Лютый зверь - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 16
- Предыдущая
- 16/65
- Следующая
— Это как это пользовать–то? – встрепенулся Горазд.
— А как возжелаю. Трогай давай.
— Куда?
— В арсенал, куда же еще–то.
На въезде в кремль их остановили. Оно и правильно: нечего всякому возжелавшему беспрепятственно туда ездить, тем паче на повозке. Досмотрели. А кто, собственно, от них скрывал груз? Оружие огнестрельное да холодное, все разномастное и в немалом количестве. Нет, Виктор не собирался сдавать в арсенал оружие за вознаграждение, хотя такое тут практиковалось и обмана не приключалось. Покупали чин чином, складывали на хранение – коли исправное, разумеется. Эвон, как война приключилась, откуда народ вооружали? То–то и оно. Война окончилась, все обратно приняли, почистили, смазали от ржавчины, убрали до лучших – вернее, худших – времен.
— Здрав будь, Ратибор.
— И тебе не хворать, – отозвался мужчина, что примостился за обшарпанным столиком криворукой работы. Скамья, на которой он сидел, была не лучше. Некогда Ратибор был высокий и статный, а теперь – пригнутый годами старик. Сказывали, славным был рубакой в свое время. Да укатали сивку крутые горки. – Прибыл, стало быть.
— Как и уговаривались.
— Странное у тебя какое–то дело. Коли воевода–батюшка не указал бы, так погнал бы тебя взашей. Но уж коли так, то давай, заносите.
Откинули сиденье на бедарке. Под ним объемный короб, сейчас набитый оружием. Его они с Гораздом начали споро затаскивать в арсенал, на приемку. Ратибор критически осматривал все. Но даже ему, уже не первый год ведающему арсеналом, придраться было не к чему. Все почищено, смазано салом, чтобы никакая ржа не прокралась, замки исправны, клинки блестят стальными жалами.
— Воевода сказывал, ты хотел отобрать на обмен десять гульдских драгунских карабинов да пистоли.
— Все так.
— К чему тебе столько оружия–то?
— Кто я, ведаешь ли?
— Конечно.
— А зачем тогда спрашиваешь? Однажды я уже не сумел защитить свой дом, в другой раз такого не будет.
— Ладно, не кипи, как вода в горшке. Эх, молодежь, молодежь. – Посмурнев, Ратибор поспешил успокоить начавшего заводиться Виктора. – Чем эти–то не подходят? Ить вижу, что все исправно.
— Калибр у них разный. Одних пулелеек, почитай, под каждый ствол иметь нужно. Неудобно.
— А в арсенале, стало быть, удобно.
— Так тут и без того столько всего набрано, что одним больше, одним меньше – разница невелика. К тому же уверен, что у этих товарки быстро тут сыщутся.
— Сыщутся, сыщутся. От ить, трактирщик, а и тот понимание имеет, что разные калибры – это глупость несусветная. А тут даже в одной сотне до трех калибров набирается, а если с пистолями считать, так и вовсе беда. Хм… А клинки что же?
— Это в дар граду.
— Хе! Подмасливаешь, выходит?
— Не без того.
— Пулелейки–то имеются ко всему этому богатству?
— Прости, позабыли. Горазд!
— Уже бегу, Добролюб.
— Ко всем есть–то?
— Нет, не ко всем. Все это в бою взято.
— Слышал я, как ты повоевал. Знатно дал прикурить гульдским собакам. Э-эх, где мои младые годы. Пошли, что ли.
Беспорядка в Брячиславии хватало. Да и где его нет? Но тут, в арсенале, все было чинно и упорядоченно. Мушкеты, пищали, мушкетоны, пистоли – все в пирамидах и ящиках, все одно к одному. Отчего–то Виктор был убежден, что подразделения ополчения Звонграда вооружены правильно. Наверняка в сотнях, или по крайней мере в полусотнях, было оружие под один стандарт. Одним словом – полный порядок. И не поверишь даже, что такое под силу одному старику. Ан нет, не один он работает, вон двое молодцов лет по пятнадцати в помощниках бегают. Вошли из соседнего помещения, несут какой–то тяжелый бочонок, натужно кряхтят.
— Закончили, что ли?
— Закончили, дядька Ратибор. Все, как ты обсказал.
— Отнесите куда положено да подойдите потом.
— Хорошо.
— А чего это они словно свинца в бочонок напихали? – поинтересовался Виктор.
— Кхм. Так свинец и есть. Пули они лили. А ты думаешь, мы тут в безделье прозябаем? Время есть, вот и льем пули, чтобы, когда срок подойдет, не бегали ополченцы, как заполошенные, а на первое время запас имели. К каждому калибру отливаем. Есть и картечь, потому как из пищали, к примеру, в ближнем бою вдарить картечью – самое оно. Так какой тебе калибр надобен, парень?
— Вот.
Виктор достал из кармана две пули: одна побольше, к карабину, другая поменьше – это уже к пистолю. Признаться, на такую удачу – заполучить только два калибра – он не рассчитывал, планировал обойтись хотя бы тремя. Ведь и без того три пистоля были иного калибра, да еще и каждый со своей пулей, потому как «лукасы» были под круглую. Но, с другой стороны, и кольт можно было снарядить обычной пулей.
— Ага. Ясно. Идем сюда. – Они прошли мимо нескольких пирамид и штабелей деревянных ящиков. Старик двигался уверенно, к определенной цели. – Вот тут тебе гульдские карабины, хотя по мне, так наши им ничем не уступят.
— Воевода работу казьминских мастеров обменивать не пожелал.
— Ну и правильно сделал. Кабы ты брячиславскую работу приволок, то было бы по–иному, а коли так, то и получи.
Виктор поднял крышку одного из ящиков. На него взглянули карабины, все ухоженные и по виду исправные. Было их там никак не меньше двух десятков, а в штабеле – четыре ящика, стоящих слегка в стороне.
— А там что? То же самое? – кивнул Виктор на оставшиеся три.
— То не про твою честь, – отрезал старик.
— Что так–то?
— Там все новое, почитай, непользованное. Только в недавнем походе и побывали, да каждое не больше десятка выстрелов сделало. Ты принес взятое после боя, такое и получишь.
— А эти что же, не в бою взяты?
— Нет. Эти куплены. Наши–то не управляются, чтобы поспеть всех обеспечить.
— А как же гульдское–то закупить получилось?
— А купцам какая разница, чьим оружием торговать? Лишь бы деньга шла. А нам только бы арсенал в порядке содержать.
— Понятно.
Оружие–то трофейное, но все исправное, неизношенное. Волков достал первый карабин, закатил пулю в ствол, та вошла впритирку, с минимальным зазором. Хм, а у старика–то глаз – алмаз.
— Что проверяешь? Калибр один, даже не сомневайся. Все с Прижской мануфактуры. Ты проверяй замки да стволы, чтобы попорченными не оказались.
— Незачем мне тебе обиду чинить. Разве не вижу, что в порядке все содержишь.
— А что же тогда калибр полез проверять? – Ворчать–то ворчит, но видно, что лесть пришлась старику по сердцу.
— Так ведь ты даже не измерял те пули. Вот я и усомнился. Сам–то ни в жисть на глазок не определю.
— Поворочай железо с мое, еще не так руку набьешь, – все так же выказывая довольство, с показной серьезностью изрек Ратибор. – Вот что, ребятки, берите десяток карабинов и несите к выходу, – это уже подошедшим парнишкам, – а потом подойдете вон туда. Пистоли отбирать станем.
— Хорошо, дядька Ратибор.
В арсенале с делами покончили быстро. После чего Виктор и Горазд направились в плотницкую слободку. Имелось у Волкова еще одно дело. Уж больно неказисто выглядели местные ложа и приклады, а хотелось, чтобы все было ладным и удобным, как раз по руке. Ехать пришлось недолго. Ну так оно и понятно: кремль–то – в центре града, отсюда все близко.
Плотник встретил их несколько испуганный. Да и как не испугаться, когда к тебе на подворье входит такая страхолюдина! Да еще и при оружии. А в другой руке держит что–то в холстину завернутое. Второй остался в странной, непривычной повозке, словно чтобы укатить, случись что.
— Здрав будь, хозяин, – поприветствовал страхолюд.
— И тебе не хворать, мил человек.
Ишь ты, сказал, а самого едва не передернуло, – куда уж милее–то.
— Неужто не признал?
— А разве мы знакомы?
— Было дело. Скомороха Добролюба–то помнишь?
Некогда еще прежний владелец тела, в котором сейчас обретался Виктор, заказывал у этого мастера шары для жонглирования. Работа лишь с виду простая, а на самом деле – тонкая. Шар должен четко в руку ложиться, да еще быть гладким и, главное, круглым. Да все это вытачивается из лиственницы. Дерево это и прочное и тяжелое. Также Виктор тут заказывал барабан, бирки и столик, когда устроил на торжке лотерею. Станины для станков тоже дело рук этого мастера. Одним словом, связывали их давние, так сказать, деловые отношения.
- Предыдущая
- 16/65
- Следующая
