
— Ну? — Губский шевельнул лохматой бровью.
Мельник своего неудовольствия не выказал, заговорил весело:
— Менты кругом, засилье просто, продыху нет. Мы сегодня приехали, а тут один проживает, я попросил съехать. Одобряете?
Кац брякнул ножом, взглянул на Юдина укоризненно. Анатолий Самойлович отлично понимал, что никто здесь просто так поселиться не может. Губскому это невдомек, ему польстило внимание, да и коньяк прибыл к месту назначения, разлился теплом, согрел ноги, голову захмелил.
— Не одобряю, — ответил патриарх беззлобно и хихикнул. — Чего цепного пса без нужды злить, пусть живет. Помню, в пятидесятых посетил я Сочи, так в соседнем номере большой чин проживал. У него белявенькая девчонка была, из наших, марафет втыкала… Так к чему это я? — Он оглядел закуски, пошевеливая над ними длинными узловатыми пальцами. — Эх, капустки бы квашеной… Да, так с тем вертухаем я вечером в картишки перебрасывался. Он мне красиво пел, какая у него жизнь сложная, рисковая. Так что не следует товарищей без нужды злить, силу свою выказывать.
Мельник, Юдин и Кац переглянулись, как это делают взрослые, слушая поучения ребенка.
— Верно, дурак, он и есть дурак, его только могила исправит, — зло сказал Гоги.
— Молодой, — решив, что Гоги занимается самокритикой, Губский растянул бледные губы в улыбке. — Ништяк, толкач муку покажет.
Дверь приоткрылась, и в номер проскользнула пассия Гоги Мельника, высокая, прекрасно сложенная блондинка Людмила Заслонова, проходящая в картотеке МУРа под кличкой Авария.
— Здравствуйте, приятного аппетита. — Она скользнула гибким телом, склонилась к Гоги, шепнула: — Очень нужно, выйди.
— Очень? — Гоги обнял ее за бедра, улыбнулся, хотя недоброе предчувствие шевельнулось где-то внутри, тяжелым комком оттянуло в желудок. — Извините, уважаемые.
Он вышел за девушкой в коридор и, увидев стоявших поодаль Степана и Толика, поманил пальцем.
— Ну?
Степан приготовил речь, но при виде грозного шефа слова забыл, кашлянул и выдавил:
— Мент с вами говорить хочет…
Гоги обошел боевика, развернул его лицом к свету, уперся взглядом.
— С кем он говорить хочет?
— Ну, с вами, — прошептал Степан. — Лично.
— С кем это «с вами», мать твою! Он что, имя знает?
— Сказал уважительно, мол, передай Георгию Акимовичу Мельнику, хочу встретиться…
Гоги кивнул, оглядел боевиков, никаких травм не заметил. Купить не могли, денег у ментов нет. Каким образом этих голубков убедили идти сюда и молоть чепуху? Запугали? «Это я позже разберусь, — решил Мельник, — сейчас важно удивления не показывать, лица не терять. Видно, у него крупные козыри на руках, придется переговорить, выяснить».
— А выехать товарищ отказался, — сказал безразлично Гоги. — Ну, а вы, люди интеллигентные, с ним, конечно, согласились. Молодцы, уважаю.
— Так, если что, шум будет, — вякнул Толик.
— А два здоровых вооруженных бугая тихо выкинуть его уже не могут, — согласился Гоги. — Ладно, разберемся. Передай ему, мол, Георгий Акимович будет рад познакомиться и позже позвонит. Так дословно и передай.
— Понял. — Степан кивнул и попятился, он никак не ожидал, что разговор закончится столь мирно. — Понял.
— Жизнь покажет, — задумчиво сказал Гоги и вернулся в номер.
Там ничего не изменилось, патриарх воровского мира Губский рассказывал о былом. Юдин и Кац якобы слушали.
— Суета, — объясняя свое отсутствие, обронил Гоги, опустился в кресло, выпил и жестом дал понять Юдину, мол, все в порядке.
Кац перевел взгляд с одного на другого, безразлично отвернулся, продолжая размышлять о том, что, конечно, приехать сюда было необходимо, но встреча носит чисто формальный характер, ничего конкретного решить не удастся.
А проблем у собравшихся была масса, они требовали скорейшего урегулирования, но каждый из присутствующих не хотел начинать разговор первым, чтобы не показать свою слабость и зависимость.
Борис Андреевич Юдин имел легальный бизнес в крупных совместных предприятиях и небольших кооперативах. За фасадом респектабельных, приносящих реальный, официально фиксируемый, облагаемый налогом доход организаций существовала и иная деятельность. Борис Андреевич руководил самой сложной ее частью, той, где коммерция соприкасается с политикой, где необходимы личные контакты с властями, где уже недостаточно честного слова, а необходимы решения, приказы, бланки, печати и иная бюрократическая канитель. К примеру, можно арендовать у магазина десятилетиями затопленный огромный подвал и превратить его в богатое доходное предприятие. Но если гниющий, кишащий крысами подвал никого не интересует, то как только начнутся строительные работы, немедленно появятся и заинтересованные лица. И лишь закончат возиться с цементом и кирпичами, начнут стелить полы, навешивать оконные и дверные рамы, на «объект» заглянут ответственные товарищи из райисполкома. А к тому времени, как кончат отделку, развернется битва с «частным капиталом и хищниками теневой экономики». И чтобы выиграть эту битву, а еще лучше — предотвратить ее, существовал Борис Андреевич Юдин, который знал, в какие двери следует постучать и на чей стол и что именно положить.
Бытует неправильное мнение, что все решает толщина конверта. Сегодня конверты берут лишь на первых ступеньках власти, да и взяв, положительного решения не гарантируют, а лишь обещают вопрос «проработать». Для того чтобы решить серьезный вопрос, необходима личная долговременная заинтересованность соответствующего товарища, которая может выражаться и в паевом участии, и в обучении любимого чада в престижном заведении, в перспективах служебного роста и в решении иных многочисленных проблем, которыми богата жизнь человека, живущего в нашем обществе.
- Предыдущая
- 57/88
- Следующая
