Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/88
- Следующая
— Да при чем же тут я? — искренне возмутился Гуров. — Если человек годами не моется, то не должен возмущаться, что от него дурно пахнет.
— А вы что, ассенизатор? Банщик? — Лебедев выпрямился в кресле. — Вы всерьез верите в возможность очистить общество от правонарушителей?
— От преступников, — поправил Гуров.
— Я не боюсь этого слова. Я преступил… Ваше общество, законы, прозябание, на которое вы обрекли людей, мне не нравятся.
Преступник говорил, Гуров практически не слушал, слова были знакомые, затертые, как всякие лозунги, например «Слава труду!».
Парадокс был в том, что сыщик решил задачу, которую не смог решить Лебедев. Каким образом с противником замириться и что конкретно за этот мир дать? «Ему нужен покой и гарантия безопасности, — рассуждал Гуров. — Но ни того, ни другого я ему обещать не могу. Но если ничего не даешь, ничего и не получаешь. А без его помощи мне не обойтись. Лебедев — единственное слабое звено в руководстве Корпорации. Вербовать можно только его, я обязан подобрать к нему ключ».
— Вы что, не слушаете?
— Виноват, — согласился Гуров. — Но могу повторить все ваши аргументы, я их слышал несколько раньше, и в не менее талантливом исполнении. Вернемся к сути проблемы. Вы сообщили в прокуратуру, что подполковник Гуров причастен к убийству генерала Потапова.
— Нет! Я ничего…
— Ну хватит! — Гуров хлопнул ладонью по плюшевой скатерти. — Времени в обрез, я буду говорить, вы — слушать. Найдем решение, приемлемое для обоих, — хорошо, не найдем — будем оба платить по счетам.
— Вы вербуете меня?
— Естественно. И выбора, на мой взгляд, у вас нет. В убийстве принимали участие три человека, знали о нем еще двое — организатор и финансист. Сообщить в прокуратуру могли только вы, и Патрон это поймет мгновенно. Приговор будет объявлен, исполнение — отложено.
Гуров сделал паузу, выждал, пока Лебедев не поднимет взгляд, и уточнил:
— Временно. Вам будет предложено перед уходом на пенсию сдать дела, финансы требуют отчетности. Вас убьют через месяц, через два… Но я могу и не сообщать Патрону…
— Это шантаж? — Лебедев вновь достал валидол.
— Оперативники говорят: «Применить силовое давление». Однако по сути, конечно, шантаж.
— Вы человек беспринципный. А как же с вашей хваленой моралью?
— Я принуждаю вас к предательству, вы хотите вынудить меня к признанию, что мы одного поля ягоды.
— Оба дерьмо.
— Когда вы начинали воровать, а я работать в «угро», понимали, что будем обитать не в розарии, — Гуров чуть было не сорвался и не взял лежавший на столе валидол. — Мы попытаемся найти решение или продолжим словоблудие?
— Я никакого решения не вижу. Вы угрожаете мне расправой. — Лебедев поперхнулся. — Может, рюмку коньяку?
— Пейте.
— А! Вы на работе. — Лебедев хмыкнул, вышел из-за стола, открыл бар.
Гуров быстро взял таблетку валидола, сунул под язык.
— Умный человек, могли бы жить как человек. — Лебедев налил в два бокала, пригубил, взглянул на Гурова осуждающе. — Мне жить не даете и сами не живете. Какой же смысл? Ладно, вернемся к нашим баранам… Как я понимаю, вы предлагаете сделку, принципиально новую, доселе людям неизвестную. Ты — мне, я — тебе.
Коньяк приятно согрел, да и в заключении сделок Лебедев был дока, настроение у него поднялось.
— Константин Васильевич не узнает. — Лебедев замолчал, смотрел в пустой бокал и думал… Собственно, ни о чем связном он не думал. О чем может думать человек, только что назвавший сыщику имя и отчество руководителя Корпорации?…
— Тоже мне, секрет полишинеля! — Гуров улыбнулся. — Продолжайте, Юрий Петрович. Если желаете, я продолжу. Значит, Патрон не узнает о вашем проступке. Как я мягко заменил слово «пpедательство»! И жизнь продолжается. Референт, то есть Руслан Алексеевич Волин, плетет против меня интриги, Эфенди ждет команды, вы занимаетесь сбором средств…
«Я не проговорился, сыщик знает Патрона, — успокаивал себя Лебедев. — Однако зачем он явился, чего добивается?»
— Патрон, как и полагается, руководит, — продолжал Гуров.
— Всех и все вы знаете, — сказал Лебедев. — Взятки не берете. Зачем же пришли?
— Знание — вещь хорошая, но не всегда достаточная, — ответил Гуров, кивнул хозяину и пригубил из рюмки. — Каждому овощу свое время, и кто вам сказал, что я взяток не беру? Я нормальный человек, во многом нуждаюсь.
— Это в чем же? — Лебедев подался вперед. — Назовите сумму!…
Гуров опустился на переднее сиденье «Вольво», откинулся, вытянул ноги, погладил мягкую кожу и взглянул на сидевшего за рулем Дениса.
— Мы удивляемся женщинам, когда они сходят с ума, примеривая норковую шубку, — сказал Денис и погладил руль. — Мужик тоже человек, — он поднял указательный палец, затем повернул ключ зажигания.
Машина покатилась, довольно урча от сознания собственной силы.
— Да, она получше «Жигулей» и даже, кажется, «Волги», — сказал Гуров.
Они рассмеялись, некоторое время молчали, получая удовольствие от плавного бесшумного скольжения.
— Ну, рассказывай. — Гуров проверил, как опускаются и поднимаются стекла, вздохнул… — Как тебе понравился новый хозяин?
— У меня отродясь хозяина не было, — ответил Сергачев. — Руслан нормальный, современный мужик, умный…
— Уже не совсем нормальный, — перебил Гуров. — Эти характеристики мне известны. Ты понял, зачем конкретно ему понадобился?
— Ничего странного. — Сергачев пожал широкими плечами. — Я парень видный, хоть и в прошлом, а с именем, знаю по сотне английских и немецких слов. Оклад мне идет от фирмы.
— Не будь наивным, Денис, — сказал раздраженно Гуров. — Ты знаком с подполковником Гуровым. Ни один нормальный человек, тем более фирмач, не посадит за руль своей машины приятеля своего врага.
— Лев Иванович, а ты уверен, что Волин видит в тебе врага? Он сегодня обмолвился о тебе, мол, крутой, упрямый, с идеологическим сдвигом по фазе, но работать с тобой можно…
В гостиной Референта в низком кресле полулежал Патрон и, прикрыв тяжелые веки, слушал беседу Сергачева и Гурова, которая доносилась из стоявшего на тумбочке изящного приемника.
— Не знаю, какие у него планы, но работать я с ним буду только до того момента, пока не смогу оторвать ему башку.
— А ты, Лев Иванович, действительно двинутый, извини, — сказал Сергачев. — Ну чего он тебе? Ну фирмач, ну тащит. А кто сейчас не тащит? Когда твоих девочек тронули и ты на стенку полез, тут я понимаю. А сейчас, извини…
— Слушай, ты, кажется, за эту тачку готов ему действительно служить.
— А тысяча в месяц плюс представительские? — В голосе Сергачева звучала насмешка. — А в журнальчике своем я не служу, творчеством занимаюсь? А ты не служишь? Если есть возможность работать за деньги, то не стоит выпендриваться. Я вчера этой колбасой, что мы в вонючем магазине получили, чуть не отравился. А сегодня на рынок заскочил и такую телятину купил… И пиво в багажнике, сейчас поедим как люди.
Референт выключил приемник и сказал:
— Я позже все это внимательно прослушаю и обдумаю…
— Этот Гуров не так уж умен. — Патрон выпрямился, усаживаясь в кресле, сел удобнее. — В чужой машине болтает, как у себя дома.
— Патрон, только Вселенная бесконечна, — сказал Референт. — А мой друг пока ничего еще лишнего не сказал. В принципе он мне и нравится, и не нравится.
— Ты девок себе подбирай по симпатии. — Патрон налил вина, выпил. — Он будет работать?
— Сегодня не будет. А завтра наступит только завтра.
— Хватит философствовать, давай о неотложном. В каком состоянии Лебедев? Ты ему веришь? Продать он не может. А испугаться?
— Да ему и не следует знать все в полном объеме, — ответил Референт. — Пусть соберет в кулак всю наличность, обрежет лишние ниточки и уходит на покой.
— Всю наличность не собрать, слишком широко разбросано. — Патрон поднялся и стал расхаживать по кабинету. — Бумажные деньги оставь людям и никогда не отбирай последнего. Собрать надо золото, камни…
- Предыдущая
- 23/88
- Следующая
