Нулевой километр - Санаев Павел Владимирович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/41
• Следующая

– Никогда не говори «невозможно»! Мне три года твердили в училище: «с вашей выворотностью невозможно», а потом красный диплом дали. Если веришь – возможно все. Ты веришь?

Костя смотрел на Алину. Смотрел и спрашивал себя – верит ли он, что у него получится начать все с нуля теперь уже в Лондоне? Отказаться от невероятного шанса снять клип для «Гостей из Будущего», снова откладывать деньги на съемку каких-нибудь лондонских аутсайдеров… Если это будет нужно, чтобы остаться с Алиной, – он согласен! Он верит! Алина, пытливо смотревшая Косте в глаза, прочитала эту веру в его взгляде и улыбнулась. Что бы ни случилось – они будут вместе!

Выгрузив все продукты из тележки на ленту около кассы, Алина достала из сумочки ключи от квартиры:

– Мне на репетицию пора, отвезешь продукты домой?

Костя кивнул. Алина потянулась к нему:

– Надо будет сделать тебе второй ключ.

Она чмокнула просиявшего Костю в щеку и поспешила к эскалатору. Проводив ее взглядом, Костя вновь повернулся к полногрудой кассирше, смотревшей на легкомысленного покупателя с изрядной долей зависти.

– Яблоки завесили? – подозрительно спросила она.

– Нет…

– Иди завешивай, стоит лыбится, как дурачок перед каруселью.

Костя не видел, как лыбятся перед каруселями дурачки, но сразу понял, что сравнение не делает ему чести. Он подхватил пакет с яблоками и побежал к электронным весам.

Оранжевый «Фольксваген» припарковался рядом с подъездом Алины. Костя вышел из машины, открыл заднюю дверцу и принялся выгружать пакеты с продуктами. Черный «Хаммер», несмотря на кажущуюся громоздкость, приблизился неожиданно легко и стремительно. Костя не успел понять, что происходит, а две пары рук уже втащили его в машину. Хлопнули дверцы, и джип сорвался с места. Одинокий прохожий удивленно посмотрел машине вслед, равнодушно отвернулся и проследовал по своим делам. Около дома Алины воцарилось мирное спокойствие, и только рядом с осиротевшим «тигренком» валялись рассыпавшиеся яблоки, апельсины и плавленые сырки.

Пристань «Болотово» была заброшена лет двадцать назад. Когда-то здесь по шесть раз на дню останавливались быстроходные «Ракеты», привозили и увозили отдыхающих на расположенную неподалеку в лесу турбазу электромеханического завода. Потом завод зачах и закрылся, а вместе с ним зачахла и турбаза. Деревянные домики на четыре койки развалились, сетчатый забор проржавел, плитки, которыми были выложены дорожки, вросли в землю и растрескались под напором сорной травы. Руины турбазы даже некому было разобрать на дрова, потому что ближайшая подмосковная деревня находилась в двадцати километрах отсюда, а проехать к этому месту по сплошному бездорожью можно было только на очень хорошем джипе. Недаром главным средством сообщения с базой всегда были именно ходившие от Речного вокзала «Ракеты». Быстроходные суда продолжали швартоваться к пристани еще полгода, но никто в «Болотово» не сходил, никто не садился, и маршрут упразднили. Пристань заросла высоким прибрежным кустарником, о ее существовании все забыли.

Когда Шепилов сказал Юрцу с Игорем, что лоха, которого они когда-то метелили в парке, надо вывезти в такое место, чтобы тот сразу намочил штаны, Юрец сразу вспомнил про «Болотово». Он ездил на заводскую турбазу мальчишкой с родителями и ностальгически навестил эти места пару лет назад, когда испытывал в деле свой «Ленд Круизер». Чтобы добраться до «Болотово», нужно было час гнать по шоссе и пробираться через лес по едва заметной колее, но пристань того стоила. Юрец уверял, что упертого лоха достаточно будет приковать наручниками к ограде и оставить одного часа на два, но Шепилов настаивал на более действенных методах. У Игоря такие методы были…

В «Хаммере» Косте сразу надели на голову какой-то мешок, а к месту везли, врубив на полную громкость музыку, чтобы отбить охоту разговаривать. Это тоже была часть обработки.

– Вылезай, приехали! – скомандовал Игорь, когда «Хаммер» наконец остановился, а музыка смолкла.

Юрец снял с Костиной головы мешок. Тот осмотрелся. Из-за кустов выглядывал ржавый железный навес пристани с олимпийской символикой на передней стенке. Колыхалась на ветру высокая трава, слышался плеск волн, и какое-то щемящее чувство подсказывало, что в радиусе многих километров нет ни души. Игорь с Юрцом подхватили Костю под руки, выволокли на пристань и быстро приковали наручниками к ржавой ограде. Костя пытался вырываться, но резкий удар под дых согнул его пополам, моментально лишая сил.

– Я думал, ты успокоишься, – вздохнул Шепилов с показным огорчением человека, который честно пытался решить дело миром, но вынужден прибегнуть к крайним мерам.

– А я думал, ты успокоишься! – вызывающе ответил Костя, откашливаясь и пытаясь выпрямиться.

Стоявший рядом Юрец пнул ногой побеленный чайками чугунный кнехт.

– Прикинь, Лех, у меня знакомый черепушкой об такую чугунину стукнулся… Только весной всплыл.

Костя усмехнулся:

– Утопите? Давайте… Вас же менты вычислят, колоть начнут. Знаете, как в ментуре колют?

Игорь привычным движением вытащил из кармана красное милицейское удостоверение и сунул Косте под нос.

– Фуфло мучное, ты кому про ментуру трешь? Сам-то знаешь, как там колют?

– Да чего ты с ним базаришь? – снова подал голос Юрец. – Это же Коста Мурманский. Барыга героиновый.

Игорь посмотрел на Костю пристальнее и талантливо сыграл изумленное узнавание:

– Точняк, Коста… А я думаю, где я эту морду видел? У нас в картотеке!

– Ну-ка, прошмонай его.

Шепилов с довольной ухмылкой наблюдал за бесплатным цирковым представлением.

– Надо, Коста, надо… – ласково протянул Игорь, запуская руку в карман Костиной куртки.

Когда он извлек пакетик с белым порошком, Костя даже не удивился.

– Опа! Грамм на пять, – обрадовался Игорь. – Коста, ты чего, поднялся? У тебя же никогда больше грамма не было.

– Ладно… Я эти ваши разводы знаю, – зло сказал Костя, бросая ненавидящие взгляды то на одного мучителя, то на другого.

– Какие разводы, дурило? – Игорь шлепнул его пакетиком по лбу. – Тебе семера с конфискацией чистая! Юрец, протокол принеси.

Юрец вразвалку направился к «Хаммеру».

– Я ничего не подпишу! – сказал Костя твердо.

– Конечно, не подпишешь… – усмехнулся Игорь, – Юрец! С протоколом «слона» захвати!

Юрец притащил из машины противогаз, от шланга которого был отвинчен фильтр. Он ловко натянул Косте на голову маску, еще раз для верности засадил ему кулаком под дых, после чего плотно зажал отверстие шланга ладонью и шутливо прокомментировал:

– Вот так мамонты и вымерли!

Костя в ответ замычал и замотал головой, тщетно пытаясь натянуть шланг и создать между лицом и маской хотя бы крошечную щелочку. Игорь спокойно достал сигареты и закурил. Юрец убрал ладонь со шланга. Костя судорожно вдохнул, и тут Игорь выпустил в отверстие шланга струю табачного дыма. Белое облако застлало изнутри противогазные очки, скрывая Костины глаза. Юрец снова зажал отверстие. Из-под маски послышался надсадный кашель. Спазмы сжимали Костины легкие в крошечный комок, выталкивали последние капли воздуха, а вдохнуть было невозможно. Легкие разрывались, диафрагма ходила ходуном, в груди будто кипел свинец.

– Ну чего, Коста, в ментуре так колят? – спросил Игорь.

У Кости начались судороги – он хрипел, содрогался всем телом и конвульсивно бил ладонями по железному ограждению.

– Ну чего, готов? – спросил Игорь Юрца.

– Готов. Маму на органы продаст.

– Доставай. Пусть подышит пока.

Юрец отпустил шланг. Костя захрипел и упал на колени – легкие так слиплись, что теперь не могли расправиться и вобрать живительный воздух.

– А теперь… – Юрец протянул Косте заранее заполненный протокол и вложил в ослабевшие пальцы авторучку. – Попрошу автограф.

Костя с усилием поднялся на ноги. Юрец снова зажал противогазный шланг. Шепилов напряженно ждал. Протокол, в котором Костя расписался бы в изъятии у себя пяти граммов героина, не вернет Алину, но вид сломленного соперника хотя бы отчасти компенсировал его душевные страдания. Этим протоколом даже не обязательно потом шантажировать. Шепилов был уверен, что, сломавшись, Костя сам вынужден будет навсегда исчезнуть из жизни девушки – уползти в жалкую щель, из которой так некстати выполз, и по-тихому доживать там никчемным лузером. Шепилов всматривался в скрытые за противогазными стеклами глаза Кости, ожидая увидеть признаки приближающейся слабости, но в налитых кровью и полных ненависти зрачках была только крепнущая воля. Раздался звучный хруст, и ручка в стиснутом кулаке Кости сломалась сразу на три части.

• Предыдущая
• 29/41
• Следующая