Выбери любимый жанр

Пока греет огонь - Копылов Валентин Миронович - Страница 11


Изменить размер шрифта:

11
И вдруг открылась перед ним белая равнина озера, едва снежным пухом прикрытая, во многих местах и вовсе голый лед блестит.
Всполошился лось, почуяв неминуемую беду, лютой
стужей охватило сердце. Кинулся он в одну сторону, а навстречу ему два пса, широко раскрыв пасти, мчатся. Бросился в другую сторону, но с другой стороны еще больше собак навалилось.
Ему бы пробиться, пока редки боковые заслоны, втоптать в жаркий снег пару собак и прочь из кольца. Но не может лось с духом собраться, смертельный испуг лишил его мужества. Черная тоска полонила душу, заволакивая глаза белым дымом, затыкая уши снегом, забивая ноздри запахом тлена... А враг все ближе и ближе...
Уже обреченный, лось выскочил на гладкий лед. Теперь ему было трудно даже стоять: скользят копыта, разъезжаются в разные стороны.
Помертвел лось от ужаса. Вот и конец его пришел, нежданный, негаданный.
Мохнатые колобки из безобидных в лютых зверей превратились, окружили плотным кольцом лесного великана и мечутся вокруг, беснуются, рыча и хрипя, давясь застрявшей в глотке злобой.
Особенно неистовствует крупный черный кобель. Он первым, выбрав момент, схватил лося за брюшину и попытался разорвать шкуру.
Лось отшвырнул его ногой в сторону и попытался добить рогами. Сделал шаг вперед и пошатнулся. На этот раз подвели выручавшие во многих бедах сильные ноги, не удержали хозяина, заскользили по предательскому льду, совсем беспомощным сделав рогача.
Этой минуты с нетерпением ждала собачья свора и, возликовав, рванулась на лося, облепила, присосалась разноцветными пиявками.
Однако устоял лось и, встряхнув мощным телом, раскидал псов в разные стороны. Успел рогами зацепить нерасторопного кобеля и в тот же миг подкосились, подломились передние ноги под тяжестью разом прыгнувших и вцепившихся в горло двух псов.
Поползла перед лосьими глазами белая равнина, поднялась стеной и опрокинулась. Полыхнула огненными молниями, ослепила и вдруг бросила его в стремительно мчавшийся навстречу розовый туман...
Рядом с разорванным лосем лежат на истоптанном снегу два бездыханных молоденьких кобеля...
Нажралась свора, попировала вволюшку, обнюхала на прощание мертвых товарищей и побежала дальше, забыв о прошлом, как о ненужной вещи.
Впереди рассвет светлый и близкий. За спиной тьма черная и далекая.
Короток и тревожен старческий сон. Смешалось настоящее с прошлым. Снится Альбе, что бежит она по рыхлому снегу, потом выскочила на звериную тропу, набрала большую скорость и взлетела в мощном стремительном прыжке...
Встрепенулась собака, открыла глаза и, вспомнив обрывки сна, словно бы усмехнулась. Никогда в жизни она не прыгала красиво и мощно. И приснится же такая ерунда, от которой, впрочем, сделалось ей и грустно, и немного жалко себя. Ведь всю жизнь хотелось и сейчас хочется взлететь в стремительном прыжке выше деревьев, внезапно обрушиться на круп марала или косули, одним махом перерезать горло и наблюдать, как бьется в агонии смертельно раненное животное.
Не довелось ей рвать глотки. Зато в поисках барсучьих нор, в отчаянных подземных схватках с барсуками ей не было равных. Всех барсуков до единого, начиная с родителей и кончая детенышами, выгоняла она на поверхность, где с ними беспощадно разделывалась собачья свора.
Приземистая, с хорошо развитой грудью, с вывернутыми слегка наружу передними лапами, с маленькими ушками, кончики которых при беге болтались двумя крохотными осиновыми листочками, Альба не казалась сильной. Она никогда не перекусывала косулям глотки, не гналась по пятам за маралами и лосями. Но отнюдь не но причине трусости. Просто она не могла поспеть за быстрыми, стремительными псами и обычно прибегала к концу собачьего пира.
Иногда она объедалась так, что не держали погрузневшее тело ноги, и тогда, блаженно зарываясь в снег, она долго смаковала растекающееся под шкурой от обильной пищи сладостное тепло. Но гораздо чаще приходилось довольствоваться объедками. Что не доели псы- eй. В самую холодную зимнюю пору, в январе и феврале, когда крупная охота складывалась неудачно, выручали мыши, рябчики, косачи, которых она превосходно отыскивала под снегом.
НАЧАЛО ПУТИ
Когда-то Альба и молодой пес Пушок долго бродили по тайге, пока не набрели на Тайгал. Великое множество утиных яиц, мышей, зайцев, обнаруженных на Тайгале, обещало привольную жизнь.
Постепенно к ним прибилось еще несколько псов. Первыми жертвами пока еще малочисленной стаи стали молодые косули и полосатые кабанята.
Потом пришла зима. Мягким пушистым снегом разразились тучи, покрыв белым ковром желтые травы, накинув теплые искрящиеся шубы на мохнатые ветви елей и сосен. Почерневшие от осенних дождей березки, припудренные изморозью, вновь обрели нарядный вид. Присмиревшие камыши, повязав вокруг метелок пуховые косынки, стояли в строгой задумчивости и печали.
Вслед за слабыми морозами ударили сильные и жестокие. Обмороженная земля застонала и заохала. То с гулким треском лопался лед на озере, покрываясь извилистыми трещинами, то ружейными выстрелами разрывали притихший лес расколотые морозом деревья. Для собак
наступили невыносимо тяжелые дни. Не все псы могли без устали преследовать дичь по глубокому снегу: многие быстро выдыхались. Таким оставаться в стае не было смысла. Но не это беспокоило Альбу. Ее тревожило, что псы не выдержат голода и разбегутся. Ведь у них не было настоящего вожака.
Зима продолжала жестоко властвовать над миром. Один за другим падали на рыхлый снег истощенные псы. Не стало Пушка. Однажды он провалился в предательскую полынью, сверху прикрытую мягким слоем снега, но сумел все же с большим трудом выбраться на лед. Однако отчаянный холод и пронизывающий ветер жестоко разделались с ним. Пушок тяжело заболел. В одно обычное морозное утро, выбравшись из пещеры, он лег на снег и долго лежал, заметаемый снежной пылью.
Когда Альба, вернувшись с охоты, подошла к нему, то увидела затянутые стеклянной поволокой глаза и иней, не тающий на собачьей морде.
Первую долгожданную весну на воле встречали Альба и два пса. Они и составили костяк будущей стаи.
Не пережить слабым трудную зиму, не осилить. Сытому псу любой мороз забава, для голодного — большое лихо, беда- бедовая. Сколько ни бегай — не согреешься, лишь конец свой приблизишь.
Как выжила Альба в невероятно суровых условиях — непонятно. Может, природная смекалка сыграла роль, а может, еще что. В самый трудный момент мышь выбегала из норки или рябчик, крепко заснувший в сугробе, попадался на пути...
Самое страшное — пережить первую зиму. Это и есть рубеж между жизнью и смертью. Если испугаешь смерть зарядом бодрости духа, значит, и зиму осилишь. Никакая стужа тогда не остановит твое сердце, не сведет судорогой мышцы, не уронит под корявый выворотень смерзшимся куском костей и мяса.
11
Перейти на страницу:
Мир литературы